Победа!

Мужчины, конечно, расстроились, но довольно быстро тема сменилась, и все напрочь забыли про неудачную попытку меня раздеть.

Абсолютно уверенная, что пьяные Брайт и Мичели, протрезвев, даже не вспомнят про эту игру, я в семь утра приехала домой и моментально уснула.

В одиннадцать у моего уха взорвался трелями мобильный.

— Да… — спросонья мой голос звучал хрипло.

— Ну и где ты? Рабочий день уже два часа как начался!

— Чего? Это кто?

— Память, как у рыбки… Это Николас Мичели, и ты выиграла у меня работу в покер прошлой ночью. Поднимай свою роскошную задницу и приезжай в офис. Кофе тут выпьешь. Жду. Адрес в смс.

Лондон, 2004 г.

Николасу Мичели было сорок пять, но из-за пристрастия к выпивке и белому порошку он выглядел старше. При всей своей мальтийской внешности он был бóльшим британцем, чем многие англичане, родившиеся в Англии.

Как бизнесмен Николас внушал безусловное восхищение. У него был высочайший уровень интеллекта, незаурядная смекалка и смелость. Свой хедж-фонд он придумал и поднял с нуля, непрерывно обрастая связями и привлекая всё больше и больше инвестиций.

Я быстро разобралась в новой работе. Принцип был простой. Допустим, какая-то компания, например, китайская, занимающаяся биотехнологиями, хотела выйти на европейский рынок и получить инвестиции через продажу акций. Если просто предложить их на бирже, покупать никто не будет. Тут-то и включался хедж-фонд Мичели. Он выводил китайскую компанию на рынок на Франкфуртской бирже, организовывал ей роуд-шоу — презентацию в Германии и Швейцарии, где жили основные инвесторы — и продажа акций этой компании становилась не только реальной, но зачастую и весьма привлекательной. В среднем, Николас увеличивал их стоимость процентов на двадцать — двадцать пять.

В мои обязанности входил поиск потенциально заинтересованных компаний по всему миру. Я предлагала им выйти на биржу через хедж-фонд Николаса и вела переговоры. Писала по сотне писем в день и общалась по телефону с десятками директоров и их заместителями. Знание нескольких языков и умение быстро наладить контакт с кем угодно — даже с самым капризным и неприятным потенциальным партнёром — быстро сделали меня правой рукой Николаса.

Работа самого Мичели заключалась в приобретении и поддержании нужных контактов, через которые он и продвигал своих клиентов.

В офисе Николас появлялся ближе к обеду и часа за четыре разбрасывал накопившиеся дела. Основная техническая нагрузка лежала на его партнёре Томасе. Это был высоченный нигериец с американским паспортом. Его главной задачей было выгодно продать акции свежеиспечённых партнёров на биржевых торгах.

Томас с Николасом делили один кабинет, откуда постоянно доносились крики и ругань. У нигерийца был непростой характер. Сотрудники фонда предпочитали сводить общение с ним к минимуму. А Николас был легковозбудим — его мальтийская кровь и безо всяких стимуляторов непрерывно кипела. Так что в их кабинете регулярно искрило и взрывалось. Однако Николас работал в паре с Томасом уже с десяток лет, и ни о каком расставании речи ни разу не заходило.

Все самые важные разговоры происходили в ресторанах, барах и клубах. Поэтому практически каждый вечер Николас исчезал из офиса, чтобы выполнять свою часть работы — заводить полезные связи в неформальной обстановке. В семь Николас уже ужинал в каком-нибудь фешенебельном ресторане, где собирались сильные мира сего, а потом перебирался в модный клуб вроде «Трампа» или «Мовида».

Довольно быстро Николас взял за правило брать меня с собой в эти вылазки. Согласно его теории, финансовые проекты сами по себе не были привлекательными. Однако когда он, как бы между прочим, являлся под руку с красивой девушкой, которая профессионально участвовала в деловой беседе, шансов договориться становилось гораздо больше.

