— Что, не в твоем вкусе цвет? — издевательски спросил он.

В этот момент Сейдж изо всех сил впилась зубами в его пальцы, ухватив два из них. Эдди взвыл, и она еще крепче сжала челюсти, брыкаясь и мотая головой, как бешеная собака, пока плоть не подалась под зубами. Боль согнула Эдди пополам, и Сейдж вдавила ему в глаз большой палец. Свободной рукой Эдди попытался оттолкнуть ее руку, но случайно рассек себе висок, срезав большой лоскут кожи. Выругавшись, он схватился за лицо и выронил нож. Разжав зубы, Сейдж обеими руками изо всех сил толкнула его в грудь. Удивленно хрюкнув, он скатился с кровати, упав на бок.

Сейдж вскочила, бросилась вперед, схватила нож и всадила Эдди в бок. Глядя вниз, он попытался вытащить лезвие окровавленной рукой, пошатываясь, как пьяный. Она сама выдернула нож и отступила, сжимая его в кулаке, готовая снова ударить, если Эдди подойдет ближе.

Когда он бросился вперед, скрючив пальцы, Сейдж изо всех сил всадила нож ему в шею. Оцепенев, Эдди уставился на нее с мрачной смесью отчаяния и ярости, но потом возбуждение покинуло его, и он повалился на колени, схватившись рукой за шею. Кровь хлестала у него между пальцев, красными ручьями стекая по локтю и груди. Затем он рухнул на пал вниз лицом.

Сейдж отступила и прислонилась к стене, задыхаясь от подступающего крика. Теплый медный привкус крови наполнил рот, и она несколько раз сплюнула, пытаясь отделаться от него, затем вытерла губы тыльной стороной ладони, оставив на лице влажный след слюны и крови. Кровь, измазавшая ей руки и одежду, тяжелыми теплыми каплями падала на пол.

Чувствуя подступающую слабость. Сейдж осмотрела свои повреждения. Предплечья и запястья были покрыты крестами рваных порезов, на кистях рук осталось несколько глубоких колотых ран. Она ничего не чувствовала, когда Эдди кромсал ее, но теперь руки словно горели в огне. Прижав их к бокам, чтобы замедлить кровотечение, она посмотрела на него.

Он лежал на животе посреди расползающейся кровавой лужи, отвернув лицо, раскинув руки и ноги под странным углом. Сейдж неотрывно глядела на его спину, напрягая глаза, пытаясь понять, дышит ли он. Сказать наверняка было трудно: сердце у нее билось так быстро и громко, что палата словно вздрагивала при каждом ударе.

Она подалась вперед, пытаясь не наступать в кровь, и толкнула его ногой в плечо. Он лежал неподвижно, как камень. Она поискала на полу ключи, заглянула под кровать и возле тела, между ног и в руках, но нигде не нашла. Черт. Придется залезть ему в карман. Она приподняла Эдди за плечи, подсунула ладонь под его бедро и перевернула на спину. Когда его тело снова ударилось о пол, послышался выдох, долгий и громкий. Сейдж вскрикнула и отползла назад. Он еще жив! Затем до нее дошло, что это мог быть его последний вздох, вырвавшийся из легких. Затаив дыхание, Сейдж залезла ему в правый карман. Слава богу, ключи были там. Ощутив пальцами их твердый холод, она выдернула связку, выпрямилась и кинулась к двери, молясь, чтобы нужный нашелся сразу.

Затем, не удержавшись, оглянулась на Эдди. Его открытые глаза были устремлены на нее; залитые кровью, обмякшие губы напоминали перевернутую клоунскую улыбку. Трясущимися пальцами Сейдж пробовала ключи один за другим, пока наконец не попался нужный.

Сидя на больничной койке с капельницей в руке, Сейдж смотрела на стоящий перед ней поднос с традиционным месивом. Медсестра умоляла ее поесть, но от одной мысли о уиллоубрукских помоях Сейдж чуть не выворачивало. Самого пребывания в больнице Уиллоубрука было достаточно, чтобы она чувствовала дурноту. Хорошо бы смыть с кожи и волос кровь и запах антисептика, но медсестра сказала, что с душем придется повременить: плечи и руки Сейдж испещряли семьдесят шесть швов, и все они должны были сначала подсохнуть.

