Рэндал обхватил его руками, не давая упасть, и застыл. Он ни при каких обстоятельствах не смог бы удержать Зеймара на весу раньше, но это не он стал сильнее, это Зеймар стал легче. Его плоть кипела, его кровь стекала по белым одеждам жреца, а мяса на костях осталось так мало, что практически нечего было лечить…

Мозг все еще в черепной коробке, забудем о нем, быстро думал Рэндал, с ним все относительно хорошо. Сердце выталкивает из вен кровь, которой осталось мало, но могло бы и притормозить немного, его можно запустить в течение минуты, ничего страшного… если бы у Рэндала было время издать нервный смешок, он бы это сделал. Легкие! Зеймар пробыл в этом облаке дольше остальных, его легкие сейчас как решето.

Рэндал раскрыл ладони и прижал их к липкой кипящей массе, под которой без труда наощупь угадывались ребра, он приготовился влить в умирающую плоть немного энергии, как делал уже сотни раз, но вдруг почувствовал, что его руки пусты. Ужас распространился от сердца к рукам и ногам в доли секунды, Рэндал рухнул на колени и тело Зеймара придавило его сверху, но он все еще не мог его отпустить.

Его силы иссякли. Слишком много дней без Солнца в пещерах, слишком много дней без молитв, слишком много дней в сомнениях…

— Помогите… — выдохнул он, вновь чувствуя себя ребенком у дверей огромного храма, обитатели которого смотрят на него с недоверием, — помогите мне.

Прошло пару минут прежде, чем окружающие поняли, что что-то не так, потому что в гомоне чужих голосов его собственный, подавленный ужасом, звучал слишком тихо. Но когда Трикси, наконец, заметила, что Зеймару не становится лучше, она подняла такой крик, что в курсе вскоре была вся площадь.

Зеймара осторожно забрали у него жрецы Тиэли, нашелся даже плащ, на который его уложили, чтобы не засорять раны землей. Рэндал смотрел на все это будто издалека, отравленная кровь Зеймара все еще жгла ему руки и лицо, впитывалась в одежду, но он не мог предпринять вообще ничего, чтобы это предотвратить.

— Мы не нашли жрицу, господин Фарн, — краем сознания слышал он молодую женщину в кожаном доспехе.

— Ищите дальше, чтобы оставить нам этот подарок, она должна быть где-то рядом.

Судя по тому, что понял Рэндал, Малаггар сосредоточил силы в городе, чтобы защитить общину, и, так или иначе, ему бы это удалось. Но Фаэрил не вступала в открытое столкновение, она или выжидала удобного случая, чтобы подкинуть еще один подарок, или вообще не имела планов уничтожить общину снова.

— Потери?

— Семнадцать мирных жителей. Было бы больше, но… — она посмотрела на жрецов, склонившихся над тем, что осталось от Зеймара, и тут же отвернулась. — И мы не можем найти Элени, Адрана и Дайнис.

— Я отправил их охранять лагерь, — Малаггар быстро повернулся к Трикси, схватил ее за плечо и спросил на общем: — Где вторая женщина? Она с вами?

Выпучив на него глаза, Трикси сбросила руку и, прорычав что-то, чего Рэндал не понял, рванула сквозь толпу в лес. В последний раз обернувшись на Зеймара и убедившись, что ничем не может ему помочь, Рэндал пошел за ней, точно во сне.

Когда они вернулись в лагерь, повсюду уже было полно темных эльфов, они передвигались по своим территориям гораздо быстрее. Вскоре они нашли тела, пара послушниц сосредоточенно допрашивала трупы, Рэндалу приходилось видеть это раньше, но никогда еще он не видел, как испрашивают истину у того, кого он знал при жизни.

Глаза Дайнис были открыты, их насыщенный красный свет погас, сменившись неестественным белым, блекло светящимся во тьме. Ее губы двигались, отвечая на вопросы о жрице, о ее воинах, о женщине, которую они хотели забрать с собой. В ее груди зияла рана от меча.

Она так боялась умирать…

Воин дроу, командовавший отрядом, приказал отправляться в погоню, как только стало ясно направление, но даже Рэндалу было понятно, что их главная цель — убедиться, что жрица ушла достаточно далеко и не вернется. Никто не захочет встретиться с еще одним демоном, как только солнце встанет и зайдет опять. Фаэрил достаточно сильна, чтобы призывать таких снова и снова.

В этот раз ей было плевать на общину, она преследовала культ. И она нашла то, что искала.

