- Куда ты? – спросил Рихард, когда она уже успела переодеться и боролась с застежками на дорожных туфлях с небольшим каблуком.

- Подальше от тебя, - бросила Поль и ушла.

Аквитания, осень 1941 г.

Поль сбилась в своих отметках на стенах барака и в конце-концов оставила это занятие. Теперь о количестве времени, проведенного в лагере, она могла судить только по длине своих постепенно отрастающих волос. При средней скорости в пару-тройку сантиметров в месяц, к моменту, когда у нее появилась лохматая челка, а самые длинные пряди начали прикрывать уши, она сделала вывод: прошло около трех-четырех месяцев.

Три из них она провела в допросной в обществе Монстра, за беседами на разные отвлеченные темы и изучением книг по живописи и истории искусства.

Судя по качеству бумаги и красоте изданий, ради своей подопечной мужчина обворовывал библиотеку кого-то из военной верхушки. Едва ли он привез эту сокровищницу с собой. Хотя кто его разберет.

Все это время девушка упрямо пыталась добиться успехов в своей самонадеянной миссии по соблазнению и терпела полное фиаско. Да, стоило бы обратиться за помощью к Кэтрин, но девушка была в последнее время сильно занята отладкой функционирования своей подпольной сети и контролем над сборкой оружия, да и Поль с ужасом вздрагивала, представляя, как американка с готовностью начнет погружать ее в страшный мир анатомических подробностей и постельных премудростей. Пыталась своими силами, но выходило по-детски наивно – ее неловкие прикосновения скорее напоминали ласку дворового котенка.

Шварц шарахался от нее, как от огня. Он сбрасывал ее руки, шипел и морщился, изображая на своем лице совершенно непостижимую скорость смены эмоций. Как правило, после жалких поползновений Поль он стремился побыстрее нахлобучить свою страшную маску и исчезнуть.

Однажды, когда Поль, неделю набиравшись смелости, попыталась его поцеловать, он настолько испугался и сконфузился, что с помощью своих телепатических способностей взорвал тусклую лампочку под потолком, осыпав их обоих дождем из горячих осколков. Каждый раз он твердил одно, и тоже – «не делай того, чего не хочешь», «я не требую платы», «моя помощь безвозмездна» и все в подобном духе. Он всегда делал акцент на том, что Поль избранная, а он попросту не может позволить ей погибнуть в тяжелых условиях лагеря и девушка все больше верила в эту версию, лишний раз называя про себя план Кэтти про соблазнение глупым и абсурдным. Скорее всего он просто испытывал отвращение к чумазой арестантке.

Этим утром они, как и всегда, под конвоем направлялись к деревянной постройке временно спроектированного вблизи от лагеря цеха, чтобы собирать оружие. Кэтрин удалось узнать, что все произведенное заключенными вооружение отправлялось в Испанию для сторонников режима Франко, добровольно принимавших участие в боевых действиях в Гибралтаре, а также прибывших туда немецких дивизиях. От этой информации было мало пользы, но Кэт все равно чрезвычайно гордилась собой и радовалась, что их вынужденная работа на заводе, не обращена против французского сопротивления.

Сегодня девушке удалось поменяться местами со своей соседкой, чтобы оказаться поближе к Поль. Недавно их разлучила Майер, намекнув охранникам, что не стоит позволять проводить много времени двум бывшим сообщницам. Поль уже успела прилично соскучиться по американке, встречаясь с ней только по ночам, когда они были уже слишком истощены морально и физически для нормального общения.

-Как у тебя? – поинтересовалась Кэтти. Уточнять, что именно ее интересует не было никакого смысла.

Поль засмущалась и отвела взгляд, сделав вид, что любуется красивыми пейзажами, открывавшимися с дороги. Здесь действительно было чему порадоваться глазу – далекие горные вершины, зеленые луга в низине, маленький аккуратный городок со старинными зданиями вдалеке и змеистое тело извивающейся реки. Хотелось вырваться из конвоя и босиком пройтись по лугу, нарвать диких маргариток и клевера, спуститься к каменистым берегам и наблюдать за быстрым течением.

- Пока никак, - буркнула Поль. Кэтрин огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что следующая пара заключенных идет достаточно далеко от них, чтобы случайно услышать разговор.

- В чем проблема? – раздраженно спросила американка, - что такого сложного в том, чтобы трахнуть мужика, которому ты и так нравишься?

Поль надулась. Вот тут, то она и испытала всю горечь разочарования от бесплотных попыток, растянувшихся на последние несколько месяцев.

- Не думаю, что я ему нравлюсь, - рассудила она. Американка закатила глаза.

- Да брось, - фыркнула она, - стал бы он тебя кормить и таскать к себе на свиданки…

- Может быть я имею какую-то ценность… в военных интересах, - уклончиво ответила Поль и тут же принялась нелепо врать, - перевербовать хотят или что… Чтобы шпионить за всеми в лагере…

- Глупо, - обиженно перебила Кэтти, которую оскорбляла мысль, что вовсе не она здесь главная надежда сопротивления, стратегически заинтересовавшая противника.

В конце-концов это она создала подпольную деятельность в лагере, подключила к ней жителей ближайшей деревни и организовала сборку оружия из ворованных деталей за спиной у охранников. А Поль всего лишь болталась по лагерю мрачной тенью и раздавала всем еду, словно какая-то полубезумная христианская святая.

- Полли, время идет, у нас почти все готово, - поборов свои эмоции, строго сказала Кэтрин, - нам бы не помешало обогатиться кое-какой информацией… Если ты не справляешься, может… я попробую.

- Как? – растерялась Поль.

И от этой мысли ей стало еще более неловко. Она вдруг вспомнила тот момент, когда заглянула в ванную в парижской квартире и обнаружила там Паскаля и Кэтрин. Без одежды, разумеется, и настолько увлеченных, что они даже не обратили внимания на появление подруги. Поль почему-то было крайне неприятно представлять в такой ситуации на месте француза Монстра. Ее Монстра.

- Как обычно, - усмехнулась подруга и ее голос прозвучал немного вульгарно, - придумай, как устроить мне с ним свиданку. Скажи, что подозреваешь меня в чем-то.

«Плохая идея» - сказала Поль про себя, но вслух не решилась.

Она оправдывала свое недовольство от этого плана тем, что беспокоилась о благополучии Шварца. Американка, вероятнее всего, быстро разнюхает про его, совсем нетипичную для немцев внешность, сомнительное происхождение, и использует это против него. Вряд ли она будет испытывать к тюремщику, каким бы хорошим, по сравнению с остальными, он не был, хоть каплю сочувствия. Скорее сама же радостно сдаст его – его же товарищам.

И почему я об этом беспокоюсь? – отругала себя Поль, уже занимая рабочее место в цеху. Впрочем, у нее было весьма хорошее оправдание – ее от природы доброе и нуждающееся в справедливости сердце, всегда обливалось кровью от жестокости, которую иногда приходилось творить, хоть та и была оправдана высшими целями. Каждый раз, вспарывая глотку пойманному немцу или изменнику-французу, Поль не могла избавиться от мысли, что у этого человека, скорее всего, была семья и теперь кто-то не дождется его домой и станет лить по нему горькие слезы.

Но был ли кто-то близкий у ее Монстра она не знала. Он выглядел таким одиноким и потерянным, что временами ей начинало казаться, что она вообще первый и единственный человек, с которым он мог просто по-человечески поговорить о чем-то далеком от войны.

В такие моменты она даже употребляла в отношении него, совершенно немыслимое для их ситуации, слово «друг». Наверное, за эти три месяца они действительно, в какой-то степени, стали друзьями. А Поль привыкла защищать своих друзей и оказалась в ловушке собственных принципов.

Вот как объяснить все это Кэтрин? Американка вообще не верила, что между мужчиной и женщиной могут завязываться какие-либо отношения, не подкрепленные физиологическим интересом. И, конечно, она никогда в жизни не поверит, что тот, кого все считают монстром, вовсе не похотливое и жестокое животное, а замкнутый и бесконечно одинокий человек.