— Столько лет без слез, без грусти, столько лет рядом с тобой… Пролетели мимо точно птицы и ушли водой в песок.

Она растягивала слова, как делал Зеймар, когда напевал какой-то замысловатый восточный мотив, но намного мягче и гармоничнее. Лютня, сделанная подземными мастерами, играла не так звонко, как те, что он слышал на поверхности. Казалось, она вообще не была предназначена для того, чтобы играть на ней для большого количества слушателей, и эти нежные звуки всегда предназначены для кого-то одного.

— Но я стану лучше, вот увидишь, только руку мне подай, — Дайнис заметила его, подняла голову и улыбнулась, — Освети меня и в этом свете никогда не оставляй.

Песня текла медленно и плавно, Рэндал присел рядом, стараясь не думать, о чем она, но не в силах развернуться и уйти.

— Я стану лучше, стану Солнцем над землей. Я стану птицей, чтоб лететь рядом с тобой…

Музыка оборвалась также внезапно, как началась, песня явно не была закончена. Рэндал моргнул и посмотрел на Дайнис снова:

— Не знал, что ты умеешь играть.

— Нет, она не умеет, — девушка мотнула головой и ее темная кожа мгновенно сменилась светлой, а белоснежные волосы дроу — пшеничными волосами колдуньи. Рэндал дернулся, спина тут же выпрямилась, сжались кулаки — проклятье, он должен был догадаться! Даже если бы Дайнис умела играть, она не стала бы петь на общем! Лиира знала, что он не станет с ней разговаривать и сделала все, чтобы он не заподозрил ее в собеседнике.

— Красивая, да? — продолжала Лиира, демонстрируя ему новую лютню, как ни в чем не бывало. — На последние деньги ее купила. Все равно они мне больше не понадобятся.

Он сказал ей, что она может умереть в любой момент, что конец ее жизни наступает прямо сейчас! И она явно поняла его, так что она должна выглядеть расстроенной, разгневанной, печальной…

Рэндал ненадолго отвел глаза в сторону, пронзая растерянным взглядом вечерние сумерки. Он видел в темноте не так хорошо, как его поднявшиеся из подземья сородичи, Солнце за годы выжгло его глаза, позволив хорошо видеть днем, но забрав у него ночь.

— Почему ты не ценишь свою жизнь?

Лиира фыркнула, он видел, как она дернулась, чтобы подняться и уйти, но заставила себя остаться. Ей не нравится этот разговор, но она не может сбежать — должно быть что-то, ради чего она идет на все эти жертвы.

— Долгая история, — мотнув головой, проговорила она, — тебе не понравится.

— У меня полно времени, — сказал он, прекрасно осознавая глубину пропасти между ними. Просто удивительно, как долго он умудрялся не обращать на это внимания — он знал, что люди умирают, но в глубине души всегда верил, что с людьми, которые ему дороги, этого не случится.

Он ошибался. Корнелиус указал ему на это, как указывал на ошибки в письме — единожды и так, чтоб навсегда запомнилось.

В горах ночь наступает быстро, сумерки угасают, искажая пространство, теряются ориентиры, вырастают тени. Когда Лиира начала говорить, Рэндал уже почти не различал цветов, темнота опустилась на высокие кроны деревьев.

— Ты знаешь, как выводят новые породы собак? Скрещивают, чтобы сохранить в потомстве нужные признаки. Братьев с сестрами, матерей с сыновьями — не имеет значения, — ее голос звучал буднично, как будто речь и вправду шла о чьей-то псарне. — Если проявляются последствия близкородственных связей, потомство уничтожается и работа начинается сначала. Скорость, с которой растут и размножаются собаки, вполне позволяет выбраковку. С кошками тоже работает, и с крысами, и с людьми…

Рэндал задержал дыхание и напомнил себе, что Лиира — не чистокровный человек, она полуэльфийка. Мысль о том, что кто — то из светлых эльфов мог прибрать к рукам темный культ, а затем использовать его для подобных экспериментов казалось ужасной, но не такой уж неправдоподобной. Эльфы известны своим пренебрежительным отношением к людям, и для того, чтобы низвести их до уровня животных, нужен всего один шаг в сторону от привычной эльфийской морали.