Когда допрос был окончен, послушницы сложили руки Дайнис на груди, закрыли ей глаза и погрузились в молитву. Не о ней, это было уже бесполезно — не успев пройти обряд, она вернется в сети Ксалисс. Они молились о том, чтобы эта участь не постигла больше никого. Не только в общине, никого на свете.

Рэндал подошел к ним и неслышно опустился на траву, одна из послушниц обернулась к нему, но не стала прогонять. Вместо этого она приложила руку к холодному лбу Дайнис и прочла молитву, которую он сам недавно выучил. О сохранении от тлена.

Простой трюк, с которым справится любой, кто уделил его изучению хоть немного времени — не оживить, не исцелить, только остановить разложение. У общины нет средств на воскрешение, и в ближайшие десять дней это вряд ли изменится, но ближайшие десять дней Дайнис не отправится к своей Темной Матери.

К их общей матери, если быть точным.

Послушницы окончили молитву и перешли к другому убитому, тело Дайнис погрузили на носилки и понесли в город. Рэндал еще некоторое время смотрел на примятую испачканную кровью траву, слушая звенящую тишину в голове, а затем поднялся на ноги и вернулся в лагерь.

Трикси ожесточенно сбрасывала в сумку вещи одну за другой — вещи Лииры, вещи Зеймара, она хватала все без разбора, руки ее мелко тряслись от напряжения.

— Мы уходим, — пояснила она. — Как только жрецы приведут Зеймара в порядок, мы отправимся в погоню.

— Это бессмысленно, — покачал головой Рэндал. — Она все равно умрет и довольно скоро.

— Что для тебя скоро, для других целая жизнь.

Вздохнув, он предпринял последнюю попытку открыть ей глаза. Пусть она рассержена и напугана, но нельзя же настолько игнорировать реальность…

— Выброс может случиться в любой момент, — напомнил он, повысив голос.

— Или не случиться никогда, — Трикси зашвырнула в сумку черную лютню так, будто та жгла ей руки, и выпрямилась. — Слушай, я не слепая, ясно? Я вижу, что тебе здесь лучше и компания тех, кто живет дольше, тебе больше по душе. Оставайся, если хочешь, я не собираюсь тащить тебя с нами силой.

Полурослица исчезла в зарослях быстрее, чем он успел еще хоть что-то возразить, и, смотря ей вслед, он заметил, как сквозь листву пробиваются первые лучи восходящего Солнца. Оно не звало его и ни в чем не укоряло, оно просто всегда было здесь, восходя на рассвете и скрываясь на закате, и оно будет здесь, даже если он отвернется.

«…встречай каждый рассвет, и он обратит в радость твои печали…» — когда Корни было восемь, а Рэндалу в восемь раз больше, он читал ему молитвы, если глаза его болели слишком сильно, чтобы он мог делать это самостоятельно, но Рэндал всегда чувствовал кожей тепло солнечного света.

Рэндал может остаться здесь, укрыться в пещерах вместе с остальными и никогда больше не пытаться сделать лучше этот мир. Его родители не хотели, чтобы он стал слугой бога света, они просто хотели, чтобы он выжил. Если он останется, никакого наказания, кроме угасания, не последует, Камадар милостив и не мстителен.

«…куда бы ты ни шел, сажай семена надежды, ибо взойдут и принесут плоды по воле Пресветлого…» — когда Корнелиус вырос, а Рэндал — нет, он все равно слушал его голос на службах просто потому, что привык к этому.

Лиира погибнет скоро, Зеймар немного позже, Трикси уйдет последней, но все равно уйдет. В том, чтобы оставаться рядом с ними нет никакого смысла. Нет разницы, получить еще одну сквозную дыру в груди сейчас или пятидесятью годами позже…

«…помогай нуждающимся, способствуй возрождению, противодействуй тлетворному влиянию смерти…» — даже когда он состарился, ученики все еще смотрели на него с благоговением и Рэндал оставался одним из них.

* * *

Если раньше для того, чтобы поспевать за Зеймаром, Трикси нужно было делать три шага, пока он делает один, то сейчас не нужно было даже особенно торопиться. Они брели вместе сквозь лес, и Зеймар под длинным черным эльфийским плащом не был похож даже на тень того воина, которого она знала. Жрецы сделали все, что смогли, они действительно очень старались, для них он был героем и безусловно заслуживал помощи, но даже заново покрыв кожей его искалеченное тело, прежнюю силу они ему не вернули — слишком много плоти было уничтожено кислотой. И не только плоти — волосы, борода, брови, ресницы, ногти…