«Какая я тебе малышка, - злобно подумала она, - чертов монстр. Своих нацистских проституток так называй…»

И тут же отругала себя за эти ядовитые мысли. Все-таки он был к ней добр по-своему и пока ничем не заслужил такого жестокого отношения к себе.

Шварц тем временем, видимо решил поискать способ загладить свою оплошность и хоть немного утолить любопытство девушки в качестве моральной компенсации.

- Моя мать происходила из очень… благородной европейской семьи, - с явной неохотой заговорил он, и было нетрудно заметить, с каким трудом ему дается каждое слово, - а отец… он был просто какой-то проходимец. Из греческих евреев-романиотов. Так что, я вовсе не еврей, - заключил мужчина, словно оправдываясь, - еврейство передается по матери, если ты не знаешь. Но… мне досталась эта ужасная внешность от отца.

- Нет, я этого не знала, - покачала головой Поль и не удержалась, о чем тут же пожалела, - я не вижу ничего ужасного в твоей внешности.

Рихард хмыкнул.

- Ты ничего не понимаешь, - заявил он, - лучше уж носить маску.

Поль хотелось поспорить с ним, но она понимала, что разговор движется в слишком опасном направлении. Неизвестно, каким образом Монстр оценит комплименты от девушки, которая полураздетая сидит на его, между прочим, постели, в его, между прочим, комнате. Вдруг все-таки решит потребовать благодарность или компенсацию за потраченные на нее силы и время? Она ведь сейчас полностью в его власти.

Поль совершенно не хотелось думать о том самом плане, который они обсуждали с Кэтрин, и который она столько времени тщетно пыталась претворить в действие. Она была слаба, измучена и испугана.

Да и разборка с озлобленными арестантками наконец-то донесла до девушки всю серьезность ситуации, в которой она невольно оказалась. Ей совершенно не хотелось, чтобы в следующий раз они все-таки довели начатое до конца… Если, конечно, остались в живых.

- Что стало с той Рыжей? – спросила она, - ты убил ее?

- Нет, - тихо и раздраженно ответил Монстр, - хотя стоило бы… они не имеют никакого права так обращаться с тобой.

Поль опустила глаза в пол и еще больше закуталась в одеяло, с ужасом осознавая, что так старалась соорудить себе из него гнездо, что теперь вряд ли сможет выпутаться из него без посторонней помощи. Ткань вся собралась на плечах, невольно обнажая острые худые коленки.

Это не укрылось от внимания Шварца, он бросил в сторону девушки быстрый взгляд и тут же снова отвернулся к кирпичной кладке стены, делая вид, что это зрелище куда интереснее тела арестантки.

- Я не имею права их осуждать, - тяжело вздохнула Поль и, нехотя поделилась, - потому что для них все выглядит по-другому. Для них я шлюха, нацистская подстилка…

- Не смей, - рявкнул мужчина, - я не хочу этого слушать. Думаешь, я не знаю, что в голове у этой черни? Почему, по-твоему, я тогда придушил того охранника? Он позволил себе…

- Души – не души, - пожала плечами девушка, - они все равно будут так думать.

- Я что-нибудь придумаю, - пообещал Рихард, хотя прозвучало это глупо и самонадеянно. Что, он, собственно, собирается предпринимать с этим неприятным обстоятельством?

Поль стало грустно и смешно одновременно.

Сделает официальное заявление на весь лагерь о невиновности девушки и исключительно просвятительском характере их почти дружеских встреч? Или будет убивать каждого, кто посмеет заподозрить их в низменной, плотской связи…

Поль попыталась распутать одеяло и улеглась обратно на жесткую подушку, разглядывая темный потолок. Шварц неслышно приблизился к ней и присел на корточки рядом, но дотронуться не решался, хотя девушка без всякого чтения мыслей считала в нем потребность в этом.

- Я не позволю никому тебя обидеть, - проникновенно пообещал он.

- Меньше всего я хочу, чтобы ты тут все окончательно утопил в крови, - усмехнулась Поль, чувствуя приятную сонливость, укутывающую тело. Вероятно, начал действовать выпитый ей отвар. Веки потяжелели и слипались; мысли замедлялись и путались.

