— Или просто дом получше купи, — Зеймар метнул в нее злобный взгляд, и она пояснила: — У нас говорят: в добротном доме женщина заводится сама, как кошка.

— Или крыса, — рыкнул Зеймар. Он все еще не забыл, что все это дерьмо началось с момента, когда он пригласил двух женщин немного пожить у него.

— Ой, все! — поварешка звонко ударилась о дно котелка, половина похлебки выплеснулась наружу, Трикси топнула ногой. — Я стараюсь, ясно? Стараюсь, чтобы всем было хорошо! Но вы просто как цыплята в корзине! Только отвернулась — половина сбежала, половина передохла!

Зеймар глубоко вдохнул и выдохнул, но возражать не стал. С высоты своего опыта он знал, что если мешать кому-то перегибать палку, этот кто-то сломает ее быстрее. Лиира еще жива, Рэндал еще здесь — это все, что ему нужно знать на сегодняшний день, а завтра наступит завтра.

— Я… я понятия не имею, что мне делать! — продолжала Трикси, меря быстрыми шагами маленькую полянку. — Я не хочу возвращаться домой, я не хочу возвращаться в гильдию, и там и там меня вздрючат по самое не балуйся! Говорила мне бабуленька — знай свое дело, сиди, расти цветочки, но нет! Это же скучно! Я же достойна большего! И где я теперь? И где бабуленька⁈

На этот полный отчаяния риторический вопрос Зеймар точно ответить бы не смог, поэтому не стал и пытаться. Он достал трубку, закурил и, так как Трикси больше не пыталась пристроить его первой попавшейся женщине, успокоился. Он сделал все, что смог.

Если Рэндал действительно захочет остаться здесь, он по крайней мере не будет смотреть на это место через светлые витражи своих иллюзий.

Для того, чтобы жрица Ксалисс смогла найти и опознать живущих в Уотеркрике адептов Тиэли, она должна была знать их новые имена и наведенную внешность. И найти все эти дары она могла только там, где они были получены.

— Что на ужин? — спросил он, и Трикси немедленно переключилась на готовку.

Ради ужина она способна отложить даже самую бурную истерику, и если знать это, с ней не так уж сложно сладить. С увлечением перечисляя состав похлебки, Трикси налила Зеймару миску, подала ее, а затем налила еще одну и поставила около спального мешка колдуньи, но подняла ее не Лиира. Трикси поняла это только по лицу Зеймара, который посмотрел ей за спину со странным выражением.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Рэндал и опустился на траву напротив него. — Есть вещи, которые я не могу сделать один.

* * *

Добиться того, чтобы глава общины их принял, оказалось не так-то просто. Темные эльфы вынесли с собой на поверхность не только умение сражаться, но и некоторую степень паранойи, которая, впрочем, в текущих обстоятельствах вполне оправдана. Входящий в пещеры должен быть безоружен, просящий о встрече с Фарном — одобрен.

Они не могли просто взять с собой Лииру с ее серебряными речами — если она взорвется посреди кабинета Малаггара, толку от ее талантов будет немного, а отношения с главой общины будут навсегда испорчены. Трикси, переминаясь с ноги на ногу, проблеяла, что не хочет осталять лагерь и не любит замкнутые помещения. И если Рэндал принял это за чистую монету, то Зеймар сильно подозревал, что причина ее совершенно неправдоподобной робости вовсе не в приступе болезни узника. Но Трикси — большая девочка, она разберется. Оставался только он сам и мальчишка.

Когда Зеймар пытался вправить ему мозги, он не подозревал, насколько далеко идущие последствия это будет иметь для него самого. Последние несколько дней он сидел в лесном лагере со своими спутницами и даже не думал возвращаться в город, чтобы ненароком не потерять контроль снова. Теперь же ему придется войти в сердце города по венам его пещер, чтобы встретиться со всем, что он ненавидел в живых существах.

— Если я прав, то Малаггар — старый хитрый пёс, он не скажет ни слова правды и прикажет схватить нас, едва мы рот откроем, — по дороге в город Зеймар то и дело поводил плечами, в заплечных ремнях не ощущалось привычной тяжести оружия, и это заставляло его нервничать, в чем он, конечно же, никогда бы не признался.

