— Пойдите, посмотрите, может кого-нибудь застрелили. Оружие заберите. Если есть раненные, добейте. Своих хватает. С чужими возиться не станем, — раздался зычный голос на украинском языке. Почти свои, — криво усмехнулся Александр. Сашко оттолкнулся ногами, скользя по снегу. Надо было убраться от места боя подальше, чтобы его не смогли найти. Если бы перестрелка произошла вечером, то сумерки скрыли бы парня, а так, его было видно издалека. Может, стоит прикинуться мертвым? Глядишь, поленятся идти по снегу и не добьют его, как сказал их главный? Несколько источников звука стали приближаться в его сторону.

— Есть один, — бодро доложил один из врагов и следом раздался выстрел из винтовки. Добивают, — догадался Сашко. Захрустел снег под сапогами второго, и этот хруст двигался в его сторону. Вот и все! — замер в ожидании «бульбовец». В зоне видимости появилась фигура полицая с пулеметом в руках.

— Гриша! — прошептали пересохшие губы Деревянко. Гришка заметил, что повстанец живой. Он подобрал Сашкин автомат.

— Еще один! — громко крикнул Гришка и чуть потише добавил: «Ты, на обоз навел? Сука ты, Саня! Добра не помнишь». «Шума» поднял ствол пулемета.

— Если бы не Наташка с ребенком, прикончил, гада!

Он нажал на спусковой крючок. Возле головы повстанца поднялся фонтанчик снега. Сашко закрыл глаза и сжался в комок, насколько это позволяла рана. Когда открыл их снова, рядом никого не было.

Степан стоял в канцелярии первой роты и выслушивал нотации ротного.

— Зачем я тебя в волость послал? Чтобы ты сдал обоз с продуктами члену нашего провода Ивану Литвинчуку. Ты назначил в отряд надежных парней? Самому в это дело лезть не надо было.

— Так, я и не лез, — оправдывался Бородай.

— В Гуту Степанскую и Вырки поехал Василий Зленко. Надежный, проверенный хлопец, — докладывал визе фельдфебель.

— К нему определил бывших красноармейцев, чтобы никто, ничего не заподозрил. Они из простых, — небрежно махнул рукой Степан, давая краткую характеристику подчиненным.

— И как же это твои простые парни умудрились разгромить отряд УПА ПС? Откуда он там вообще взялся? — нервно ходил по кабинету Тарас Семенович.

— Откуда я знаю? — пожал плечами Бородай.

— Они сразу хотели сдаться, — рассказывал сержант.

— Сдаться, да не тем. Литвинчук ждал вас на дороге почти сутки. Почему, так задержались? — продолжал допрос ротный.

— Староста в Гуте, оказался не готовым к нашему приезду, — соврал Бородай, прикрывая своего подчиненного Зленко. Он сам ему всыплет по первое число за эту пьянку. Этот проходимец Чижов решил забрать себе его бывшую любовь. Она хоть и подпорчена Степаном, но все равно его. Кто давал Гришке право лезть на территорию Степана?

— А может, это ты по старой памяти решил подыграть Боровцу? Ты ведь в его украинской милиции служил? — отвлек Бородая от мыслей, очередной вопрос Онищенко.

— Все мы там служили, — подтвердил этот факт из своей биографии Степан.

— Я перешел в партию ОУН (б) и не разделяю взглядов Тараса Боровца. Перестрелку затеял ваш пулеметчик Чижов. Выслужиться захотел. Не начни он стрелять, может и с «бульбовцами» нормально решили.

— Наш? — негодующе поднялись брови у Онищенко.

— Пана лейтенанта, — поправился Бородай.

— Вот именно, что Ходаковского. За проявленную смелость он ему три дня отпуска дает. А тебе за головотяпство, я бы трое суток гауптвахты объявил. Какие потери во взводе? — все еще продолжал сердиться ротный.

— Трое убитых и двое раненных, — опустив голову, доложил Степан.

— Что делать будем с этим пулеметчиком? Не нравится он мне, — поинтересовался визе фельдфебель.

— А что ты с ним сделаешь? Он под покровительством Ходаковского. Разве, что отправить его в патруль? Может, на окруженцев нарвется или партизан. Я подумаю, — обещал ротный.

Игнатов улучив момент, заскочил в казарму, где сидя на кровати, копошился возле своей тумбочки его дружок Гриша. Чижов, услышав посторонние шаги, что-то спрятал под подушку.

