— Сейчас выходим и садимся в пять телег. Остальные бросаем. Пока здесь это непонятное движение, постараемся вырваться из Гуты. Стрелять, в крайнем случае. Вырвемся из села и прямиком в Сарны. Пусть начальство дает подмогу. Самим нам здесь не управиться, — определил план дальнейших действий фельдфебель. Парни схватили оружие и амуницию, готовясь покинуть усадьбу.

— Я никуда не поеду, — неожиданно объявил Григорий.

— Как это не поедешь? Ты должен будешь прикрывать нас на всякий случай, — не понял такого демарша Антанас.

— Я остаюсь, — настаивал на своем Чижов.

— Это еще почему?

— У меня здесь жена. Я знаю, что с ней будет, если в село ворвутся ОУНовцы, поэтому и остаюсь, — пояснил свою позицию Григорий.

— Это приказ, — решил по — другому подойти к этой проблеме Жукаускас.

— Не в этот раз, — отказался от его выполнения Чижов.

— Чиж, это трибунал, — дернул его за рукав Игнатов.

— Будет, если вернемся, — не особо оптимистично ответил пулеметчик.

— Оставайся и ты, — предложил Федору дружок.

— Не могу. У тебя здесь жена и есть ради чего рисковать, а мне? За кого голову сложить? Лучше, я со своими парнями, — отказал Гришке Игнатов.

— Как знаешь, — не настаивал шуцман. Жукаускас окинул Чижова гневным взглядом, но ничего говорить не стал. Время поджимало. Гриша сел в уголку и прислушался, как вполголоса ругаются полицаи, устраиваясь в телегах. Скрипнули колеса, фыркнула лошадка и снова пришла тишина. Интересно, вырвутся или нет? — подумал Чижов, ожидая услышать перестрелку. Стрельбы не было. Зато во дворе кто-то выругался на польском языке. Ругательное слово курва, понимали даже немцы.

— Где они? Куда подевались? Я зачем вас тут оставил? — распекал часовых их начальник. За окном блеснула полоска света от керосиновой лампы. Свет приближался к дому. Вот уже в дверном проеме появилось несколько вооруженных людей. Тусклый свет выхватил из темноты фигуру Чижова сидящего на корточках с пулеметом в руках. Поляки опешили, найдя в доме шуцмана. Дроздовский узнал Гришу и не дал крестьянам с испугу пальнуть в полицая.

— Где твои? — последовал вопрос.

— Сбежали в Сарны, — кратко ответил пулеметчик.

— А ты почему остался?

— Из-за Стеши. Куда мне бежать, если она здесь одна?

— Ну, не совсем одна, — как-то непонятно добавил Станислав.

— Я помогу вам, только дайте повидаться с женой, — попросил Чижов. Агроном недолго колебался.

— Это хорошо, что ты остался, — ухмыльнулся поляк, посмотрев на ДП-27.

— Юзек, проведешь пана полицейского к дому Стефании. И смотри, чтобы никто не вздумал на него напасть. Головой отвечаешь! — приказал Дроздовский сопроводить шуцмана одному из своих подопечных. В сопровождении совсем еще мальчишки, вооруженного старым дедовским ружьем, они и дошли до дома Стефании Новак. В хате горел свет, и сквозь занавески было видно несколько силуэтов людей. Гости, наверное, — размышлял мужчина. Пес залаял, не сразу признав хозяина. Затем, недовольное гавканье превратилось в поскуливание. Юзек дойдя до ворот подворья, развернулся и побрел обратно с чувством выполненного долга. Шуцман толкнул от себя входную дверь, и та с легкостью поддалась, так как не была закрытой. Сени встретили его полумраком. Оставалось преодолеть еще одну преграду, и он бы оказался в светлице. В этот самый момент ему в спину уперся ствол пистолета.

— Не дури, — предупредил незнакомый голос и шуцмана подтолкнули к входу в жилое помещение. Знакомо скрипнули дверные петли, и в глаза ударил свет керосинки. В комнате были двое. Его жена и Марек. Если лицо Марека выражало удивление, то в глазах Стефании был виден испуг. Незнакомец, что оказался за спиной Чижова, снял с его плеча пулемет и толкнул парня в центр комнаты.

— Кто такой? — поинтересовался тип за спиной.

— Григорий, муж Стеши, — представился Чижов.

— Муж Стеши, говоришь? — хмыкнул незнакомец.

