Снова позвонил Борис. Один из его близких друзей, Тарик, прилетел в Лондон, и Борис пригласил меня составить им компанию в клубе «Мовида».

Это был один из самых фешенебельных клубов Лондона. Он находился в районе Сохо и принимал только по предварительному букингу. Я часто там бывала, у меня даже была любимая VIP-комната, в которой лучшие диджеи играли техно. Вот где можно было по-настоящему оторваться.

Борис тоже был завсегдатаем «Мовида», но предпочитал зал, где обитали в основном бизнесмены. Этот зал был гораздо больше, а музыка там была более лёгкая. Даже если я приходила в клуб с Борисом, всё равно иногда уходила в VIP-комнату, чтобы потанцевать и отвести душу.

В тот день после работы я зашла в салон красоты. Хотелось что-то поменять, но не было чёткого понимания — что именно.

Озарение пришло, когда я уже сидела в кресле перед зеркалом.

— Афро!

— Хочешь афро? — удивился Джорджио, мой итальянский парикмахер. — Необычно. Впрочем, без проблем.

Он сделал из моих рыжих локонов мелкие пружинистые кудряшки и уложил их в идеальную причёску. Я была в восторге!

Настоящая пиратка! Не хватает шляпы и говорящего попугая!

Без попугая я решила обойтись, а вот шляпу раздобыла. Чёрная шляпа на рыжем афро выглядела очень ярко и необычно.

— Здравствуй, Аня! — сказал Борис, когда я села в машину. — Как Париж?

— Прекрасно.

До клуба доехали быстро. Заведение находилось в здании, которое раньше было театром. Дизайнер сохранил кирпичные арки, дополнив исторические элементы современными. В клубе была уникальная и весьма экстравагантная обстановка: розовые стены, фиолетовые диваны, подсвечники в нишах.

Народу было много. Некоторые кивали и поднимали свои бокалы, я улыбалась и кивала им в ответ.

Тарик — друг Бориса — уже был на месте со своей девушкой Пати, лицо которой напоминало лицо милого ребёнка. У девушки были огромные карие глаза, маленький курносый нос и пухлые губки кукольной формы. Тарик был родом из Казахстана, но жил в Нью-Йорке. Они с Пати познакомились в Лондоне несколько лет назад, и с тех пор она числилась его постоянной лондонской любовницей.

Шампанское лилось рекой, у меня было прекрасное настроение. Мы сидели вчетвером и разговаривали.

— Представляете, что со мной случилось на днях?! — начала Пати. — У меня же недавно был день рождения, одна подруга подарила мне браслет от «Картье». И так совпало, что у меня уже был такой. Прямо один в один. Я решила пойти в бутик и обменять его на что-то другое. Там мне ужасно нагрубили.

— Продавщица? В «Картье»? — спросил Тарик, поглаживая девушку по спине.

— Да! Моя ровесница. Она такие гадости мне говорила, что я растерялась и не сразу нашла, что ответить.

— А что она сказала? — уточнила я.

— В общем, я попросила её поменять браслет, а она мне: «Девочка, а твой покровитель знает, что ты сдаешь его подарок? И дай угадаю, ты бы лучше поменяла его на кэш, не так ли?»

Тарик тут же начал возмущаться:

— Ты позвала управляющего?

— Нет. Я как-то растерялась.

— Я бы добился, чтобы эту девку уволили к чертям собачьим! Одним днём.

— Если честно, я об этом не подумала, во мне потом такая злость проснулась, я решила, что никто, а тем более продавщица, не будет меня оскорблять. Я ей ответила, что если бы это покупал мой покровитель, то браслет стоил бы не двадцать, а пятьдесят тысяч. Забрала своё украшение и ушла оттуда. А самое интересное, — продолжала Пати с улыбкой, — после этой сцены мне почему-то стало гораздо легче признаваться самой себе, что я люблю деньги. Я задалась вопросом, почему я должна подавлять эту страсть? Только лишь из-за того, что кто-то не может иметь то, что имею я? Вот ещё! Это не моя проблема.

Последние слова Пати произнесла с осязаемой гордостью за саму себя. Я понимала почему. Похожая трансформация происходила и внутри меня.

В Пати всегда шла внутренняя борьба. Кто она на самом деле: дорогая золотоискательница или приличная девушка, которая любит одного человека? Ей хотелось верить, что она высокоморальна.