— В отпуск собираешься? — присел рядом Федор. Убедившись, что никого кроме Федьки в помещении нет, Григорий достал из-под подушки револьвер.

— Откуда у тебя «наган»? — удивился «шума».

— В лесу подобрал, — пояснил товарищ.

— С собой возьмешь? — кивнул Федя на опасную игрушку.

— Пулемет в отпуск не дадут, — усмехнулся Гриша.

— В Гуту собрался?

— Куда еще? — удивился Григорий такому вопросу.

— Хочу со Стешей сделать все по закону. Заберу ее в Сарны и оформлю в управе свидетельство о заключении брака. Жен полицейских не отправляют в Германию.

— Так ты ради этого на ней женился? — прозрел Федька.

— Дурак ты, Игнатов! Люблю я ее, — фыркнул Чижов.

— А она тебя? Она хоть знает, что ты ее от Германии выгораживаешь?

— Знает. Ее староста уже в списки внес на отправку, — признался Гриша.

— Так может она с тобой из-за благодарности? — давил на больной мозоль товарищ.

— Вот поеду и узнаю, — насупился Чижов. Федор похлопал дружка по спине, мол, не стоит обижаться на его слова.

— Взводный, тебя идиотом назвал. Получается, что перестрелка получилась по твоей вине и убитые на твоей совести, — поделился услышанным Игнатов.

— Выходит, надо было сдаться? — сделал вывод мужчина.

— Наверное, так, — пожал плечами Федя.

— Они же все «шароварники», что эти, что те. Вчера служили в украинской милиции, а сегодня в немецкой полиции, — недолюбливал своих товарищей по роте Игнатов.

— Мы тоже, еще те гуси. Успели повоевать и там и тут, — был самокритичен к себе Чижов.

— Ладно, Чиж, не нагоняй тоску. Буду ждать твоего возвращения, а то тут и поговорить не с кем. Селютин сильно грамотный и мы ему не чета, Балабан тот в основном про баб чешет, с остальными не интересно, а с украинцами и говорить не о чем, — пожаловался Федя. Он успел проводить дружка до ворот казармы и вернулся обратно. Миновав город, Григорий оказался на дороге, среди заснеженного поля. Идти пешком далековато. Оставалось уповать на то, что кто-то из селян будет возвращаться из города к себе домой и подвезет отпускника. Прошел он не слишком много, когда Грише сопутствовала удача, в виде тентованного грузовика, который двигался со стороны Сарн. Мужчина поднял руку и для пущей убедительности шагнул к середине дороги, чтобы автомобиль не смог его миновать. При ближайшем рассмотрении оказалось, что грузовик военный, так, как шофер и пассажир были в военной форме. Скрипнули тормоза и грузовик остановился.

— Ты чего под колеса лезешь? — высунулся из кабины водитель и заговорил на чистом русском языке. Одет он был в форму РККА, только без знаков различия. Гришка даже протер глаза от удивления. Второй его спутник смахивал на офицера, только непонятно в какой форме.

— «Хиви», что ли? — догадался Чижов.

— Хиви, хиви, — буркнул, водила.

— А это кто с тобой? — интересовался «шума».

— Словацкий лейтенант.

— Это с аэродрома что ли? — вспомнил Чижов, где базировалось словацкое подразделение.

— Откуда здесь еще словаки возьмутся? — возмущался шофер.

— Спроси у пана лейтенанта, он меня до Гуты Степанской не подбросит?

Водитель что-то зашептал офицеру.

— Ты дорогу знаешь? — поинтересовался «хиви».

— Знаю, конечно, — подтвердил Чижов.

— Тогда, садись в кабину, — предложил шофер. Лейтенант потеснился. «Опель блитц» плавно тронулся с места.

— Чего в Гуте забыл и почему один и без оружия? — завел разговор водитель.

— В отпуске я. Еду к жене. На днях только женился, — похвастался Чижов.

— Молодожен значит? Поздравляю. По говору вроде не местный, — сделал вывод «хиви».

— Не местный, — согласился шуцман.

— Из средней полосы России я.

— Далеко забрался. Жена украинка видать? — не умолкал парень.

— Полька, — признался полицейский.

— Полька? То, что нам надо. Господин лейтенант, у него жена полька. Парень в отпуск едет, — заговорил водитель с офицером на польском языке.