— Значит, будем надеяться, что ты не прав, — послышался тихий голос Рэндала за его спиной, и Зеймар привычно подавил вспышку раздражения.

Какого дьявола он вообще согласился на это? Ему же плевать на темных эльфов! Не в том смысле, что они его не волнуют — они приводят его в бешенство, но ему плевать, если их убивают свои, если кто-то кому-то из-под полы продает чужие души, потому что ни одной невинной души среди них нет! Если эти чернорожие подземные выползни режут друг друга в подворотнях, значит, их становится меньше на поверхности и это хо-ро-шо!

Но тем не менее, когда охранники у входа в пещеры спросили их, какова цель визита, Зеймар собрал волю в кулак и сказал, что желает принести извинения главе общины лично. О том, сколько деревьев он попортил в их лесу, на пятый день знал уже весь город, так что эта причина навестить господина Фарна подозрений не вызвала ни у кого, включая самого господина Фарна.

Прогулка по пещерам приятной ему не показалась, как и хоть сколько-нибудь интересной, так как весь путь они проделали в полной темноте. В какой-то момент Зеймар почувствовал, будто снова плывет в потоке забвения, и только тихие шаги Рэндала и сопровождающего их мужчины-дроу связывали его с реальностью. Только когда охранник вкрадчиво приказал им остановиться и распахнул тяжелую дверь, за ней обнаружилось помещение, тускло освещенное несколькими парящими в воздухе магическими огнями.

Лицо темного эльфа, стоящего у широкого резного стола с книгой в руках, было освещено всего наполовину, и Зеймар не мог определить, в каком настроении хозяин этого места. Наконец, тот отложил книгу и взглянул на них с вежливым интересом.

— Эрдан сказал, что вы просили о встрече.

— Почтенный Малаггар, я пришел, чтобы принести глубочайшие извинения за свое поведение в роще, — Зеймар склонился в почтительном поклоне, отсчитал три секунды и выпрямился снова. — Я позволил себе недопустимое и клянусь, что подобное больше не повторится.

— Нам всем повезло, что это не роща друидов, не так ли? — улыбнулся темный эльф и отложил книгу, он склонил голову в ответ и произнес: — Извинения приняты.

Повисла тяжелая пауза. То, что в извинениях нет необходимости, знали без исключения все присутствующие. В конце концов глава общины не изгнал Зеймара и не наказал любым другим более распространенным у него на родине способом. И сейчас он выжидал, явно догадываясь, что это только повод, а не настоящая цель визита.

— Я… — запнулся Рэндал, и Зеймар с трудом удержался от того, чтобы не закатить глаза. Если этому парню и нужен учитель, то не фехтования, а риторики. — Дайнис сказала, вы знаете каждого, кому когда-либо помогали…

— Это очевидно.

— … и все имена, новые и старые…

Тень пробежала по лицу главы общины, но Зеймар так и не смог понять, признак ли это напряжения или простого раздражения.

— … и как они все сейчас выглядят, и как с ними связаться…

Господин Фарн глубоко вздохнул и чуть откинул голову назад, и вот теперь Зеймар готов был поклясться, что эльф тоже борется с непреодолимым желанием закатить глаза. Малаггар потер переносицу, вздохнул и с видом страдальческим и терпеливым, попросил:

— Ближе к делу, юноша.

— Когда вы узнали об убийствах, вы обратились к инквизиторам, вы попросили помощи у церкви Камадара, но не предупредили самих беглецов о том, что они в опасности.

Рэндал не обвинял его в предательстве, только в том, что он сделал для своей паствы недостаточно, когда мог сделать больше. Малаггар склонил голову набок, раздумывая над ответом.

«Ну давай, изворачивайся, старая ящерица, — про себя усмехнулся Зеймар, — если ты уже разок оставил хвост в Подземье, это не значит, что на него никто не наступит снова!»

— В Подземье правит страх, — наконец начал он. — Позволить любому из спасенных знать, что по их следу идут жрицы, значит заставить их снова оставить свои дома, снова бежать и знать, что преследованиям не будет конца. Даже если бы я мог предупредить каждого, я бы не стал этого делать. Смерть заберет лишь нескольких, но страх поработит всех.