Я опоздал. Я должен был прийти сюда раньше. Пока я вел себя как гребаный трус, откладывая поездку домой и встречу с Евой после ее утешения прошлой ночью, она напивалась или, может быть, даже ее накачивали наркотиками.

Я схватил чистое на вид полотенце и обернул вокруг ее руки.

— Ашер? – Пробормотала Ева, когда я дотронулся до нее.

Когда я не ответил, она попробовала снова.

— Лил?

— Попробуй еще раз, Золушка, – пробормотал я, вытирая её лицо и откидывая волосы назад.

Ее веки дрогнули, и она тихо застонала.

— Нет, только не ты.

Осторожно я поднял ее на руки. Она ни за что бы не вышла отсюда без помощи. Что-то сжалось глубоко в моей груди, когда она оказалась в моих объятьях.

— Я, – подтвердил я, к ее разочарованию. Меня это не слишком беспокоило. Я привык быть разочарованием для людей в своей жизни.

Я перешагнул через разбитое стекло и вернулся в спальню. Уорнер, игрок с желанием умереть, ушел. Я на секунду опустил Еву на кровать и потянулся за одеялом, чтобы укутать ее. Эта чертова пародия на платье едва прикрывала ее соблазнительные формы. Я ни за что не стал бы нести ее в таком виде через дом, полный громких засранцев из братства.

Укутав Еву, я снова поднял ее и направился вниз. Снаружи вокруг Мазерати все еще толпились студенты.

— Двигайтесь, – рявкнул я и осторожно опустил ее на пассажирское сиденье.

Когда я внес Еву внутрь, в квартире номер семь стояла тишина. Я был рад, что парней не было дома, поскольку не хотел, чтобы кто-то еще видел ее в таком состоянии.

Я усадил ее на диван и стянул с нее кроссовки. Кроссовки с таким платьем. Подобное сочетание должно было выглядеть нелепо, но ей почему-то шло. Она плюхнулась на подушки, как только я отпустил ее.

— Дай мне руку, Ева, – приказал я ей, раздраженный тем, как она вертится.

Она оттолкнула мои пальцы, когда я попытался усадить ее. Во мне вскипело недовольство из-за того, до какого состояния она себя довела. У нее явно не было ни малейшего намерения следовать правилам, которые я установил. В конце концов, она не боялась меня. Я полагал, что это из-за той ночи в аптеке, а может, просто из-за того, что она всегда видела меня таким, какой я есть, несмотря на все мое притворство. Она видела меня и не боялась. Я не знал, как к этому относиться.

Я осмотрел ее на предмет других порезов. Она выглядела чертовски сексуально, неприлично раскинувшись поперек кровати.

Я присел и проверил ее лицо – от высоких скул до пухлых губ. Ева была такой красивой и такой невероятно хрупкой. Тот поганый футболист мог сделать с ней что угодно, и она бы не смогла его остановить. Эта мысль привела меня в ярость. На мгновение в моем мозгу произошло короткое замыкание. Это было слишком близко ко всем вещам, о которых я не позволял себе думать.

Я нашел аптечку в ванной, уверенный, что смогу позаботиться о ее руке. Я много раз латал себе мелкие порезы после игр.

Опустившись перед ней на колени, я осторожно подтолкнул ее, вынуждая откинуться на диван. Она охотно подчинилась, но, когда я коснулся ее ладони, вздрогнула и отстранилась.

— Дай мне свою руку, – приказал я, притягивая ее обратно, прежде чем она успела запротестовать.

Ева прикусила губу, пискнув от боли, когда я начал очищать порезы от стекла на ее ладони.

— Понежнее, – попросила она.

Я вдавил ватный диск с дезинфицирующим средством в порез.

— Не в моем стиле.

Отложив окровавленный ватный диск, я потянулся за антисептической мазью, после чего втер ее в кожу. Ева зашипела и попыталась отдернуть руку.

— Сиди смирно, или я заставлю тебя. – Мой голос был похож на глубокое рычание.

Она усмехнулась, но перестала дергаться.

— И каков был план на сегодняшний вечер?

— Вычеркнуть один номер из карточки бинго. Предполагалось, что будет весело. Тебе этого не понять, – невнятно пробормотала она.

Карточки бинго? О чем она, черт возьми?

— Что ж, завтрашнее похмелье будет очень веселым.

Она посмотрела на меня затуманенными глазами.

