Наконец детектив вышел из дверей и, не говоря ни слова, зашагал по коридору к лифту. Доктор Болдуин следовал за ним по пятам. Сейдж поспешила вдогонку.

— Это Эдди? — спросила она.

Нолан нахлобучил шляпу.

— Нет, не Эдди.

— А кто?

— Уэйн Майерс.

Снова очутившись в грузовом лифте, Сейдж принялась глубоко и размеренно дышать, пытаясь справиться с дурнотой и замешательством, от которых шла кругом голова. Уэйн мертв. А значит, они вернулись к исходной точке.

— Где его нашли? — спросила она у доктора Болдуина, чье бесстрастное лицо было невероятно бледно.

— Служитель морга обнаружил его утром в морозилке, — ответил тот.

— Как он умер? — Ее взгляд метался между ним и Ноланом. — Его убили?

— Стопроцентной уверенности нет, ответил Нолан. — Но очень похоже на то. Пока что можем сказать, что ему перерезали горло. Он в жутком состоянии, так что могут быть и другие повреждения, которых мы пока не можем определить. — Он обратился к доктору Болдуину: — У многих сотрудников есть ключи от морга?

Врач задумчиво сдвинул брови.

— С уверенностью сказать трудно. Сюда имеют доступ санитары, которые перевозят трупы, некоторые врачи и больничные уборщики.

Лифт с рывком остановился, двери раскрылись. Сейдж торопливо вышла и остановилась в тускло освещенном коридоре, ожидая доктора Болдуина.

— Не понимаю, зачем мне надо было заходить внутрь, чтобы узнать о смерти Уэйна Майерса, — сказала она, когда тот вышел. — И вы вроде что-то хотели сказать насчет Эдди?

Детектив Нолан встретился глазами с Болдуином, и между ними словно установилось молчаливое, но не ясное ей понимание: озабоченность или сочувствие. Беги, промелькнуло у нее в мозгу. Но бежать было некуда. И нужно все-таки узнать, при чем тут Эдди.

— Думаю, лучше будет, если я вам покажу, — сказал доктор Болдуин.

Мокрый снег на улице прекратился, ветер улегся. Завидев Нолана и Сейдж, приближавшихся к нему по стоянке, сержант Кларк завел машину. Как только они уселись, подошел доктор Болдуин и постучал в окошко. Нолан опустил стекло.

— Следуйте за мной к тринадцатому блоку, — сказал врач. — Поставим машины за левым крылом, и я впущу вас через служебный вход.

Сейдж напряглась.

— К тринадцатому? — переспросила она. — Зачем нам туда?

— Поймете на месте, — ответил доктор Болдуин.

Прежде чем она успела что-то добавить, он развернулся и направился к своей машине.

— Вот в это здание я не пойду, — заявила Сейдж Нолану. — Вы меня не заставите.

— Дело твое, — ответил он. — Но единственный способ узнать, кто убил твою сестру и отчима, — это помочь мне понять, что в самом деле тут творится.

Подъехав к нужному зданию, Кларк припарковался за левым крылом рядом с машиной Болдуина.

— Ждите здесь, — бросил ему Нолан. — Мы быстро.

Он вышел и распахнул ее дверцу, но Сейдж замерла на заднем сиденье, собираясь с духом. Образы шестого блока и так будут преследовать ее до конца дней. А если в блоке тринадцать еще хуже? А если доктор Болдуин и впрямь собирается снова запереть ее?

Следователь наклонился и посмотрел на нее через открытую дверцу:

— Идешь?

Она кивнула и вылезла, направившись за ним в конец здания. Доктор Болдуин провел их по коридору мимо металлических дверей, часть из которых были открыты. В одной комнате у дальней стены, как покоробленные цирковые повозки, сгрудились промышленного размера бочки антисептика и тележки уборщиков со швабрами и щетками. В другой вдоль стен стояли шкафчики, табельные часы и практически пустая стойка для хронометражных карточек.

Проходя поворот, ведущий к изолятору, Сейдж почти ожидала увидеть там Уэйна с его мерзкой ухмылкой, готового замотать ее в смирительную рубашку и уволочь в туннели, чтобы перерезать горло.

Но Уэйн мертв. Так кто же там прячется вместо него?

В дальнем конце коридора они подошли к двустворчатым клепаным дверям с табличкой: «Взрослое отделение D».

— Я думал, Уиллоубрук предназначен для детей, — заметил Нолан.

