Глава 11

Пока они ехали в экипаже, всю дорогу Лейнар мучился от мыслей, прохладных как тающий снег и жарких, как огонь очага. В воспоминаниях только горячие капли расплавленного золота - её слова. Тягучие, алые капли...

"Вы очень красивый мужчина, Лейнар Уилбер."

Её рука в синей перчатке лежала в его руке тёплым бутоном нездешнего цветка, её рука была хрупким стеблем, неверным и призрачным.

Лиина, отвернувшись от мужа, смотрела в окно, пересеченное мелким снегом и проплывающими заснеженными небольшими полями и далёким лесом. По лицу девушки скользила отстраненная слабая полуулыбка.

Сэтр вспомнил события прошлой яркой ночи. Вот же старый тупой дурак... В ответ на плеск весенней воды, робкий росток, выглянувший из - под снега, какой ответ получила его девочка?

"Не мели ереси, Ли. Брякаешь языком, как мерин подковами."

Замечательно, Лейнар! Да ты просто сама нежность и отзывчивость.

- Лин, - мягко начал он. Настолько мягко, насколько мог. - А ты в самом деле считаешь меня красивым? Или как?

Она обернулась к нему:

- Да. Считаю. Вам это оскорбительно?

Да твою же мать... Линка! Ты просто сердце наружу вынимаешь и всё. Лучше б ты утонула к херам!

- Нет, почему оскорбительно? Считай, пожалуйста. Хорошо, что я тебе нравлюсь внешне. Это шаг вперёд... наверное.

Идиот. Сэтр, ты идиот. Не магия у тебя каменная, а башка.

- Сначала вы мне не понравились до жути! - начала Лиина, щуря изумрудные глаза - А вот вчера... Как - то так на вас свет падал, что ли?

- Ты смеёшься что ли?

- Нет. Чего мне смеяться? Просто сказала, что думала... вы красивый. Что такого?

Он обнял её, уткнувшись лицом в шапку. Странная Линка. То фырчит, то плачет, то отталкивает, а то - "красивый". Неизвестно, что хуже и неизвестно, что из этого правда.

Доехали до земель Тарниеров как - то подозрительно быстро. Вознице всыпать, что ли? Носится, как угорелый...

Выбравшись из экипажа, придавливая ногами подмерзшую ночью траву, вошли в ворота и двинулись к дому. Мелкий снег прекратился, а тот, что напАдал здесь и в полях, угрожал стаять за надвигающийся тёплый день. В конце лета снег слабый - зимние Божества балуются, а силы ещё не имеют, пока летние правят.

Ещё и не вошли в дом, а набежали гости - сестры с мужьями, родня с любопытством. Пока женщины обнимались и целовались, мужчины пошли в дом, принявший их, скрипнувший приветливо половицами и открыв тяжёлые двери. Дом был добротным, надёжным, но довольно старым и требовал внимания и заботы. Нравилось ему, когда по его начищенным полам бегают играющие дети, а за столом сидит много гостей, смеющихся и говорящих друг с другом. И начинал он ворчать и нудно ныть, если все выходили из него надолго, бросали... Дому казалось, что забыли его - вот и плакал он от вопиющей несправедливости и ненужности.

Гости стали рассаживаться за столом - в первую очередь мужчины, так было заведено. Выработанная веками традиция, Лиине даже поначалу было трудно в доме Лейнара поэтому. Там они садились за стол с ним вместе. Муж настаивал на этом и однажды даже наорал на жену, когда она в очередной раз замешкалась.

- За стол мы садимся вместе. - рявкнул он - Мы муж и жена, мы делим постель и стол. Последний раз повторяю. Ещё раз увижу, что по углам жмёшься, как мышь - выпорю до кровавых полос. Понятно?

Лиина улыбнулась, вспомнив это. Не ударил ни разу... Только грозит и хлыстом в лицо тычет. Дурак. Форменный дурак! Добрый же...

Девушка почувствовала лёгкое прикосновение к рукаву платья.

- Ли, мне надо с тобой поговорить. - шепнула Сола - Выйдем во двор.

- За стол сейчас. Может, потом?

Сола мотнула головой:

- Покоя мне нет, Лиина. Виновата я!

