— О, Джимми, — пробормотала жена, взяв его за копошащиеся руки. — Мы так по тебе соскучились.

— Да, — сказал муж. — Как ты, сынок?

Джимми безучастно смотрел на них, скривив рот на одну сторону.

— Поздоровайся с мамой и папой, Джимми, — велел санитар.

— Здравствуйте, мама, папа, — сказал Джимми. В конце каждого слова язык вываливался у него изо рта. Голос у ребенка оказался ниже, чем ожидала Сейдж. Может, мальчик был старше, чем казался.

По лицу матери пробежала тревога, и она мягко коснулась головы Джимми: его челюсть и шея были покрыты чем-то темным, похожим на засохшую кровь.

— Что у него с ухом?

— Сцепился с одним парнем, и тот его укусил, — ответил санитар.

— Похоже, нужно наложить швы, — забеспокоилась мать.

— Я передам его врачу, — исполненным безразличия голосом отозвался санитар.

— А как же новые кеды, что мы принесли в прошлый раз? — спросил отец, указывая на башмаки на ногах Джимми, на пару размеров больше нужного и без шнурков. — Где они?

Санитар посмотрел на ботинки, словно увидел их в первый раз.

— Не знаю, — сказал он. — Потерял, надо думать.

Отец покачал головой, очень недовольный.

— Уже третья пара в этом году.

— Можно немножко погулять с ним? — спросила мать. — Там метет, но свежий воздух ему не повредит.

— Я не захватил его пальто, — возразил санитар. — Может, в следующий раз.

— Я могу принести пальто, — вызвался отец. — Только скажите мне, где оно.

— Мистер Чан, вы же знаете, что родителям нельзя в палаты. Я вам сто раз говорил.

— Говорили, говорили, — согласился мистер Чан. — Мне только хотелось бы знать почему. Почему нам нельзя посмотреть, где живет наш сын? Что вы там скрываете?

— Ничего мы не скрываем. Просто другие пациенты могут расстроиться, увидев в палатах родителей, особенно те, кого никогда не навещают. Встречайтесь с Джимми прямо здесь, как всегда. Это сколько угодно.

— А почему мы всегда должны заранее сообщать, когда приедем, а иначе Джимми не разрешат выйти к нам? — поинтересовался мистер Чан. — Может, вы мне и это объясните?

Миссис Чан уже взяла Джимми за руку и повела его в комнату с игрушками рядом с залом ожидания, ласково поглаживая сына по плечу.

— Не я правила устанавливаю, мистер Чан, — бросил санитар. — Хотите жаловаться — обращайтесь к врачу или в администрацию.

— О, именно это я и собираюсь сделать. Родительский комитет на днях встречался с одним из ваших врачей, и уж мы докопаемся, в чем тут дело, будьте спокойны!

Санитар пожал плечами:

— Поступайте, как считаете нужным.

Мистер Чан еще раз сердито взглянул на него и проследовал за женой и сыном в игровую комнату. Санитар некоторое время понаблюдал, как они располагаются, затем повернулся, собираясь уходить, и вдруг заметил Сейдж. Он замешкался, и на лице у него появилось странное выражение. Вместо того чтобы выйти, он подошел к секретарше и что-то тихо сказал ей, перегнувшись через стол. Та кивнула, коротко глянув на Сейдж. Санитар, снова оглядев посетительницу, вышел через дверь в конце зала.

Сейдж снова начали грызть дурные предчувствия. Они говорили о ней. А что именно? Что Розмари, скорее всего, не найдут? Что нужно привести врача, который сообщит Сейдж о смерти сестры? Или речь шла совсем о другом?

Сейдж встала и подошла к секретарше.

— Прошу прощения, — сказала она. — Но мне показалось, что вы и тот человек говорили о моей сестре. Вы можете мне что-нибудь сказать? Хоть что-нибудь?

Секретарша покачала головой:

— Извините. Я не в курсе дела, но скоро к вам кто-нибудь выйдет и все объяснит.