Конечно, Николас мог бы ходить на тусовки и со своей женой, молоденькой — даже на год младше меня — русской девушкой по имени Надежда. Однако сама Надежда не особо стремилась участвовать в светской жизни мужа. Во-первых, у них был ребёнок — мальчик трёх лет, которого она не любила надолго оставлять с няней. А, во-вторых, каждый совместный выход с Николасом подтверждал неприятную истину: он направо и налево изменял жене. Даже в её присутствии мой босс мог спокойно посадить себе на колени приглянувшуюся красотку. Я знала, что у Надежды тоже был любовник, а их брак с Николасом держался лишь на двух вещах: общем ребёнке и нежелании что-то менять. Обоих это устраивало, как и то, что на тусовки с Николасом ходила я.

Для меня же, несмотря на всю любовь к общению, бесконечные ужины и коктейли, часто заканчивающиеся на рассвете, были настоящим физическим испытанием. Ведь я, в отличие от босса, каждое утро приходила в офис не позднее одиннадцати. Однако опыт, который я получала, находясь рядом с Николасом, был бесценным. Мой талант окружать себя полезными людьми расцвёл в полную силу. Я узнавала, запоминала, впитывала то, чему не учат в университетах, о чём не пишут в книгах. А Николас был лучшим учителем.

Тёмные круги под глазами — смешная плата за такую возможность.

— Я заказал столик в «Бурджи», но опаздываю. Можешь пойти туда и занять, чтоб не отдали? — попросил Николас по телефону.

Я работала у него уже больше полугода, и каждую среду — а сегодня была именно среда — мы ходили в лаунж-бар «Бурджи». Это было популярное заведение, резерв столика в котором требовал депозита в пару тысяч фунтов. Без резерва в «Бурджи» было не войти. И даже при его наличии гости, не пришедшие до одиннадцати, теряли право занять стол.

Я жила на той же улице — Тёрло-стрит — где находился «Бурджи», в 5 минутах ходьбы, поэтому решила подержать столик до приезда босса, а потом вернуться домой отдыхать. Сил на очередную бессонную ночь просто не было — я валилась с ног от усталости.

Надев шёлковые брюки и топ — наряжаться не хотелось, — я закрутила волосы в небрежный пучок и дошла до бара.

Посетители только начали подтягиваться. Официанты бегали, музыка играла, знакомый бармен кивнул, когда я прошла мимо стойки. Стол находился в глубине зала.

Стоило мне опуститься на диван, как рядом уже выросло ведерко с «Дом Периньоном». За соседним столиком были литовские малолетние барышни, видимо ожидавшие своего папика. Официант налил в длинный узкий бокал игристого, улыбнулся и исчез. Я осушила бокал почти залпом и почувствовала себя чуть бодрее, но всё же с нетерпением ждала, когда приедет Мичели.

А ещё я не могла перестать думать о том, что хочу открыть свой бизнес. Уже неделю я изучала всевозможные источники и статьи. И кажется, даже нашла интересную нишу…

Босса все не было. Зал постепенно заполнялся. Взглянув на часы, я поняла, что просидела за столиком почти два часа. Я потягивала шампанское и ловила себя на том, что готова прикорнуть прямо здесь на диване. Чтобы взбодриться, я поднялась на ноги и прямо возле столика стала двигаться под музыку. Для «Бурджи» это было обычным делом.

Внезапно я ощутила жар в самом что ни на есть интимном месте. Кто-то из находящихся рядом литовских нимфеток прожёг мне брюки сигаретой.

Засунуть бы её тебе…

Я уже открыла рот, чтобы высказать малолетке всё, что думаю о вреде курения, но увидела, что сидящий возле моих ног человек — вовсе не юная девица. На это явно указывала лысина, обрамлённая чёрными волосами.

Я присела, чтобы всё-таки поделиться своими соображениями о раке лёгких, но, увидев лицо сидящего мужчины, чуть не упала. Передо мной сидел ОН. Собственной персоной.

Хорошо, что присела.

Он был похож на Мефистофеля. Весь в чёрном, плотно сжатые губы, пронзительный взгляд. Я мало интересовалась политикой, живя в России, но самого известного олигарха своего времени, конечно, узнала.

Встретить этого человека в Лондоне было…

Неожиданно? Отнюдь. Он ведь именно в Лондон и сбежал. Но всё равно…