И даже это можно было бы пережить, только бы ее выпустили отсюда. Она столько раз уже спрашивала у медсестер про выписку, что они стали игнорировать ее. Сейдж отпихнула поднос с месивом. Если бы ей вернули одежду, она сама ушла бы, но штаны и майка были в стирке. Разумеется, она понятия не имела, куда идти, но об этом можно подумать по ту сторону ворот Уиллоубрука.

Кто-то постучал в дверь — быстрые, настойчивые удары. Сейдж подняла голову, когда дверь открылась.

Детектив Нолан.

Она опустила взгляд. Он должен был помогать ей. А вместо этого снова упрятал под замок.

— Как самочувствие? — поинтересовался следователь.

Она вскинула глаза:

— Самочувствие?! Доктор Болдуин снова меня запер, а Эдди чуть не укокошил. Какое, по-вашему, у меня самочувствие?

— Я знаю, — пробормотал он. — Надо было слушать тебя. Как мне заслужить прощение?

— Вытащите меня отсюда. Они хотят оставить меня на ночь.

— Я обещаю, что снова тебя не запрут. Мы все знаем, что ты не лгала и Эдди действительно приходил к тебе. Ко всему прочему обнаружилось, что красный «мустанг» был угнан в ту самую ночь, когда, как ты говоришь, Эдди появился у твоего дома. Затем машину бросили на Ричмонд-авеню. Владельца нашли в гараже с перерезанным горлом.

Она прикрыла глаза, пытаясь разобраться в новых фактах. Эдди был больной, это ясно, но он искренне считал, что помогает людям. Правда, в итоге он превратился в убийцу, с легкостью и без сожалений обрывающего чужие жизни. Скольких он убил? Десятерых? Сотню? Тысячу? Сейдж снова посмотрела на Нолана:

— Эдди мертв? Я его прикончила?

— Он в коме. Врачи говорят, что выживет, хотя неизвестно, очнется ли.

— А если очнется?

— Если он сможет предстать перед судом, его признают виновным в убийстве твоей сестры. И других жертв.

— Его отправят в тюрьму?

— Если признают виновным.

— Что значит «если»? Он сознался мне во всем. В убийствах Иви, Уэйна и Алана. Он и других пациентов Уиллоубрука убивал. И… — Она запнулась, не уверенная, стоит ли об этом упоминать. — Когда он пришел ко мне домой, это был не первый его побег из Уиллоубрука. Я не знаю, сколько раз он уходил оттуда, но вполне уверена, что на его совести масса пропавших детей на Стейтен-Айленде. Эдди сказал. что я могу называть его ангелом милосердия или Кропси.

— Господи боже, — выдохнул Нолан, покачивая головой. — Надеюсь, что он очнется и мы распнем сукина сына. И, конечно, отыщем других его жертв.

— А как насчет доктора Болдуина? С ним и другими ответственными лицами Уиллоубрука разберутся?

— Ну, благодаря тому репортеру, который проник в шестой блок, поднялась волна общественного негодования. Ходят слухи, что родители некоторых пациентов подают коллективный иск против Уиллоубрука в окружной суд США.

— Вот и хорошо. Надеюсь, вся администрация больницы отправится за решетку.

Детектив выпрямился на стуле.

— А прямо сейчас надо обсудить, что произойдет, когда ты выйдешь отсюда.

На следующий день Сейдж, сидя на краю больничной койки, тупо созерцала свои ботинки.

Несколько часов назад врач согласился выписать ее. Она приняла горячий душ, изведя уйму шампуня и мыла. Медсестра сменила ей повязку и вернула одежду — покрытую неотстиравшимися темными пятнами и мятую, но Сейдж было все равно.

И тем не менее никто не спешил к ней с бумагами. Оставалось только ждать. Ждать, какой еще неожиданный поворот примет ее жизнь.

Детектив Нолан обещал, что они вместе разберутся, куда ей податься, но со вчерашнего дня, когда он записал ее показания, от него не было ни слуху ни духу. Сейдж молча проклинала его. Теперь, когда она сделала за полицию всю работу и доказала, что убийцей был Эдди, следователь, вероятно, просто перешел к следующему делу.

Затем в коридоре послышались шаги. Повернулась дверная ручка. Сейдж подняла голову, готовая ко всему. Словно в замедленной съемке, дверь приоткрылась шире. Вошла улыбающаяся медсестра, остановилась в сторонке и придержала створку. Увидев, кто стоит за ней, Сейдж ахнула.