То, что рассказала сэтре Лейнар сестра, повергло в шок. Оказывается, Дан передал для Ли письмо из тюрьмы...

Письмо взялся доставить собрат Дана по несчастью, освобождённый по окончанию срока заточения. Этому бродяге было в принципе далеко плевать, куда ехать, а за вознаграждение почему бы и не доставить писульку в Клан? Получив письмо из рук низкорослого парня с обожженным лицом и вручив обещанные гонцу Даном несколько серебряных монет, Сола побежала домой. Прямо на выходе с берега девушку и поймал поверенный Лейнара.

- О чем говорила с вором? - тихо спросил он, цепко удерживая девушку за локоть - Ай - яй - яй, дочь Главы Клана, Тарниера, если не ошибаюсь?

У Солы тогда душа в пятки ушла. Растерявшись и испугавшись, девушка вызвала дождь, брызнувший внезапно, как будто небо было пробитой лоханью. Так же внезапно он и прекратился. Поверенного это явление не напугало совсем.

- Что ж, - продолжил он - Придется рассказать всё Тарниеру... Как же мне не хочется делать этого!

Мужчина откинул капюшон и, возведя глаза к небу, горестно вздохнул.

- Я... я, - замялась Сола.

Девушка хотела предложить ему денег, но поверенный осек её сразу.

- Что он передал тебе?

И она, будто в бреду, протянула мужчине измятое письмо.

Тот, забрав его, развернул. Бегло прочитав, кивнул и удалился, а Сола ещё некоторое время стояла, как вкопанная...

- Тогда торговый день был, - вытирая слезы, рассказывала теперь она - На берегу много народу толклось, я и побоялась, что трепать будут!

- А когда письмо брала, не боялась? - удивилась Ли - Тоже ведь и увидеть могли, и натрепать.

Сола замотала головой:

- Нет, мы с ним далеко отошли, за сети рыбацкие! Сначала я пошла, потом он... Да и туман я позвала, чтоб скрыл ненадолго.

- Так как гонец узнал, что ты это ты?

Сола всхлипнула:

- Гонец из Чтецов*.

Ли кивнула:

- Понятно теперь... За что Дан попался - то?

- В Хентлине ограбил женщину, с которой жил... Ли, что скажу... Не думай о нём. У тебя муж хороший. Твой Лейнар десяти Данов стоит, а то и больше. Пусть и смурной, и некрасивый. С лица воду не пить. Про письмо ведь он не сказал тебе?

Лиина покачала головой.

- И не побил? - удивилась Сола.

Опять отрицательное качание.

- Ну вот. Ещё неизвестно, как бы Дан себя повёл! Да как бы все наши мужчины себя повели! Держись за Лейнара. Надежный он, недаром его все Кланы уважают... Повезло тебе. Ну о чем ты думаешь? Ведь мы же видим, все видим! Ли, не просчитайся. Не ошибись.

Сола, не в силах больше сдерживаться, обняла сестру. Ли сморщилась изо всех сил, чтоб не разреветься. Если плакать сейчас, от мужа не скроешь следы слёз - начнёт пытать... Не надо этого! Если он про письмо не сказал ничего, то и нечего ей... Не надо. Прошлого нет. И не вина Лейнара, что оно как липкие водоросли зацепилось и тянет за собой. Раз он молчит, то и ей молчать. Всё, точка.

- Пойдем в дом, Сола. Обидятся.

Их недолгое отсутствие заметили, но не захотели обострять, промолчали. Лиина села рядом с мужем, стараясь улыбаться и не нервничать, сжимаясь изо всех сил, давя внутреннюю дрожь.

- Всё хорошо? - спросил Лейнар, легко сжимая руку жены - Тревожишься, Лин.

- Ничего, сэтр. - ответила она - Пройдёт.

Пройдёт. Пройдет, как болезнь. Затянется грубым рубцом, веревочным тяжем. Оставит след и, подобно старой ране будет нудеть и ныть, едва только какое - нибудь облачко величиной с горошину двинется откуда - нибудь с запада или востока, грозя обрасти дождевой тяжестью и разразиться потоками воды. Пройдут и видения, и воспоминания о той ночи в бисерной траве, и тёмное удивление, воспоминания тела о той, ПЕРВОЙ боли проникновения...