- Эй, - кто-то толкнул Поль в плечо, и ей пришлось оторваться от своих невеселых мыслей, - помощь нужна, там снаружи коробки с деталями неподъемные.
Поль послушно встала и пошла за рыжей девицей в платке. Она отстраненно пялилась на платок и гадала, откуда арестантке удалось его взять или из чего сделать.
Но вышли они не к грузовому входу, куда обычно доставляли ящики с ближайшей железнодорожной станции, а за само здание, где располагалось что-то вроде открытых нужников для заключенных. Прежде чем Поль успела среагировать или удивиться, из-за перегородок возникли еще несколько женщин и окружили ее плотным кольцом.
- Попалась, шалава надзирательская, - сказала Рыжая, которая, вероятнее всего, была у них главной. Судя по ее легкому акценту и жесткому произношению, она была родом с севера Франции. Поль опешила, попятилась, но стоявшая за ее спиной одноглазая еврейка толкнула девушку вперед.
- Наши мужья, значит мертвы, - включилась стоявшая справа от Рыжей, воинственная розовощекая толстушка, - а ты с неприятелем путаешься за жратву.
- Я с ним не сплю, - повторила Поль свою бессмысленную для других арестанток мантру, - и… я же приносила всем еду…
- Да не нужна нам твоя говеная еда, - рявкнула Рыжая и швырнула Поль в лицо упаковкой сухарей, которую девушка сама и приносила в барак некоторое время назад, - жри сама у них с руки.
- Пора тебя проучить, - поддакнула толстушка.
И как ей только, за время пребывания здесь и постоянного голода, удалось сохранить такую избыточную массу тела? – промелькнуло в голове у Поль, хотя она тут же объяснила все проблемами со здоровьем. Значит, женщина не жилец, вспомнила вскользь Поль информацию из медицинских учебников, а от того и особенно зла. Где ей здесь достать инсулин или другие лекарства?
Пока Поль перекатывала эти в принципе бесполезные в подобной ситуации мысли, окружавшие ее женщины стали извлекать свое неизвестно каким чудом добытое оружие. Были здесь и длинный кривой ржавый гвоздь, которыми неаккуратно была утыкана крыша барака; и кусок колючей проволоки, и сломанное древко от лопаты; Рыжая, как самая грозная, где-то умудрилась обзавестись большими ржавыми ножницами.
На Поль со всех сторон посыпались удары – заключенные били ногами и руками, пока не задействовав свои подручные средства. Когда жертва сползла на пол, беспомощно пытаясь прикрыть голову, Рыжая дернула ее за запястья и заставила открыть лицо.
- Ну что? – обратилась она к своим подругам, - разукрасим ее? Чтобы была уродиной подстать чудищу, с которым трахается.
Арестантки залились гнусным, гиеньим смехом.
И все равно Поль пыталась их оправдать, потому что они не знали всей правды. Никто не знал. Она в их глазах выглядела последней предательницей и тварью, заслуживающей такой участи. Она бы и сама, думала так, наверное, окажись, на другом месте. Ведь сама вершила правосудие над французами, работавшими на немцев. Хотя девиц, даже ставших их любовницами, ей все равно было жаль.
Годы, проведенные в мусульманском Алжире, научили Поль, что, как правило, у женщины практически никогда нет возможности выбора собственной судьбы. Эта мысль была шрамом на ее душе, оставшимся после встречи с тем похотливым арабом в подворотне, решившим за нее, что безродной и никому не нужной сироте ничего не мешает стать его развлечением. Ведь за нее не вступиться ее семья, брат или отец; у нее нет, и никогда не будет мужа-защитника. И Поль до сих пор беспокоилась о судьбе того человека; гадала, оказался ли нанесенный ей ради самообороны удар смертельным.
Рыжая чиркнула ножницами прямо над ухом Поль и девушка уже испугалась, что лишиться этой части тела, но бешеная фурия всего лишь выдрала у нее приличный клок волос. Одноглазая еврейка оставила Поль отметину на брови, толстушка – на левой щеке, две других, молчаливых женщины, пока в расправе не участвовали. Как догадалась Поль, они были испанками, по-французски не говорили и мало понимали в обвинительной речи Рыжей, хоть и тоже абсолютно не выглядели дружелюбными.
- Нет, все не то, - фыркнула Рыжая и тут же ее скуластое лицо исказила жестокая улыбка, - есть идея. Ну-ка, помогите!