Может быть, благодаря этому, она и смогла спокойно воспринять все произошедшее дальше. Потому что теперь все это казалось уже скорее сном, чем реальностью.

- Как скажешь, - покорно согласился с ее просьбой Монстр и его голос прозвучал так мягко и… нежно? – не беспокойся ни о чем.

Он наклонился над девушкой и коротко коснулся губами ее лба. Поль улыбнулась ему сквозь сон и провалилась в приятное забытье.

Аквитания, осень 1941 г.

Монстр разбудил Поль еще до рассвета.

Девушка нехотя открыла глаза, слепо щурясь в глубокий полумрак, разрываемый только светом ночника. Мужчина положил на кровать стопку одежды и удалился, вероятно, дав своей гостье (или все-таки пленнице?) переодеться в одиночестве. Уважение, которое он выказывал к ее личному пространству, умиляло.

Поль зевнула и с интересом оценила принесенные вещи – уже с первого взгляда можно было догадаться, что перед ней вовсе не арестантская пижама. Вместо нее на кровати лежали холщовая рубашка, свитер грубой вязки и охотничьи штаны, которые чаще всего носили жители ближайших населенных пунктов; помимо них сапоги, комплект исподнего и приятный наощупь черный плащ с капюшоном, напоминавший тот, в котором щеголял сам ее тюремщик.

Девушка торопливо переоделась, беспокоясь о том, что Шварц может вернуться в любую минуту, и уселась на кровать, застегивая сапоги.

Неужели… неужели он решился организовать ее побег?

Иначе… зачем все это?

Скоро Рихард сам развеял сомнения, а заодно и слабые надежды пленницы. Убедившись, что Поль уже полностью справилась со своим облачением, он заглянул в комнату и жестом поманил девушку за собой.

- Сегодняшний день ты сможешь провести на свободе, - сказал он буднично, как будто каждый день похищал заключенных из лагеря, - но надеюсь на твое благоразумие. И сговорчивость.

Эти слова не понравились Поль, но спорить она не стала, закуталась в плащ и послушно побрела по темным коридорам за высокой фигурой Монстра. Они вышли из административного блока, и девушка почувствовала сильный приступ благодарности за предусмотрительно принесенные ей теплые вещи – предрассветный сумрак встретил ее колючим морозным воздухом.

Монстр провел Поль по лабиринту высоких ограждений, и они оказались за забором лагеря. Девушка испуганно шарахнулась в сторону, наткнувшись за воротами на два огромных темных существа. Впрочем, в действительности чудовища, показавшиеся таковыми в полумраке, были всего лишь двумя миролюбиво щипавшими траву запряженными лошадьми.

На самом деле Поль мало имела опыта общения с этими зверьми. Они вызывали у девушки сильное недоверие – высокие, зубастые, с такими огромными копытами, которыми они могли при желании легко проломить человеческий череп. Шварц не сразу заметил смятение девушки, сразу принявшись отвязывать сбруи от кольца на решетке.

- Я… я не умею на них ездить, - смущенно пробормотала Поль, пятясь обратно к воротам. Монстр оторвался от своего занятия, тяжело вздохнул и посмотрел на нее – толи с разочарованием, толи с насмешкой.

- Ну, извини, - буркнул он слегка обиженно, - не догадался подогнать автомобиль к парадному входу.

- Прости, - робко сказала Поль, - но я большую часть жизни провела в пустыне. Там… там в основном были верблюды.

- Поэтому ты упрямая, как верблюдица? – девушка хотела ответить что-то едкое, но сдержалась.

Рихард поманил ее к себе и помог взобраться на одну из лошадей. Поль была настолько напугана близостью огромного зубастого зверя, что даже забыла засмущаться от случайных прикосновений мужчины во время этого действа.

Лошадь была теплой и спокойной, но от нее исходили сила и опасность. Практически, как от самого Монстра. И хуже всего, Поль абсолютно не знала, что с ней делать дальше делать. Как вообще не упасть с этой высоты? Она неистово вцепилась в седло, боясь даже случайно тронуть пушистую лошадиную гриву. Вероятно, ужас и недоумение легко читались на ее лице. Шварц сжалился.