Через много-много часов любви, снятия похмельного синдрома и нежного совместного приема душа, больше похожего на оргию, счастливая Мила сидела на коленях сонного Жаната, на диване в гостиной и они смотрели какую-то мелодраму.

Жаната совершенно не интересовали сопливые слезы героя на экране, а больше интересовало, сколько же отметин он оставил на теле любимой. Надо бы проверить…

Рука скользнула под тонкий шелковый халат и тут же получила легкий шлепок и осуждающий взгляд.

— У подружки набралась? — немного обиженно пробормотал Жанат и прекратил попытки.

— Кстати, о Соньке!

Мила захлопала в ладони. Жанат откинул назад голову, закатил глаза и громко застонал. Мила сжала в ладонях тяжелую голову и заставила посмотреть в глаза.

— Не далее, как вчера, мы с вами, Жанат Алиевич, заключили договор. Пожали руки, как в лучших деловых домах. Что мы имеем в итоге? Бессонную ночь, измотанные нервы и жесткое похмелье. И если первые два пункта я выполнила, то за вами остался только один и, кстати, самый простой.

— Ну не такой уж простой, — попытался пожаловаться Жанат, на что Мила лишь закатила глаза, тогда Жанат пошел другой дорогой. — Есть еще одно признание в любви, — напомнил Жанат.

— Если вы думаете, что это избавляет вас от выполнений обязательств, то ошибаетесь. Ну серьезно, что было вчера?

Жанат вспомнил, как сидел напротив Димы за деревянным столом переговоров и взгляды мужчин схлестнулись в жесткой схватке. Каждый из них был истинно мужчиной, львом в своем прайде, и хотел выйти победителем. Зрительный бой грозил перерасти в кулачный, когда Семен вошел в кабинет, грохнул об стол толстую стеклянную бутылку с янтарной жидкостью и учтиво предложил:

— Виски?

Это предложение положило начало самой жесткой пьянке на последние десять лет, что пережил Жанат. И Дима. Который признался в этом, полулежа на кожаном кресле и осоловело оглядывая стол, заставленный тарелками с закусками и бутылками.

— Бля, сколько мы выпили?

Жанат поднял три пальца.

— Да, давно я так не напивался.

Тогда Жанат позвал Семена:

— Неси еще.

Вначале между ними летали тяжелые фразы, скрытные, мрачные. Они словно испытывали друг друга на прочность, прощупывали соперника — насколько толста броня, насколько глубоко спрятана правда, насколько можно доверять сидящему напротив человеку. Об абсолютном доверии речи не шло. Только осторожные фразы, взгляды исподлобья, тяжелое молчание. Оба были дельцами до мозга костей — жесткие, непробиваемые, тузы каждый в своей сфере.

Но доверие пришло. Тихо постучало, приоткрыло тяжелую дверь и с громким стуком легло на стол между мужчинами очередной бутылкой виски.

— Да эта Сонька! — орал Дима. — Эта сучка! Эта бестия! Ты знаешь, что она вытворяет, Жаке?!

Уменьшительно-панибратское обращение сблизило этих мужчин сильнее братских объятии.

— Да, понимаю, — сочувственно закивал Жанат и громко хрустнул соленым огурцом.

— Она же мне душу выворачивает! — взвыл Дима, на что получил пьяный смех Жаната.

— Душу говоришь?

— Ну ладно, не только душу, — слабо махнул рукой Дима и глубоко затянулся сигаретой. Светло-карие, почти золотистые глаза, сощурились и потемнели, став похожими на темные глаза собеседника. — Бля! У меня от вечного стояка скоро хуй отвалится!

Мужчины загоготали и звонко стукнулись бокалами. Виски немного расплескался, но это не портило общую картину бедлама, который творился на столе.

— Ага, ага, — пробормотал Жанат и мечтательно улыбнулся пьяной улыбкой. — Знаем, проходили.

— И че? Как?

— Охуе-е-енно, — протянул Жанат и сделал глоток.

— А-а-а, попался на удочку, — рука Димы с оттопыренным указательным пальцем слабо поднялась вверх. — Но я не попадусь. Нет бывать этому больше!

— Попадешься. Куда денешься. Еще добавки будешь просить, — хрипло засмеялся Жанат.

— Эх, ты ж Соньку не знаешь, — печально прохрипел Дима, приложившись к виски.