— У меня не будет похмелья. От трех коктейлей похмелья не бывает.

— Это из-за трех коктейлей? Я так не думаю.

Не может быть. Конечно, Ева не была большой любительницей алкоголя, но она была молода, с крепкой печенью, и ее уже вырвало. Ей должно было полегчать, но вместо этого она держалась за диван, как за лодку в штормовом море.

— Кто-нибудь еще угощал тебя выпивкой? Как насчет того парня, с которым ты была?

— Я не была ни с каким парнем.

— Блондин.

— Он просто показал мне, где блевать. – Внезапно она хихикнула. — Не ревнуй, Бек. Ты все еще заноза номер один в моей заднице. Ты ненавидишь, когда я называю тебя Беком?

Я покачал головой, не задумываясь.

— Но ты же ненавидишь это прозвище, – заметила она.

Я снова покачал головой.

— Я не ненавижу его. Мне оно нравится, я просто не люблю, когда его использует неправильный человек.

— А я правильный человек? – Спросила она с пьяной прямотой.

Да.

— Я не против, чтобы ты его использовала, – ограничился я словами. Сегодня вечером, пока Ева была без фильтров, необузданная и чертовски красивая, не время было рассказывать о том, что стычки с ней стали лучшей частью моего дня.

Я закончил перевязывать ей порезы и разгладил бинт. Когда я поднял глаза, она наблюдала за мной.

— Тебе не провести меня, – прошептала она.

Я ждал, что она продолжит.

— Ты заботишься обо мне, спасаешь меня… тебе не провести меня. – Ее голос звучал неуверенно.

— Ты спрашиваешь или утверждаешь? – Поинтересовался я.

Она ткнула пальцем мне в лицо.

— Ты ненавидишь меня. Тебе не нравится, что я здесь. Ты хотел бы больше никогда меня не видеть. Ты винишь меня.

Она что-то бессвязно бормотала. Я знал, что завтра она мало что вспомнит, поэтому воспользовался возможностью быть честным, хоть раз в жизни.

— Я не ненавижу тебя, Ева, – пробормотал я. — Даже не пытаюсь.

Казалось, она не слышала меня.

— То, что ты подлатал меня, не означает, что ты хороший парень…

— Я никогда не говорил этого, Золушка. Я знаю, кто я. Плохой парень до мозга костей. Сломленный.

— Я знаю. Хорошие парни не целуются так, как ты.

Возле ее брови свисал локон, отвлекая мое внимание. Я откинул его назад.

— У тебя большой опыт в поцелуях с хорошими парнями?

Она покачала головой.

— Я целовалась только с плохими парнями.

Хотя я точно знал, что до меня Ева была девственницей, я предполагал, что она также никогда не целовалась. Так казалось во время налета в аптеке той ночью. Но, возможно, на самом деле она целовалась со случайными парнями то тут, то там. Эта мысль иррационально разозлила меня.

— Назови мне их имена.

Собственническое рычание едва успело сорваться с меня, когда она наклонилась и прижалась своим ртом к моему. Ее губы двигались неумело. Ее техника была небрежной и неуверенной. Ее слюна все еще имела привкус рвоты, и всё же мое тело отреагировало. Я взял под контроль беспорядочный поцелуй, замедляя его, плавно соединяя наши рты и поглаживая своим языком ее.

Она вцепилась в мою футболку и притянула меня к себе. Я прижал ее к дивану, мой рот целеустремленно двигался по ее губам.

Черт. Поцелуй с Евой всегда был кульминацией моей гребаной недели.

Она извивалась подо мной. Моя грудь наполовину закрывала ее, и она упиралась в меня своими сиськами. Ее рука схватила мою и опустила ее вниз по своему телу и между ног. Лишь небольшой клочок кружева отделял ее горячую киску от моей руки.

Пока нет, Золушка, пока нет, но скоро. Я хотел, чтобы Ева мучительно осознавала реальность, когда будет умолять меня трахнуть ее снова.

Я с усилием отдернул руку от ее киски и вместо этого запустил ее в волосы. Она застонала мне в рот, когда я схватил ее за косу и откинул голову назад, чтобы поглощать ее еще более тщательно. Я терся бедрами о край дивана. То, что Ева взяла инициативу в свои руки принесло мне колоссальное удовольствие. Я и не подозревал, что так отчаянно нуждаюсь в первом шаге от неё, пока это не случилось.