— И всё же! Такие продавщицы не должны работать в подобных местах, — продолжал негодовать Тарик. — Ей самое место на рынке за рыбным прилавком.

— А я бы на твоём месте почувствовала к этой продавщице… благодарность, — сказала я. Три головы повернулись в мою сторону.

— Благодарность? — не поняла Пати.

Тарик удивлённо моргнул. Борис же заинтересовался разговором.

— Иногда мы можем принять какие-то тёмные стороны себя только тогда, когда на нас кто-то нападает. Я бы почувствовала благодарность, потому что эта продавщица была послана тебе Аллахом для того, чтобы ты приняла в себе вот эту любовь к деньгам. На самом-то деле эта бедная девчонка из «Картье» рисковала своей работой, чтобы подарить тебе недостающую частичку тебя. Представь людей, которые до конца жизни отвергают в себе желание изобилия. Это расщепление. Ведь благодаря этой ситуации, ты стала более целостной, разве нет? И эта продавщица стала причиной твоей трансформации.

Наступило молчание. Пати, сама того не замечая, тихонько кивала моим словам. Просто это была сложная мысль, она требовала времени для принятия, но я была уверена, что Пати меня поняла.

— Да, ты, наверное, права… — осторожно произнесла девушка.

Тарик отнёсся к сказанному скептически, а вот Борис смотрел с неподдельным восхищением.

— Знаешь, ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал он. — Своим отношением к жизни и способностью чувствовать то, что недоступно другим. Такая вера в людей… Я редко такое вижу.

Я искренне улыбнулась ему и чокнулась с его поднятым бокалом.

— Вот именно поэтому я и хотел взять тебя на приём к Королеве, — добавил Борис.

— Что? Когда? — опешила я.

— Когда ты была в Париже. Королева Елизавета пригласила меня на официальную встречу, но я не мог взять туда… Абы кого. А тебя бы взял.

Странный ты человек, Боренька. На день рождения не пригласишь, а к Королеве — пожалуйста.

Ответить было нечего, и мы ненадолго разошлись. Борис с кем-то беседовал, насколько позволял царивший вокруг шум. Я снова пошла танцевать.

Вдруг мне пришло неожиданное осознание: «Такая ли я хорошая подруга? Радовалась ли я, когда смогла оттянуть внимание шейха от Веры? Не намеренно ли я использовала свою подругу, чтобы заполучить шейха, при этом оправдывая себя?! Сильно ли я думала о своей соседке, принимая колье в его частном самолёте?» Думать об этом было определённо неприятно, но любопытно.

Тем временем Борис уже собирался уезжать. Перед его отъездом я поддалась порыву и нашептала ему на ухо, что есть одна прекрасная девушка в расцвете сил по имени Вера, которая каждый вечер ждёт его в баре, назвав в каком. Будь, что будет…

Я также сказала ему, что доберусь до дома сама. В этот момент мужчина, стоявший чуть в стороне у барной стойки, достал фотоаппарат и направил в нашу сторону. Миг — и в его руках уже ничего не было, а сам он отвернулся и что-то спросил у бармена. Если бы я не посмотрела в его сторону именно в тот момент, ничего бы не заметила. Однако сомнений быть не могло — меня только что сфотографировали.

Наверное, он Бориса снимал…

Так или иначе, я не хотела оставлять этот поступок без ответа. Поэтому, тронув Бориса за рукав на прощание, решительно двинулась к барной стойке. На моём пути то и дело кто-то возникал, приходилось огибать посетителей клуба. Мужчина с фотоаппаратом не стал дожидаться, пока я пробьюсь к нему. Когда передо мной в очередной раз затормозила смеющаяся парочка, он буквально растворился в толпе.

Как будто я его уже где-то видела…

Я ощущала смутную тревогу ещё некоторое время, но вскоре в клуб зашла компания моих подруг. Мы не виделись сто лет, и я решила задержаться, несмотря на поздний час.

Или уже ранний?

Наговорившись и насмеявшись вдоволь, девчонки разошлись кто куда. Мне было очень весело. Я пила «Дом Периньон» и смотрела на десятки извивающихся в танце тел и двигалась под музыку сама прямо как когда-то в ангаре…