Он опустился ниже, целуя ее подбородок, очертания скул, тощую шею, выступающие из ворота рубашки ключицы. Поль невольно выдохнула от того, как его горячее дыхание обожгло замерзшую в мокрой одежде кожу. Было непривычно и щекотно, но приятно. Эта ласка была робкой, словно Рихард боялся, что в любое мгновение девушка решится его оттолкнуть.

Это совсем не напоминало то, что пытался сотворить с ней тот неизвестный насильник в Алжире, прерванный ударом ножа в живот. Рихард вроде как желал ее, но обращался бережно. Даже когда позволил своим пальцам скользнуть по телу девушки, ненадолго стиснув грудь под одеждой и обняв за талию, ближе притягивая к себе.

Свободной рукой он потянулся к ремню своих брюк, но вдруг остановился и отпрянул, отпустил Поль и откатился на спину.

Вместе с холодом, окутавшим ее тело без тепла мужчины рядом, арестантка почувствовала мучительную волну разочарования и… обиды?

Сердце бешено стучало, конечности стали удивительно ватными, а внизу живота непривычно тянуло. Кожа на шее и груди все еще горела после его поцелуев.

- Я не могу, прости, - тихо сказал Рихард, - это… неправильно.

- Почему? – обронила Поль, растерянно хлопая глазами.

Ей стало так стыдно за то, что чуть только что не произошло между ними, что захотелось убежать в лесную чащу и там умереть. А еще стыднее, от того, что это все-таки не произошло, а ей, как ни странно, этого хотелось.

- И ты еще спрашиваешь? – мужчина нервно рассмеялся, - вокруг чертова война, а мы с тобой отнюдь не союзники. Что, если нам придется сражаться друг с другом? Да и… ты представить себе не можешь, какие страшные вещи я творил и сколько крови на моих руках… я только с тобой другой.

Поль не знала, что сказать в ответ на это робкое признание.

Она совершенно растерялась, потому что эмоциональная речь Монстра, звучала так, будто они тут планируют обвенчаться и прожить вместе всю оставшуюся жизнь, а не всего лишь заняться сексом. Да, надо научиться наконец-то называть вещи своими именами, все-таки она уже не ребенок. Сложно все-таки сохранять свое наивное видение мира, когда вокруг война.

И, хотя в глубине души Поль была на самом деле согласна с доводами Рихарда, она недоумевала, почему подобные этические вопросы не беспокоили тех немцев, которые держали француженок в любовницах в Париже и многих других городах и странах.

Ее Монстр не был таким, как они. Даже не потому, что от простых людей его отличала избранность носителя мистического дара. Он имел привычку все усложнять.

Рихард тяжело вздохнул, сел, облокотившись спиной о ствол дерева позади себя, и поманил девушку к себе. Поль послушно придвинулась ближе, и мужчина спрятал ее под своим плащом, обняв одной рукой за плечи. Она расслабилась, наконец-то оказавшись в тепле, прильнула к нему, как приласканная уличная кошка. Рихард уткнулся лицом в ее отросшие волосы на макушке.

- Если бы только ты перешла на мою сторону, - прошептал он, - мы были бы вместе в нашем могуществе…

«Вместе – какое странное слово» - подумала Поль с грустью, и хотела возразить, что этому никогда не бывать, а она лучше умрет, чем станет предательницей. Но не решилась.

Рим, апрель 1959г.

Спасаясь бегством с виллы во Фреджене, Поль без малейших зазрений совести, угнала машину Шварца, даже удивившись, что предпочитал он не какой-нибудь немецкий «Хорьх», столь обожаемый верхушкой «Третьего Рейха» в свое время, а довольно интернациональный черный «Роллс-ройс» примерно пятидесятых годов выпуска. Буквенное обозначение страны на регистрационном знаке оказалось незнакомым девушке, и на всякий случай она переписала символы и цифры себе в блокнот, прежде чем оставить автомобиль на обочине дороги в пригороде Рима.

Необходимость заметать следы, вынудила промокшую и замерзшую насквозь беглянку сменить более комфортабельное средство передвижения на ночной поезд. От вокзала пешком добраться до отеля «Санто-Стефано» было намного проще и быстрее, чем потом плутать в тесных, и без того забитых машинами улочках, в поисках нужного места.

В результате, уже к середине ночи, Поль отыскала искомое здание с табличкой и озадачила портье просьбой позвонить в номер «402». Однако, швейцар поспешил разочаровать ночную гостью – постояльцы из номера съехали и на данный момент он пустует.

К счастью, француз обнаружился сам, когда раздраженная и уставшая девушка вышла на улицу, чтобы закурить. Скорее всего, он без труда догадался, где именно старая подруга будет искать его в первую очередь.

- Привет! – он бросился к Поль обниматься, но девушка оказала ему решительный отпор.

После произошедшего на вилле, ей меньше всего сейчас хотелось ощутить чьи-то прикосновения.

«Я найду и выпотрошу любого, кто посмеет…»

Паскаль понимающе кивнул и жестом позвал ее следовать за собой. Всю дорогу до его нового места пребывания, они молчали.

Француз сменил номер в отеле, в котором, кстати, даже холл выглядел намного просторнее и богаче, чем там, где останавливались Поль с Рудольфом; на не менее роскошную арендованную квартиру. Все-таки старый приятель девушки слишком ценил уровень комфорта собственной жизни. И, конечно, апартаменты в Риме сильно напоминали старую парижскую квартиру: и преобладающими светлыми тонами в интерьере, и планировкой комнат, и расположением на последнем этаже.

- Змейка, что там случилось? – набросился на девушку друг, после того, как запер двустворчатые двери квартиры, отрезав их от возможных лишних глаз и ушей, - где твой муж… мне показалось, или я видел, как пуля повисла в воздухе…

- Слишком много вопросов, - фыркнула Поль, швырнула на пол в прихожей сумку и обувь, и деловито окинула взглядом двери в коридоре, вычисляя за которой из них может прятаться ванная комната, - я замерзла и хотела бы принять ванну. Дай мне полчаса… а лучше час. И свари кофе, пожалуйста… и… поесть бы было хорошо. Все остальное потом.

Паскаль не стал спорить с девушкой и проводил ее в просторную комнату, выполнявшую функции санузла. Поль оценила благородную роскошь убранства – и большое окно, выходившее в тенистый из-за высоких деревьев двор, и красивую плитку на полу, и изысканно выкованные краны из темной бронзы, но интересовала все это девушку мало. Она спешила набрать воду, раздеться и нырнуть в ванну, чтобы побыстрее смыть с себя память о пережитом на загородной вилле.

Впрочем, это было самонадеянно – проступающие синяки на ягодицах и свившиеся клубком мысли не могли позволить ей так просто сделать вид, что ничего не произошло. Хуже того, жутко измученное, но глупое тело все-таки хотело продолжения.

У Поль отлично удавалось не думать о Шварце на протяжении этих пятнадцати лет. Повторять, как мантру, что он мертв. Что она сама поставила последнюю точку в их истории. Что нужно забыть все и жить дальше.

Но стоило ей снова побывать в его руках, как выбросить Монстра из головы оказалось просто невозможно. Картинка, свежего воспоминания стояла перед глазами и пускала по всем нервным каналам колючие искорки напряжения. Заставляя ее снова и снова вспоминать, как он, рыча, вколачивал ее промежность в каменный подоконник, как она сама оседлала его после… и что испытывала при этом.

Девушка была беспредельно зла, ослеплена своей яростью и болью, но в тоже время предельно возбуждена. Так, что все еще нывшее после безумного, почти животного полового акта, тело не хотело униматься. Словно пробудившись ото сна.

Она убьет его при следующей встрече. Так жестоко и изощренно, как только сможет придумать. Даже перед этим отправится в библиотеку и тщательно изучит всю литературу, посвященную мировой истории пыток. Проявит фантазию. Но перед этим снова займется с ним сексом, чтобы утолить этот невыносимый голод. Даже не сексом, а чем-то первобытно мерзким и грязным, о чем ей противно будет потом даже вспоминать. Но таким должно быть прощание.