— Но вы не понимаете, — сказала Сейдж. — Я недавно узнала, что моя сестра здесь. Раньше мне говорили, что она умерла, и я приехала издалека, и…

В этот момент дверь в задней части зала открылась: вернулся стриженный ежиком санитар в сопровождении худого человека в твидовом спортивном пиджаке. Санитар указал на Сейдж, и оба быстрым шагом направились к ней: один — сжав кулаки, второй — с мрачным лицом. Первым побуждением Сейдж было повернуться и убежать. Они думают, что она больна; они собираются запереть ее. Может быть, Алан предупредил их о ее приезде, потому что хотел от нее избавиться. Может быть, он все наврал про Розмари, чтобы она, Сейдж, ломанулась сюда. В конце концов, ей, как и всем детям на Стейтен-Айленде, с пеленок твердили, что их отправят в Уиллоубрук, если они не будут хорошо себя вести. И теперь кошмар оборачивается явью.

Да нет, невозможно. Алан понятия не имеет, что она здесь. Она отогнала эту мысль, но тут же внутренне сжалась: санитар и спортивный пиджак наверняка хотят сообщить ей, что Розмари умерла. Она видела это по их глазам и поджатым губам. Нет. Не может Розмари умереть, только не опять тот же ужас! А санитар и спортивный пиджак кажутся такими скованными, потому что место тут невеселое и по долгу службы им приходится принимать всякие непростые решения. Они могли подумать, будто она пришла поскандалить из-за исчезновения Розмари.

Внезапно ослабев, Сейдж двинулась им навстречу, протянув руку и подняв голову, стараясь выглядеть дружелюбной и уверенной в себе, хотя на самом деле ее подташнивало от страха.

Но не успела она заговорить, как спортивный пиджак сказал:

— Где же вы пропадали, мисс Уинтерз? Мы беспокоились о вас.

От удивления Сейдж разинула рот. Затем ее пронзил жгучий, раскаленный разряд растерянности и замешательства. Окинув хмурым взглядом человека в спортивном твиде, она опустила руку. Ей очень хотелось развернуться и броситься вон, но этого она сделать не могла: нужно сначала найти сестру. И она на всю приемную разразилась нервным хохотом, полным отчаяния и тоски. Спортивный пиджак, должно быть, шутит. Не может же он всерьез принимать ее за Розмари? Смех, да и только. Сейдж собралась было указать ему на ошибку, как вдруг он взмахнул рукой, как король, повелевающей страже увести узника. Она не успела понять, что происходит, а санитар уже схватил ее за руку.

— Что вы делаете? — возмутилась она, пытаясь вырваться. — Отпустите меня!

Не обращая внимания на ее протесты, санитар усилил хватку и повлек Сейдж к двери в задней части зала, плотно притиснув к себе и дыша ей в лицо кислятиной. Спортивный пиджак последовал за ними.

Она упиралась каблуками, изворачивалась, но санитар завладел обеими ее руками и, подталкивая, поволок по полу.

— Перестаньте! — кричала она. — Больно же!

— Все будет хорошо, мисс Уинтерз, — увещевал спортивный пиджак. — Вы вернулись, вы теперь в безопасности. Это ведь ваш дом, вы не забыли?

Ее захлестнула паника, стало нечем дышать.

— Нет! — закричала Сейдж, вырываясь из рук санитара. — Я не Розмари! Я ее сестра! Мы близнецы! Отпустите меня! — Сердце стучало так, что казалось, будто оно вот-вот разорвется. — Что вы делаете?

В детской комнате мистер Чан поднял голову посмотреть, что за переполох, но жена положила руку ему на плечо, не позволяя вмешиваться.

— Не нужно волноваться, — сказал спортивный пиджак. — Мы не собираемся вас наказывать. Просто хотим проводить назад в палату.

— Но вы ошибаетесь! — закричала Сейдж. — Меня зовут Сейдж! Я ищу здесь свою сестру, поскольку нам сообщили, что она пропала! Она всем телом изворачивалась, пытаясь освободиться. Санитар впился в нее ногтями. — Да убери ты от меня свои говенные лапы!

Обеспокоенная секретарша встала.

— Вызвать помощь, доктор? — спросила она, снимая трубку.

— Да, — ответил человек в спортивном твиде. — Передайте сестре Мур, что я жду ее в пятой палате. Немедленно.

Сейдж упала на колени, вывернулась из рук санитара и поползла к выходу. Но мужик оказался проворнее: он сцапал ее, обхватил за пояс и понес через зал. Сабо свалились у нее со ступней, загрохотав по плиткам пола. Сейдж визжала, пинала его, колотила ему кулаками по груди и лицу, но он не сдавался.

— Кто-нибудь, пожалуйста! — кричала она. — Помогите мне! Я не отсюда! Меня принимают за другую!