— Что ж, будем знакомы. Я, Ян Новак, законный муж Стефании, — объявил незнакомец, не выпуская из рук пистолета. Теперь было понятно, отчего так переживала хозяйка дома. После стольких лет забвения, откуда ни возьмись, воскрес из мертвых ее муженек.

— Неплохо ты устроилась Стефания. Двоих мужей завела. При каждой новой власти по мужу. Может, познакомишь? — с нескрываемым сарказмом произнес Ян.

— Ты пистолет-то убери. Гришка нормальный мужик, — попросил Новака Марек.

— Я вижу вы тут без меня родственниками уже стали? Недолго ты по мне слезы лила, — это высказывание относилось в сторону женщины.

— Долго Ян, долго. От тебя почти пять лет весточки не было, кроме похоронки. Сколько мне надо было еще слезы проливать? — нашла, что ответить Стефания.

— А ты их проливала? — иронично поинтересовался мужчина.

— Коль мне не веришь, то у родителей своих спроси.

— Спрошу. Обязательно спрошу. Ну, проходи, коль пришел, — отступил в сторону поляк.

— Присаживайся, — кивнул на стул брат Стеши.

— Навестить сестренку вырвался? Погостишь и опять в Сарны? Я тебя сразу признал, как только увидел, — спокойно беседовал Ковач.

— И я тебя признал, — присел на указанное место гость.

— Ты бы на стол накрыла. Когда еще будешь потчевать сразу двух супругов? — продолжал язвить Новак, обращаясь к женщине.

— И что она в тебе нашла? — не мог понять поляк.

— Разве что это? — презрительно дернул он Чижова за лацкан куртки. Гришка недовольно посмотрел на собеседника.

— Обратно дороги в Сарны нет. Шуцманы сбежали из села, — признался полицейский.

— Как сбежали? Староста так на них рассчитывал, — заволновался Марек.

— Они не захотели погибать за поляков, вот и сбежали, — прояснил ситуацию гость.

— За поляков? — возбудился Новак.

— А ты почему остался?

— У меня жена полячка, как я мог ее бросить? — озвучил свою позицию Григорий.

— Ты на чужих жен рот не разевай! Какая она тебе жена при законном муже?

— Законная. Мы в костеле венчаны, — так же грубо ответил полицай.

— Силой чужую бабу под венец затащил? — наезжал на шуцмана Новак.

— Никого я не тащил. Если бы не женитьба, то угнали Стешу в Германию.

— Спаситель значит? Ловко ты чужих жен спасаешь.

— А где ты был? Может, мне ее тогда и спасать не пришлось. Хотя бы письмецо чиркнул. Дал женщине надежду, — перешел в атаку Чижов.

— Там где я был почтальоны не ходят. Знаешь, что такое концентрационный лагерь? Откуда тебе знать? Ты ради собственной шкуры быстренько эту форму примерял, а я не сдался. Сбежал, чтобы продолжать борьбу за свободную Польшу, — пафосно заявил Ян.

— Гриша, тоже в лагере был. Это я его оттуда выкупила, — вставила словечко Стефания.

— Значит, сама в дом чужого мужика привела? — переключил поляк свое внимание на женщину.

— А каково мне самой с этим хозяйством справляться? Ты столько пережил, а почему не спрашиваешь, как я тут без тебя жила? Как при Советах спину в колхозе гнула, как плакала по ночам в подушку? Думаешь, мне легко было? И его вытащила, но не для того, чтобы в постель уложить, а для того, чтобы облегчить себе жизнь. Если бы знала, что ты живой, то может, все по-другому было. Не брал меня Григорий Васильевич силой. Могла и отказаться. В таком случае не куда было бы тебе возвращаться. Ты хотел бы, чтоб я в Германии сгинула? Всегда только о себе и думаешь. А он, — кивнула женщина на Григория: «Обо мне подумал».

Такое выступление супруги стало неожиданностью для Яна. Он привык видеть кроткую послушную Стешу, а тут настоящая бунтарка.

— О тебе? Он в первую очередь о себе подумал. Одним махом отхватить бабу с таким приданным. Удачное предложение, — не верил поляк в благие намерения Чижова. Пребывание в лагере озлобило мужчину. Он перестал доверять людям. Слишком много предательства вокруг.

— О чем ты больше переживаешь? О доме, хозяйстве или обо мне? — чуть не плакала Стефания, не узнавая в сидящем за столом Яне своего любящего, заботливого мужа, возвращения которого, так долго ждала.