— Да я почти с такой же связался, — отбил Жанат. — Только твоя языкастая, а моя делает свои делишки молча. И потом дает готовый результат. За что потом по попе получает.

— Я бы своей тоже по ее аппетитной попке как надавал бы, — мечтательно выдохнул Дима и мужчины вновь загоготали.

— Нет, ты пойми. Я с ней пытался по-хорошему. Деньги ей там предлагал. Машину. Квартиру. Че хочешь — твое. А она мне в лицо — «Дмитрий Алексеевич, какой маленький член вы прячете в своих штанишках», — Дима точно изобразил тоненький голосок Сони, затем смачно выматерился и ударил огромным кулаком по столу. — Ну как после такого не придушить ее, а? Ну скажи, как?!

Дима уставился на новоявленного друга и тот уважительно кивнул.

— Правильно. А я еще пытался утопить, — поделился он опытом с товарищем. Глаза Димы зажглись интересом, и он прохрипел:

— Надо попробовать, — помолчал. — И че, помогает?

— Не-а, — усталое покачивание головой.

— Маленький член, блядь! — вновь вспомнил обидные слова Дима. — Да она охуела! Да она такой еще в жизни не видела! Я его щас если выложу, то этот стол пополам треснет!

Мужской гогот заставил сонного Семена встрепенуться в коридоре, чтобы потом вновь впасть в сладкую дремоту, когда он услышал очередную пошлость, которую сказал Дима:

— Ну ничего, я ее переубедил. Слова сказать не могла. Заткнул, так сказать.

Очередной паяный хохот.

— Ты в курсе, что у нее…

Жанат замолк и вперил тяжелый взгляд в Диму. Именно от того, как ответит Дима, зависело дальнейшее к нему отношение Жаната.

— ВИЧ? — продолжил Дима за Жаната, — Да похуй мне на него!

Да, это был самый правильный ответ и Жанат закивал головой:

— Мне тоже.

Затем мужчины обнялись за плечи, и непонятно было, кто кого поддерживает, и зигзагом пересекая коридор вышли на ночную улицу. Крепко по-братски обнялись, пожали огромные ручищи, похлопали по спинам.

— Поехал я. К своей Милке.

— Езжай, брат, езжай.

Глухие мощные хлопки по спинам.

— Я тоже поеду к своей.

— Так она ж у нас дома.

— Не-а. Мой человек сообщил, что она съехала в гостиницу.

— Да неужели? Эт хорошо, — оскал скользнул по губам Жаната, когда он представил, что во всей огромной квартире теперь остались только они двое — он и его Мила. — Только ты там это, ее сильно не обижай, — вспомнил затуманенный мозг.

— Да я не то что обидеть самому, я любого убью за нее, — хрипло выдохнул Дима, и сжал кулаки в карманах.

Вот так вместо обещанной помощи Жанат своими руками отправил чудовище на поиски Соньки. Еще и благословил мощным похлопыванием по спине.

А сам пьяно захрапел на заднем сидении, пока Семен вез его через ночной город на встречу к любимой.

— Ну так что там было? Не подрались хоть?

Нежный перелив Милиного голоса вернул его обратно, в светлую гостиную, в объятия любимой. Жанат провел рукой по волосам.

— Да ниче, посидели, выпили. Мужик, как мужик.

— Ага, конечно.

— Сонька твоя, кстати, сама виновата. Язык за зубами держала бы, не получила бы по заслугам.

— Каким таким заслугам?! — вскрикнула Мила затем густо покраснела и выдала: — Да он ее орально лишил девственности!

— Ну подумаешь, дал за щеку, — гоготнул Жанат и получил шокированный возглас и шлепок от Милы. — Ну а че? Мы же знаем, что кто много болтает, тот больше получает. И кстати, ты стало часто распускать руки, — хрипло прошептал он в шею Милы и прикусил чувствительную кожу. — Надо бы тебя тоже наказать. За длинные руки и за длинный язык.

Жанат посасывал сладкую кожу, а одна рука беспрепятственно залезла под халат и сжала налившуюся грудь, а другая переместилась на сочную ягодица и впилась в упругую плоть.

Мила горела от ласк мужчины, влагалище пульсировало от желания, но она хотела доставить любимому столько же наслаждения, сколько он дарил ей все эти дни.

Она прижалась губами к шее Жаната, провела дорожку легких поцелуев до ходящей ходуном груди. Распахнула халат и влажный язык прошелся по напрягшемуся прессу.