— По большей части так и есть, — подтвердил доктор Болдуин, отпирая двери. — Но дети растут.

Он распахнул одну створку двойной двери и придержал ее, и на них сразу же хлынул знакомый смрад фекалий и антисептика вкупе с кошмарными звуками: бормотанием, стонами и криками. Сейдж с трудом удерживалась от порыва повернуться и броситься бежать.

Миновав сестринский пост и свернув влево, доктор Болдуин остановился у двери с табличкой «Кабинет».

— Подождите здесь, — сказал он, отпирая дверь и пропуская их внутрь.

Внутри в центре помещения, похожего на небольшую приемную, стоял выщербленный стол, окруженный четырьмя деревянными стульями; еще три стула примостились у стены под картиной с изображением пруда посреди лужайки с полевыми цветами.

Через несколько минут доктор Болдуин вернулся; за ним шел санитар, ведя за руку молодого человека. Парень прошаркал в приемную с опущенными глазами на лишенном выражения лице. Увидев, кто это, Сейдж решила, что у нее в голове помутилось, словно доктор Болдуин влез туда своими инструментами, изменив действительность. У нее перехватило дыхание.

— Эдди? — сумела выговорить Сейдж. — Что ты здесь делаешь?

Эдди посмотрел на нее, остановился и расширил глаза.

Она повернулась к доктору Болдуину.

— Что происходит? Почему вы его заперли? Он не сумасшедший. Он только пытался мне помочь!

— Сядь вон там, Эдди, — велел доктор Болдуин, указывая на стул напротив следователя.

Эдди опустил взгляд, но не тронулся с места. Санитар подтолкнул его вперед и силой усадил на стул, затем встал у него за спиной.

— Все в порядке, — сказал доктор Болдуин, кивнув санитару. — Я сам справлюсь. Подождите в коридоре и закройте за собой дверь.

Когда санитар скрылся, Болдуин вышел в середину комнаты между Эдди и Ноланом.

Сейдж могла только глядеть на Эдди; кровь у нее в ушах грохотала все громче.

— Может кто-нибудь объяснить мне, что происходит?

— Секундочку, мисс Уинтерз, — сказал доктор Болдуин. — Полагаю, что сначала у детектива Нолана могут возникнуть вопросы. — Затем он обратился к Эдди: — Я ожидаю, что ты будешь содействовать.

Тот пожал плечами.

— Я вчера содействовал, верно?

— И я оценил ваше сотрудничество, — вмешался детектив Нолан, — но ввиду недавних событий у меня появились новые сведения. Сейдж говорит, что вы навестили ее вчера ночью. Вы якобы приходили в ее квартиру после того, как она была освобождена, и провели ночь на диване в гостиной.

Эдди остался безучастен.

— Ладно.

— Да что за черт? — Сейдж сверкнула глазами на доктора Болдуина. — Вы его дурью накачали, что ли? Почему он так странно себя ведет?

Болдуин проигнорировал ее.

— Эдди, — взмолилась Сейдж, — почему ты не говоришь им, что случилось? Ты появился возле моего дома, когда я вышла в магазин чуть позже часа ночи. Мы поехали в «Топ хэт» поесть, потом ты спал у меня на диване, потому что мне было страшно, помнишь? А этим утром… утром я нашла Алана, мертвого, у него под кроватью!

Наконец Эдди признал ее.

— Мне жаль это слышать, — сказал он. — Правда. — В его холодном голосе не слышалось никаких эмоций; в облике не было ничего от Эдди, которого Сейдж, как ей казалось, знала. И он не смотрел ей в глаза.

В горле у нее, словно желчь, поднялись паника и гнев. Ей хотелось схватить его за шею и трясти, пока не скажет правду. Что он тут изображает? Хочет, чтобы доктор Болдуин счел ее ненормальной?

Эдди посмотрел на следователя:

— Это был Уэйн? Вы его уже взяли?

— Да, мы его нашли, — ответил Нолан.

— Ого, быстро вы. Он признался?

— Нет, не признался. Он мертв. Его обнаружили сегодня утром в морге.

У Эдди раскрылся рот. Затем он глупо ухмыльнулся и уставился на доктора Болдуина:

— Это вы его туда положили?

— Хватит паясничать, Эдди, — бросил доктор Болдуин и погрозил ему пальцем, как учитель, отчитывающий непослушного ученика.