— Сейдж говорит, что вы ездите на красном «мустанге», — вмешался детектив Нолан.

— Круто, — отреагировал Эдди. — Вот только я водить не умею.

Страх жалким комком шевельнулся у Сейдж в животе.

— Эдди, что ты делаешь? — пробормотала она. — Зачем врёшь?

Доктор Болдуин посмотрел на следователя:

— Сами ей скажете или мне это сделать?

— Скажете мне что? — Она была близка к обмороку.

Болдуин откашлялся.

— Прошу меня простить, мисс Уинтерз, но того, что вы говорите, не может быть. Эдди не работает в Уиллоубруке. Ну, вообще-то работает, но не на платной основе. Он живет здесь с девяти лет. Его нашли на Центральном вокзале в Нью-Йорке с табличкой на шее, где было написано: «Отвезите меня в Уиллоубрук». И, как многие другие давние постояльцы, он выносит мусор и моет полы, потому что у нас не хватает людей. К тому же это уберегает его от неприятностей — по крайней мере, уберегало до вашего появления. У него нет водительских прав, не говоря уже о машине, так что он никак не мог быть у вас в квартире прошлой ночью.

Казалось, пол под Сейдж провалился. Она не чувствовала ног. Значит, это все-таки подстава. Они ей не верят, считают ее сумасшедшей. Но она рассказала правду! Эдди был там. Он водил ее в «Топ хэт». Сложил одеяло на диване перед уходом.

Разве что…

Ее затрясло. Разве что она все это себе вообразила. Возможно, заточение в Уиллоубруке высвободило некие потайные части ее сознания, идентичные тем, что были у Розмари, и теперь ее голова тоже полна призраков. Затуманенными от слез глазами она уставилась на доктора Болдуина:

— Если он не работает здесь, то как провел меня в туннели? Как достал ключ?

— Мы с детективом Ноланом обсуждали это с Эдди, — заявил доктор Болдуин. — Он сказал, что кто-то оставил дверь в туннели открытой, когда в шестой блок ворвались репортеры, и вы попытались сбежать, воспользовавшись ситуацией. Уверяю вас, у него никогда не было ключа.

— Неправда, — сказала она. — Мы все это задумали вместе. Помните, Эдди подслушал, как врачи говорили о том, что доктор Уилкинс дал репортеру ключ от шестого блока? Мы с Эдди знали, что сможем попасть в туннели, когда явятся телевизионщики. Он вам солгал, чтобы его не уволили, но вы, по его словам, просто перевели Эдди на работу в другое здание.

— Ну, он ведь не наемный работник, поэтому его нельзя уволить, — отметил доктор Болдуин. — От работы в блоке шесть я его отстранил, верно. Но это не имеет значения: жильцам не позволено иметь ключи.

— Но он приходил в палату посреди ночи. У него должен быть ключ! — воскликнула Сейдж. — И еще он звонил копам, потому что знал, что вы пытаетесь скрыть убийство Розмари. — Она повернулась к Эдди: — Скажи им!

— Извините, — отвечал Эдди. — Понятия не имею, о чем вы толкуете.

— Врешь! — Она почти кричала. — Ты заехал за мной в красном «мустанге» и повез завтракать в «Топ хэт»! Ты даже по счету заплатил! Вот он, — Сейдж ткнула в Нолана, — посылал копа в забегаловку поговорить с официанткой, так что можешь спокойно сказать правду!

— Детектив Нолан как раз и отправил сотрудника проверить ваш рассказ, поскольку знает, что это невозможно, — возразил доктор Болдуин. — Со вчерашнего вечера ему известно, что Эдди проживает у нас.

Нолан раздраженно глянул на доктора Болдуина:

— Я смогу подтвердить либо одно, либо другое, когда услышу информацию от сержанта Макнелли. Но технически невозможно доказать, что это был именно Кинг, а не другой юноша.

На глаза Сейдж навернулись слезы.

— Это был он, клянусь вам. Я ничего не выдумывала! Я не больна, как моя сестра!

— Никто и не говорит, что вы больны, — возразил Нолан.

Она вскочила, бросилась к двери и дернула за ручку, заперто. Сейдж обернулась и уставилась на мужчин, с жалостью наблюдавших за ней.

— Выпустите меня! Я хочу домой!

Доктор Болдуин двинулся к ней.

— Нет, — взмолилась она. — Эдди, пожалуйста! Скажи им, что ты был здесь. Скажи, что мы ездили в «Топ хэт». — Она оглядела Болдуина и Нолана расширенными глазами, полными слез. — Мы ели блины и… и он ставил «Пинк Флойд» на кассетнике!

