Очнулась на земле сырой. Руки связаны, а в ногах силы нет. Встать попыталась — по бедрам снова заструилось горячее. Сын! Забилась, закричала истошно. Кто-то схватил грубо, на ноги поставил да потащил. Расступились деревья, открылась поляна, посреди — костёр в самое небо. Люди вокруг тенями жмутся. Один только стоял прямо, открыто да гордо. Пригляделась к свету — старец Калай. Вот и свиделись. Да только встреча эта ничего хорошего не сулит.

От костра веяло жаром. Она вдруг вспомнила день, когда монголы пришли. Внутри всё сжалось от внезапной боли. По телу пробежал мертвенный холод. Никогда уж ей не согреться, хоть в огонь кидайся.

Калай что-то крикнул. Толкнули её в спину, почти к самому жару. Дым ел глаза, но было что-то ещё. В огне, в пекле. Ветер налетел, и сквозь дым она учуяла…

Мейфер, Лондон, 2003 г.

Я вынырнула из сна, словно из ледяного озера, поверхность которого уже подёрнулась тонкой корочкой льда. Дыхание сбилось. Всё это было слишком реальным. Но ведь это всего лишь сон.

Вскоре я, однако, забыла о своём беспокойстве, вызванном ночными видениями. Появился другой повод нервничать.

Лондон, 2003 г.

Я заметила, что стала быстро уставать. Тяжело было носить пакеты, хотя покупок я делала не больше, чем обычно. Настроение менялось по десять раз на дню. Всё это я логично списывала на стресс из-за отсутствия работы. И всё-таки в один из вечеров решила забежать к терапевту.

Кабинет врача в Мейфёр, отделанный деревом и дорогими тканевыми обоями, выглядел очень представительно и по-британски. Ничего не напоминало о больнице, казалось, солидный джентльмен просто беседует со своими знакомыми за чашечкой чая.

Всё-таки место решает.

— Доктор, со мной что-то кардинально не так, мне кажется, у меня либо отказывают органы, либо я больна какой-то страшной болезнью…

Терапевт, пожилой белый мужчина, поднял взгляд от протокола с результатами анализов и посмотрел на меня с лукавой улыбкой:

— С вами всё более, чем нормально, миссис Чапман. Тут праздновать нужно, а не грустить. Вы беременны.

Не помню, как я дошла до своей квартиры. Хорошо, что она была всего в нескольких метрах от приёмной врача. Я была в полном шоке.

Беременна? Это какой-то дурной сон.

Медленно разулась, сняла куртку, легла на кровать в своей спальне. Всё ещё в состоянии аффекта положила руку на живот. И вдруг почувствовала его. Нет, конечно, никаких толчков ещё не было. Я просто совершенно чётко осознала: он там. Уже три месяца во мне жил маленький человек, о котором я ничего не знала.

И что же мне делать, малыш?

Внезапно я поняла, что мальчик, который пришёл ко мне в ночь знакомства с Алексом, был моим сыном. Мгновенно исчезла пустота, от которой я убегала столько лет. Пока его сердечко билось внутри, я была не одна. Уснула я с чувством наполненности и радости от знакомства. Хотя, конечно, радоваться было нечему.

Сам факт беременности меня не пугал. Страшила лишь мысль, что Алекс уже довольно давно употреблял наркотики. Я и сама не была святой. Работая в «Джетсейлс», позволяла себе выпивать и тусоваться, не думая о режиме.

Но запрещённые вещества…

Одна мысль о том, какой ребёнок может родиться от такого отца, повергала меня в самую глубокую бездну мрака.

Старый телефон лежал на краю дивана. Я была уверена, что никогда больше его не включу, но теперь мрачно смотрела на тёмный экран и думала, стоит ли рассказать о ребёнке Алексу. Через полчаса я всё-таки поняла, что не готова в одиночку нести всю тяжесть принятого решения.

Это решение далось мне нелегко. Я даже позвонила матери Алекса — Джейн — словно пытаясь ухватиться за соломинку и не принимать его.

