- Ты еврей? – вырвалось у ошарашенной девушки, - поэтому прячешь лицо под маской?

Она тут же отругала себя за эту вольность. Но вид этого эмоционального лица стер какие-то границы и Поль на мгновение даже забыла, что находится на допросе. И о том странном, что произошло несколько минут назад, когда монстр каким-то непостижимым образом вторгся в ее разум.

- Завербовать меня решила? – рявкнул мужчина, явно оскорбленный ее предположением, - да как ты смеешь!

И он снова протянул руку к виску девушки. Поль попыталась увернуться, но второй ладонью Шварц надавил ей на плечо, удерживая на месте. Боль в висках вернулась с новой силой, но в этот раз Поль уже оказалась к ней готова. Она сжала зубы и постаралась не думать вообще ни о чем. Монстр зарычал и, отдернув руку, попятился.

- Ты расскажешь мне, все что знаешь, - приказал он, по-прежнему тяжело дыша.

Поль почувствовала, как его голос пробирается к ней в голову, пытаясь навязать волю своего хозяина. Она даже открыла рот, готовая, начать говорить, но пересилила себя и до боли прикусила губу. От напряжения на глазах выступили слезы.

- Ты можешь мне сопротивляться, - ошарашенно констатировал Шварц, - как это возможно? Кто ты такая?

Поль не знала что сказать, потому что сама толком не понимала, что происходит. Она по-прежнему не верила во все эти мистические фокусы, хотя теперь увидела их своими глазами. Вернее, испытала. Голова была готова взорваться от нарастающей мигрени и попыток уместить там то, что никак не укладывалось в картину понимания мира девушки.

Тем временем монстр нахлобучил шлем обратно и вышел в коридор. Она отдаленно слышала его голос и ждала уже возвращения, но в дверях появились охранники. Ее отцепили от кандалов и вытащили в коридор, грубо проволокли и бросили в другую темную тесную комнату. Там Поль просидела до вечера, в барак ей позволили вернуться глубокой ночью.

В помещении было темно и жутко холодно, ветер принес с Пиренеев тяжелые тучи, полные снега и дождя и капли монотонно моросили по крыше. Двигаясь практически наощупь, Поль отыскала лежанку Кэт и устроилась рядом с подругой, накинув сверху кусок холщовой ткани. Они еще в первую ночь обустроили так свой быт – решили, что спать в обнимку будет теплее, а мешок, выделенный для Поль, использовать как одеяло. Жаль, что Сюин разместили в другом бараке.

Ох, чего нафантазировал бы себе Паскаль, узнав, что девушки проводят ночи вместе! Сколько раз в Париже во время их посиделок еще в мирное время, он намекал, что хотел бы увидеть подруг целующимися или разделившими постель. Американку Кэтрин, имевшую весьма вольные взгляды, эта мысль веселила и в какой-то степени даже воодушевляла, а Поль смущала до невозможности. Она и с мужчиной то никогда не была, уж тем более с женщиной. Хотя в Париже это было очень распространено.

- Полли? – Кэт с готовностью обняла подругу и погладила по короткому ежику волос на голове, которые только начинали отрастать, - мне сказали, что тебя водили к Монстру.

Кэтрин шептала очень тихо, чтобы не услышали соседи по бараку и не полезли с вопросами. Еще не хватало привлечь внимание надзирателей, развернув бурную активность посреди ночи. Поль уткнулась носом в шею подруги.

- Да, - подтвердила она, - это… это было странно.

- Что он с тобой сделал? – даже приглушенный голос Кэт звучал очень грозно. Она готова была вскочить с постели и отправиться разбираться с обидчиком Поль голыми руками, плевав на то, что за это ее, вероятнее всего, без промедлений бросят в газовую камеру. Вопрос в какой-то степени показался Поль смешным, потому что за время, прошедшее с момента, когда она попалась в лапы врагов, с ней делали столько всего ужасного, что она уже могла бы написать свою энциклопедию пыток. Хотя вот читать мысли у нее пытались впервые.

- Кажется то, что рассказывают правда, - ответила она, не зная, как подобрать слова для ситуации, которая казалась ей фантастической, - он вроде бы умеет читать мысли…

Кэтрин шумно выдохнула и Поль ощутила, как сильно в этот момент подруге хочется закурить. Она всегда курила, когда волновалась.

- И… - теперь уже Кэт не знала, как подобрать слова.

- Не знаю как, но мне удалось вышвырнуть его из своей головы, - продолжила Поль, - но это… катастрофа. Они что-то подозревают про Тулон.

- Черт, - пробормотала американка, - это очень, очень плохо. Мы должны придумать, как предупредить Паскаля и остальных.

Поль отвернулась от подруги и уткнулась лицом в грубую холщовую ткань, чтобы подавить смешок, скорее больше напоминающий всхлип.

Милая, отчаянная Кэтти! Даже в лагере она не оставляла попыток развернуть свою подпольную войну и не теряла веры. Глупая, сумасбродная девчонка, она рано или поздно поплатится за свою неуемность. Передать отсюда весточку почти невозможно, лагерь огорожен забором с колючей проволокой, повсюду немцы, их проклятые охотничьи собаки.

Как объяснить ей, что нужно смириться и не делать глупостей? Хотя бы пока. Это лучшее, что они сейчас могут сделать. Но пока Поль думала обо всем этом, Кэтрин уже сменила тему и дала волю мучившему ее любопытству.

- Он снимал маску? – спросила она.

- Нет, - зачем-то соврала Поль и сама не знала, почему поступила именно так. Словно Монстр, открывшись ей, пусть и не намеренно, проявил к ней доверие. Оттого она почувствовала себя не вправе распространяться об увиденном даже своим друзьям. Кэтрин разочарованно вздохнула и пожелала подруге спокойной ночи.

Теперь Поль не могла перестать думать о совсем не арийском лице Шварца и волновало это девушку куда сильнее даже его умения читать мысли. Она пыталась представить обстоятельства, заставившие еврейского юношу воевать на стороне нацистов, и не могла. Все это было за пределами ее понимания.

Так и не построив никаких внятных предположений, она заснула. И снились ей угольно-черные глаза и густые черные кудри.

Рим, апрель 1959 г.

Вернувшись в номер, Поль свила себе кокон из одеяла и спряталась в нем, свернувшись калачиком. Так она провела несколько дней, раздраженно шикая на Рудольфа, пытавшегося потревожить ее покой то принесенной едой, то робкими предложениями выпить наконец волшебные таблетки. Словно под одеялом можно было спрятаться ото всех проблем, а точнее, всего одной, но довольно масштабной.

Судя по всему, Паскаль тоже надеялся добраться до девушки, потому что в какой-то момент Рудольф просунул ей под одеяло скомканную записку, полученную от портье. Поль даже читать ее не стала.

На третий день Рудольф был решительно настроен принудительно завершить самоизоляцию девушки. Он стащил с супруги одеяло и спрятал его в шкаф, а сам уселся в кресло с видом, обещавшим долгий серьезный разговор. Поль тяжело вздохнула и сползла с кровати, чтобы вернуть себе одеяло, но мужчина заговорил.

- Милая, - вероятно, он очень тщательно подбирал слова и долго продумывал свою речь, - ты не можешь провести все наше путешествие в номере. Я не смог дозвониться до доктора Хофа, но у меня появилась замечательная идея… Вернее, - он сделал многозначительную паузу, - решение нашлось само собой. Я познакомился с одним специалистом, здесь, в Риме. Он очень кстати прибыл сюда из Милана. И доктор Кавьяр любезно согласился с тобой побеседовать…

- Нет, только не это, - простонала Поль и в этот момент подумала о том, что неплохо было бы подать на развод и сбежать от утомительной заботы Рудольфа на другой конец света. Она титаническим усилием взяла себя в руки и сказала уже более мягко, - я почти в норме. Я справлюсь, обещаю…

- В любом случае я уже договорился вместе поужинать, - возразил Рудольф, - мне будет неловко перед человеком.

Поль раздраженно зарычала. Она накинула поверх рубашки легкий атласный халат и выскользнула на балкон, чтобы покурить в одиночестве. На улице чудесно пахло цветением и теплым, влажным асфальтом после недавнего дождя. На ближайшем к балкону каштане шумно вилась птичья стайка, оглашая округу звонким гомоном.