— Соня, у тебя кровь! — воскликнула Мила и схватила подругу за руку. Неглубокий порез на большом пальце был не опасен, но все же сильно кровил. — Надо перевязать.

— Ничего, заживет, — равнодушно бросила Соня и вырвала руку.

Семен припарковался, обернулся и обеспокоенно спросил:

— Что такое? Что за порез? Дайте я посмотрю.

— Нет! — в ужасе вскрикнула Соня и прижала окровавленную руку к груди, запачкав голубое платье.

— Соня, Семен прав, нужно перевязать рану, чтобы не было заражения, — пыталась вразумить Мила подругу. Сонька бывает невозможной, но иногда ее безрассудство пересекает все границы.

— Нет! — еще громче крикнула Соня. В расширившихся глазах Сони читался настоящий, не наигранный ужас и Мила осторожно прикоснулась к колену подруги.

— Соня…

— Семен, не смейте прикасаться ко мне! — вскрикнула Соня, когда Семен обернулся с ваткой и пластырем, которые он достал из бардачка.

— Соня, что случилось? — тихо спросила Мила. Крупные слезы градом потекли по бледнющим щекам подруги, и сквозь хриплые рыдания Мила услышала:

— У меня ВИЧ.

— Но ведь ты вылечилась… — начала было Мила, но что-то в глазах Сони остановило ее замолкнуть в давящем ужасе и проговорить: — Семен, пожалуйста, дайте мне ватку. Я сама все сделаю. А вы можете пока ехать.

— Но…

— Семен, — непререкаемым тоном повторила Мила и протянула раскрытую ладонь. Семен со вздохом передал Миле вату и бутылёк, и выехал со стоянки.

«Ну что за святой человек», подумала Мила, когда Семен включил музыку громче, давая возможность подругам поговорить в уединении заднего сидения.

Мила посмотрела в глаза Сони, полные боли и страдания, аккуратно взяла ее руку и осмотрела ранку.

— Ничего страшного, — пробормотала Мила и вытерла кровь с рук смоченной в спирте ваткой. — Обычно от маленьких порезов бывает много крови.

Под грохот «Восьмиклассницы»* Мила перевязала палец подруги, затем сжала тонкие дрожащие кисти меж своих ладоней, пытаясь согреть холодные пальцы.

— Соня, что случилось?

Подруга устало сдула челку и глянула на Милу прямым утомленным взглядом. Слезы высохли, и голос перестал дрожать, когда она тихо прошептала:

— Оказалось, что лечение не помогает.

— Откуда ты… Как ты…

Мила не могла найти подходящих слов. Смятение от услышанного разбередило старые раны, застопорило поток хаотичных мыслей, и потрясенная Мила лишь сильнее сжала пальцы подруги в молчаливой поддержке.

— Почти год вирус не проявлялся, — тихо продолжала Соня. — Меня уже сняли с учета, я тебе писала, — Мила кивнула, и Соня продолжила: — И вот несколько месяцев назад у меня вновь появились старые симптомы — тошнота, диарея, температура. Все, как в первый раз.

Мила живо представила, каким ударом оказалось для Сони второй положительный результат на тест.

— Я сдала анализы, и мой врач подтвердил, что вирус вернулся. Меня опять поставили на учет. Я писала тебе об этом. Но у тебя не было возможности проверять почту в последнее время, поэтому…

— Боже, прости меня, прости, — прошептала Мила со слезами на глазах, на что Соня изумленно воскликнула:

— Ты что, дурная?! Ты ни в чем не виновата! Ты же не могла знать, что такое может приключиться!

— Все равно, пока я лежала в этой клинике, окруженная заботой, я даже не спросила, как ты, что ты, что у тебя.

Соня порывисто прижала Милу к пышной груди и подруги заплакали. Сквозь слезы Соня шептала в волосы Милы:

— Ты была на грани, между жизнью и смертью. Ты намного больше меня нуждалась в поддержке, дурная ты моя. Мы уже все проходили все это с вирусом, так что это как второй раз замуж выходить.

Девушки засмеялись над невеселой шуткой и стали поспешно вытирать слезы. Семен предусмотрительно протянул картонную коробку с салфетками, чему Мила и Соня еще больше умилились и горше заплакали.