Она толкнула Поль обратно на землю, перевернула на живот и принялась стаскивать с девушки безразмерные штаны от тюремной робы. Жертва неистово сопротивлялась, но все тело ныло от недавних побоев, а против нее все-таки действовала не одна пара рук. Наконец, Рыжая добилась определенных успехов – стянув штаны хотя бы до бедер, скользнула между ног девушки липкими руками, разводя ей колени, и взяла у толстушки древко от лопаты. Поль только теперь поняла, что плачет, даже не слыша собственных всхлипов.
- Нет-нет, пожалуйста, - вырвалось у нее, хотя даже в застенках Парижа она не позволяла себе такой слабости как мольбы и слезы.
Может быть потому, что над ней издевался неприятель, а не люди, с которыми у них была общая трагическая судьба и схожие обстоятельства? Это было слишком жестоко и несправедливо.
- Ты это надолго запомнишь, тупая шлюха, - злобно пообещала Рыжая, - держите ее, девочки…
Рыжая недоуменно посмотрела на своих сообщниц, внезапно не поддержавших ее энтузиазма. Их взгляды были направлены ей за спину и полны отчаянного, почти суеверного ужаса. Поль даже оборачиваться было не нужно, чтобы догадаться, что именно там увидели ее обидчицы. Вернее, кого. И боль от побоев и страх перед своей участью мгновенно отступили в сторону, позволив девушке полностью оказаться во власти стыда. В ее планы совершенно не входило в обществе Монстра валяться на земле голой задницей кверху.
Воспользовавшись моментом, Поль с трудом отпихнула от себя рыжую. Она плохо слушающимися пальцами стала натягивать штаны обратно, знатно перемазавшись в грязи и прилипших к коже травинках. Пока она пыталась подняться, рядом с ней плюхнулась держащаяся за горло толстуха, чуть подальше корчились еврейка и рыжая, а две испанки стремительно спасались бегством.
Поль перекатилась на спину и с трудом встала на колени, теперь имея возможность наблюдать жуткую расправу над своими мучительницами. Толстую Монстр швырнул в стену ангара, еврейка кубарем покатилась по склону холма, а вот рыжая по-прежнему ползала по полу, издавая булькающие звуки из пережатого горла.
Мрачная фигура Шварца вощвышалась над ней, занося тот самый жуткий меч, который он всегда носил за спиной и никогда прежде не доставал из ножен в присутствии Поль.
- Нет! – заорала она во всю глотку, давясь собственными слезами, - пожалуйста, нет, Рихард!
Выходит, что она впервые за все это время назвала Монстра по имени. По крайней мере, это произвело хоть какой-то эффект, Мужчина обратил свое внимание на нее и задержал меч в воздухе.
- Эта тварь не заслуживает жизни, - донеслось до нее из-под маски, и его голос обжег Поль уже давно забытыми стальными нотками.
Он еще раз замахнулся и девушке не оставалось ничего другого, кроме как попытаться воспользоваться теми силами, о которых они столько разговаривали в тесной допросной. «Если он может швыряться людьми, значит и я могу» - рассудила Поль и вытянула вперед руку. Как обычно, у нее получилось не сразу, но все-таки получилось. Невидимая волна отбросила Шварца в сторону, а заодно столкнула с ног и Рыжую, заставив ее пропахать носом рыхлую землю; смахнула с крыши цеха набившиеся в водосток осенние листья и как будто громом разнеслась по округе.
Поль почувствовала, как силы покидают ее тело и только вовремя подскочивший к ней Монстр удержал ее от падения. Через полусомкнутые веки Поль видела, как он стаскивает маску. Теперь он беспокойно вглядывался ей в лицо и зачем-то прощупывал пульс на запястье. Сквозь мутный морок девушка почувствовала его теплую ладонь без перчатки у себя на груди чуть ниже ключиц. Он словно удерживал ее, не позволяя потерять сознание.
- Поль! – донесся до нее далекий крик Кэтрин и реальность обрушилась на девушку всей тяжестью боли от полученных травм. Подруга нарисовалась за спиной Шварца и, кажется, совершенно его не боялась, только изумленно таращилась на его волосы и резко очерченный профиль. Рихард почувствовал взгляд американки и стал лихорадочно шарить по траве в поисках своей маски, но Поль уже не успела увидеть, как он возвращает ее обратно на голову, потому что провалилась куда-то в темноту.