С Джейн мы общались мало, но в целом она относилась ко мне хорошо, насколько это было возможно при британской сдержанности. Когда Алекс представил меня своим разведённым родителям, они, конечно, не выказали особого восторга. Отец даже посоветовал сыну провериться на СПИД после «такой связи». Меня это позабавило. Несмотря на первую реакцию, я пыталась наладить с семьёй мужа тёплые отношения. И, казалось, мне это даже удалось: отец Алекса с удовольствием принимал нас после свадьбы у себя в гостях в Вейбридж. Пока однажды, примерно через год, не стал свидетелем ломки. После этого он привёз Алекса в нашу квартиру, выгрузил в прихожей, как мешок с мусором, и заявил, что отныне сына у него нет.

Мать Алекса с самого начала была настроена более дружелюбно, хоть и не преминула заметить, что сыну, по ее мнению, рановато жениться. И всё же она в нас верила. Считала, что у нас настоящая любовь — прямо как в романах и фильмах. Она не стала отговаривать Алекса от скоропостижной женитьбы, хоть и дала понять, что это целиком и полностью наша ответственность. Меня такой подход более чем устраивал.

Джейн была настоящей любящей мамой, и ей очень тяжело было видеть состояние сына. Какое-то время она всё-таки пыталась нам помогать. Не слишком настойчиво, но беседовала с Алексом, уговаривала его пройти курс лечения. В итоге она сдалась, прекратила попытки достучаться до сына и, будто поставив на нём крест, перестала хоть как-то содействовать ему в жизни.

Как бы там ни было, я позвонила именно ей.

— Привет, Джейн!

— Здравствуй, Ания! — Джейн удивилась, но вроде была рада.

— Я хотела бы рассказать тебе кое-что.

— Выкладывай, конечно!

— Я беременна. — это был первый раз, когда я произнесла вслух то, что бесконечно крутила в голове.

Пауза.

— Ох, вот это новость… — вздохнула Джейн. — От Алекса?

Я предполагала, что Джейн уточнит это, и заранее решила не обижаться.

— Да, Джейн, — глубокий вдох. — Мне нужно принять решение, оставить ли ребёнка. А для этого нужно спросить у тебя, сможешь ли ты помочь растить малыша. Вероятно, это мальчик…

— Я? — опешила Джейн.

— Ну да, ты же бабушка.

— Я не могу, я занята! У меня не будет времени, я же до сих пор в клинике работаю! — выпалила Джейн, будто за ней кто-то гнался.

Я знала, что последние несколько лет Джейн пару часов в неделю подрабатывала в больнице недалеко от своего дома. После расставания с отцом Алекса она жила на юге Англии — делила дом со своей матерью.

Джейн так и не смогла оправиться после тяжёлого развода, ставшего для неё ударом. Когда они с Кевином — отцом Алекса — встретились, казалось, что их ждёт идеальное будущее. Отец Алекса был невероятно красив. Он хорошо зарабатывал, и первые десять лет семья жила на Бермудах. Алекс и его сестра ходили в частную школу и ни в чём не нуждались. Жизнь казалась безоблачной, пока однажды Кевин не потерял всё. Три месяца он скрывал это от жены. Однако вскоре кредиторы отобрали дом. С двумя детьми Джейн была вынуждена вернуться к своей матери. После этого они с Кевином уже не смогли сойтись.

Кажется, Джейн так и не смирилась с тем, что вышла замуж за неидеального мужчину и сама не стала идеальной женой и матерью. И сейчас я будто наступала ей на больную мозоль.

— Я понимаю, но ребёнок родится не завтра и даже не на следующей неделе. — мой голос звучал на удивление спокойно. — А после аборта обратной дороги уже не будет. Я одна никак не потяну. Ты же знаешь, в каком состоянии Алекс. Вопрос в том, есть ли у нас возможность помочь этому малышу.

— Наверное, я пас, — ответила Джейн, и по её тону было понятно, что «наверное» тут используется лишь из вежливости.

— Я услышала тебя, — говорить дальше было не о чем. — Больше с этим вопросом не вернусь.

Вот и всё…

Я не удивилась, не расстроилась и не обиделась. Наоборот, даже была благодарна, что Джейн прямо и честно ответила на такой непростой вопрос. Этим она помогла принять окончательное решение. Я не стану рожать.

О том, чтобы позвонить своим родителям, попросить помощи, вернуться в Россию, родить там, я ни на миг не задумалась. Это было исключено.