— Я не единственная в своем роде, нас чертовски много, — продолжала она. — Я даже не знаю, одна ли я Белигистель или это вообще не имя, а… переходящий приз. Так что я должна ценить?

У нее есть эльфийское имя, даже у чьих-то щенков на псарне оно есть… С трудом отведя эти мысли в сторону, Рэндал заставил себя вернуться к вопросу.

— Шанс? — предположил он.

Издав какой-то странный звук, похожий на смешок и всхлип одновременно, Лиира рывком поднялась на ноги.

— Зеймар велел передать тебе кое-что, — и прежде, чем Рэндал успел напомнить, что ему ничего от него не нужно, она продолжила: — Есть только одно место, где знают все имена.

Ее шаги давно стихли в лесу, только ветер качал ветви, а Рэндал все сидел на месте, пораженный страшной ясностью этой мысли. Зеймар ненавидит темных эльфов, но это не значит, что он не прав.

Последнее, что ожидал найти Рэндал в своей комнате по возвращении — это еще кого-то, но Дайнис сидела в старом кресле, запрокинув голову на спинку и сжимая в руке лук. Заслышав скрип петель, она вздрогнула, очнулась от транса и быстро заморгала, чтобы прийти в себя.

— Прошу прощения, — сиплым голосом извинилась она, — Малаггар приказал усилить охрану, я мало отдыхаю в последнее время.

Она говорила на общем с акцентом и при ней не было никаких музыкальных инструментов, но Рэндал все равно на всякий случай промолчал. Он никогда не был особенно высокого мнения о своих умственных способностях, и попасться на одну и ту же уловку дважды в день не хотел.

— Тебя не было, и я подумала, вдруг ты передумал оставаться…

Дайнис вздохнула, провела рукой по туго собранным в хвост волосам и Рэндал задумался о том, насколько она старше. После первой сотни лет эльфы почти не меняются и выглядят молодыми и сильными всю оставшуюся жизнь, Дайнис успела получить в подземье свои первые шрамы, пытаясь выбраться, подушечки ее пальцев огрубели от тетивы, но на это не требуется много времени…

— Оставайся, — продолжила она и отвела глаза. — Ты получишь имя, ты пройдешь обряд, мы даже можем сделать это вместе, если хочешь.

Рэндал моргнул, потом еще раз и только в третий раз увидев ее такой, какая она есть, понял, что происходит. Она сказала ему, что не проходит обряд, чтобы заботиться об остальных, она сказала ему, что в случае неудачи некому будет защищать их.

Она солгала.

— Тебе страшно, — это не значило, что она не была благородной, смелой и сильной и не была готова действительно пожертвовать собой ради остальных в случае необходимости, и все же это многое меняло.

— Дочери Ксалисс не знают страха.

— Ты больше не одна из них.

Дайнис растянула губы в печальной улыбке и заговорила. Она не планировала так долго тянуть, но чем дольше откладывала, тем больше видела тех, кто не справился. Они входили в залы Темной Девы полными надежд, а выносили их под саваном скорби. Жрецы Тиэли могут лишь наставить своих верующих на верный путь, но в битву со своей жестокой матерью за собственную свободу они все равно вступают один на один.

— Когда Темная Мать призовет меня… — она, наконец, подняла на него свои кроваво-красные глаза, — что если я не смогу сопротивляться?

Она пришла к нему как к жрецу одного из самых могущественных и воинственных светлых богов в надежде, что он знает что-то, чего не знают жрецы Тиэли, всепрощающей и нежной. И Рэндал впервые подумал, что, возможно, действительно не достоин своего сана.

— Я не знаю, — беспомощно пожал плечами он и судя по разочарованию в ее глазах, она явно ожидала чего-то другого.

* * *

— Может, тебе жениться снова? — как бы невзначай спросила Трикси, помешивая в котелке похлебку, и Зеймар напрягся всем телом.

Какого демона? Он только успокоился! Мало ему пляшущих нагишом эльфов на полянке, теперь эта пигалица будет в личную жизнь его лезть? Да даже если бы у него не было проблем со вспышками гнева — это кого угодно взбесит!