Эдди изобразил удивление.

— «Пинк Флойд»? Это что, ансамбль?

— Ты же знаешь, что да! — крикнула она. — Ты сказал, что был на их концерте!

— Просто успокойтесь, мисс Уинтерз, — посоветовал доктор Болдуин. — Все будет хорошо.

Она воззвала к Нолану:

— Вы же были в квартире. Вы видели подушку и одеяло на диване, где он спал.

— Одеяло и подушку на диване я видел, да. Но это ничего не значит. Мы не знаем, кто на этом диване спал.

— А записка? Он оставил мне записку и двадцать долларов!

— Мы нашли записку на полу, но она была без подписи. И дата на ней не стояла.

Сейдж ошарашенно посмотрела на Эдди:

— Только посмотри, что они делают. Пожалуйста!

— Мы не собираемся что-то делать с вами, — отрезал доктор Болдуин. — Но я думаю, что вам лучше остаться здесь на пару дней, в самом крайнем случае хотя бы на ночь. У нас в главном корпусе есть несколько комнат для краткосрочного пребывания. В шестой блок я вас без крайней необходимости больше не отправлю, не переживайте. Полномасштабный психоз, как у вашей сестры, вам, скорее всего, не грозит, но мы хотим держать руку на пульсе, чтобы ничего подобного не произошло.

Она опять замотала головой, не сводя глаз с детектива Нолана. В горле поднимался вязкий ком ужаса.

— Вы сказали, что не позволите им снова запереть меня!

Поджав губы, он сконфуженно кивнул.

— Я только сбегаю к сержанту Кларку, велю ему позвонить в участок по радио и узнать, вернулся ли Макнелли из «Топ хэт», — сказал он, направляясь к двери. — Это займет несколько минут.

— Если вы настаиваете, — сказал доктор Болдуин. — Но это пустая трата времени.

Он отпер дверь и выпустил Нолана, затем выглянул в коридор и сообщил ожидавшему снаружи санитару:

— Можете уводить Эдди в отделение.

Стоявший с безучастным лицом Эдди позволил санитару взять себя за руку и повести к двери. Сейдж, усевшись на стул, наблюдала за ним, молясь про себя, что он передумает и расскажет правду. Но Эдди глядел прямо перед собой, словно в комнате больше никого не было. Так и не взглянув на нее, он ушел.

Доктор Болдуин закрыл и запер дверь и сел напротив Сейдж. Не желая встречаться с ним взглядом, она уставилась в пол.

— Вы же знаете, я просто хочу помочь, — сказал доктор Болдуин. — Но не смогу, если вы мне не позволите.

Сейдж молчала.

— Не удивлюсь, если вчера ночью у вас были галлюцинации насчет Эдди, — продолжил он. — А может, сон, который показался вам реальностью. В конце концов, Эдди был большой частью вашей жизни здесь, и…

— Не разговаривайте со мной, — оборвала она. — Мне вам сказать нечего.

— Но единственный способ справиться со всем пережитым — это обсудить события. Только так можно разобраться, что здесь происходит на самом деле.

— Ничего не происходит, кроме того, что вы предпочитаете верить не мне, а Эдди. И если я с кем и буду говорить, то уж явно не с вами.

Он раздраженно фыркнул.

— Это мы еще посмотрим.

Наконец спустя несколько минут, показавшихся Сейдж самыми длинными в жизни, раздался стук в дверь. Доктор Болдуин открыл, впустив запыхавшегося и растрепанного Нолана.

Прошу прощения, — сказал он. — У Айрис сегодня выходной. Хозяин «Топ хэт» говорит, что она уехала из города на пару дней.

Сейдж показалось, что ее ударили в грудь кувалдой. Только Айрис, и никто другой, могла подтвердить ее рассказ.

Нолан обратился к доктору Болдуину:

— Я позвоню в социальную службу, чтобы ее куда-нибудь пристроили на время.

— При всем уважении, детектив, — уперся доктор Болдуин, — психическое истощение я могу распознать с первого взгляда. Правильнее позволить мисс Уинтерз получить здесь необходимую помощь. Таким образом вы убьете двух зайцев, предоставив ей пристанище, пока вы проверяете показания.

— Нету меня никакого психического истощения, — возразила Сейдж, дрожа от гнева и страха. — Я просто расстроена, потому что Эдди врет, а вы мне не верите.