Затем Мила попросила Семена прокатить их по родному городу. Сонька легла на колени Милы, и та гладила мягкие волосы подруги и тихо рассказывала, что с ней произошло за последнее время. В нескольких моментах Соня пораженно вскакивала, но Мила успокаивающим движением возвращала подругу обратно и продолжила свою историю.

Долгими часами джип несся по городским дорогам, полным машин и пробок. За тонированными стеклами летели дома и здания, полные для Милы и для Сони воспоминаний, веселых и не очень, и они тут же делились друг с другом очередным кусочком прошлого, которое казалось таким далеким, но так внезапно резко приблизившееся.

Мелкий дождь закончился и, как обычно бывает в столице, тучки быстро разбежались и солнце засветило во всю. Высохли мелкие лужицы, и пешеходы поспешили свернуть раскрытые зонты.

Мила оглядывала родной город и думала. Конечно, ее мысли постоянно возвращались к Жанату. Она уже успела истосковаться по нему, хотя прошло всего несколько часов с момента их разлуки.

Затем Мила вспомнила их странный разговор во время завтрака. Видимо, он периодически просматривал ее почту и первым узнал о положении дел Сони. Уже тогда Жанат будто пытался намекнуть Миле, что мечта ее несбыточна, и ВИЧ все-таки не поддается лечению. А Мила, словно предчувствуя беду, не желала слышать горькую правду, все еще веря в заветную мечту — долгожданное выздоровление.

— Кстати, как ты оказалась в клинике? — спросила у Сони. Та приняла вертикальное положение, поправила прическу и прижалась к плечу Милы.

— Твой цербер отправил еще одного цербера, который пинком выбил дверь моей квартиры и потащил в машину. По дороге я узнала, что ты в беде и без вопросов села в самолет.

— Так вот почему ты только с одной маленькой сумочкой, а не с целой тележкой чемоданов.

— Отчасти поэтому, — пожала плечом Соня. — Твой цербер бросил мне пачку денег и сказал, чтобы я купила себе все необходимое. Но мне было не до этого. Я так скучала по тебе, моя милая Мила и хотела провести как можно больше времени рядом с тобой. Да и потом я была занята тем, что запивала свое горе алкоголем.

— Бедная моя девочка, — Мила прижалась губами ко лбу Сони и вдохнула родной сладкий аромат барбарисок. Милая, милая Соня! Такая сильная снаружи, но такая хрупкая внутри!

— Но теперь, когда я вижу, как вы с Жанатом смотрите друг на друга, как сильно вас тянет друг к другу, я понимаю, что ВИЧ — не приговор. Я говорю прям как врачи в СПИД-центре, — хихикнула девушка и Мила ей грустно ответила:

— Ты права, это лишь очередной этап жизни. И мы его пройдем.

— Какие у тебя результаты анализов? — спросила Соня и Мила почувствовала, как легко говорить с человеком, полностью понимающим медицинские термины.

— Иммунка (сокр. от иммунограмма при ВИЧ — уровень иммунной системы) уже почти 800. А ВН (сокр. от вирусная нагрузка — мера тяжести вирусной инфекции на миллиметр плазменной крови) всего тысяча.

— Да ты что! — восхищенно всплеснула руками Соня. — Еще месяц терапии и вообще вирус будет неопределяемый. Вот это класс!

— Да, врач сказал, что это вполне возможно.

— Ты понимаешь, что это значит?! Что ты можешь перестать переживать, что заразишь кого-то. Вируса-то в организме нет. А это значит, знаешь что?

— И что же?

— Ну не будь такой, Ми-и-ила! Это значит, что вы с цербером наконец-то сможете слиться в страстных объятиях и излиться любовными соками!

— Соня!

— Ну а че? Красивее было бы сказать, что он сможет оттрахать тебя своим огромным толстым членом так, что ты на ногах не сможешь стоять?

Мила громко засмеялась и мысленно поблагодарила музыку за то, что заглушила пошлые слова Сони.

— Ну, я не знаю. Еще ничего не понятно между нами… — протянула Мила.

— А мне все понятно. То как он на тебя смотрит, словно уже мысленно поимел по всех возможных позах и теперь придумывает новые. А уж эта влюблённость в темных глазах!

— Слушай, нет тут любви. Похоть, желание, страсть, но никак не любовь.

Голос ее звучал грустно, что тут же заставило Соню вскинуть голову и проговорить: