— Чего лыбишься? — заметил Игнатов скептическую улыбочку товарища.

— К будущей жизни нужно готовиться сейчас. Евреи народ зажиточный. Пользуясь, случаем, я тут наменял на продукты всяких «цяцек». А что? В жизни все пригодиться. Не век же мне с винтовкой бродить? Вот ты, например, как собираешься жить со своей Стефанией?

— Не знаю. Мы ничего серьезного не планировали. Как тут что-нибудь запланируешь, если в любой момент могут убить? — не понимал его философии Чижов.

— Не думай о смерти, думай о жизни, — посоветовал Федя. Хороший совет, — согласился Гриша. Они остановились у неприметного дома с облезлой штукатуркой по углам.

— Пошли, — уверенно сказал Федя и толкнул дверную ручку от себя. Их прибытие не осталось без внимания. Из смежных комнат высунулись головы домочадцев, чтобы увидеть вошедших. Форма полицейских напугала жильцов и их любопытные лица скрылись в дверных проемах.

— Это ко мне, — возвестил старый еврей, который выдвинулся навстречу гостям.

— Прошу в мою мастерскую, — предложил Борис Моисеевич. Комнатушка портного была переоборудована под мастерскую. Ножницы, нитки, лекала, швейная машинка и видавший виды манекен, говорили о профессии хозяина.

— Я приобрел то, о чем вы говорили, — сообщил Федя и протянул хозяину сверток. Моисеевич развернул бумагу и довольно зацокал языком.

— Весьма недурственный материал. Костюм получится просто шикарный. Теперь необходимо снять с вас нужные мерки.

Игнатов стащил с плеча винтовку и снял курточку.

— Присаживайтесь молодой человек. Это займет некоторое время, — обратился Борис Моисеевич к Чижову.

— Желаете чаю?

Гришка пожал плечами, не зная, что ответить.

— Сара! — позвал кого-то старик. В комнату вошла темноволосая девушка. По коже Григория пробежали мурашки. Она была очень похожа на ту девчонку в демисезонном пальтишке, которую он собственноручно расстрелял в лесу. Такая же хрупкая фигурка и те же проницательные глаза. Неужели все евреи на одно лицо?

— Что дедушка? — спросила она своим звонким голоском.

— Сделай чаю нашему гостю, — попросил он, указывая на Чижова.

— Я тут по случаю достал великолепный морковный чай. Непременно отведайте моего угощения. Сара, просто профессионально его готовит, — похвастался Борис Моисеевич. Но не в чае было дело. Гришка словно завороженный смотрел на Сару. Ну, копия той девушки. Может, это высшие силы проверяют его? Пока возлеФедьки крутился с мерной лентой портной, Григорий наблюдал за Сарой. Эта еврейка вызывала у него некий душевный трепет. Это чувство было похоже на то, когда ты в темном помещении вдруг увидишь призрака. Но, кроме страха и любопытства, в его душе было и чувство сожаления. Сожаления о том, что все пошло не так, как он того ожидал. Не такой участи хотел для себя Григорий. Когда они вышли на улицу довольный примеркой Федор, хлопнул его по спине.

— Вижу, что приглянулась тебе эта евреечка. Хочешь, я тебе встречу организую? Тут некоторые готовы за буханку хлеба и банку тушенки отдаться, — ухмылялся Игнатов.

— Федя, я женатый, ты забыл? Да и девочка она совсем. Просто она мне напомнила одного человека. А ты бы поаккуратней был с врагами Рейха. Ходаковский узнает, по головке не погладит, — посоветовал ему товарищ.

— А, что я? Мне бы костюмчик пошить, — прикинулся простачком Игнатов.

— Эх, сейчас бы пивка свежего выпить, — перешел Федор на другую тему разговора.

— Может, заглянем куда-нибудь? — предложил Федя.

— По бокальчику махнем и снова на маршрут, — искушал товарища Игнатов. Гришка сопротивлялся недолго.

— Ладно, пошли. Я тут знаю один подвальчик, там всегда пиво свежее, — взял Гриша инициативу в свои руки. С еврейского квартала они вышли в город и спустились в знакомый Григорию подвал. Здесь было, как всегда людно и накурено. Чижов вышвырнул из-за стола пьяного завсегдатая, и они разместились с Федькой за отдельным столиком. Завидев новых посетителей в их сторону двинулась грудастая официантка в белом передничке и кокошнике. Она по-деловому смахнула со стола тряпкой остатки трапезы предшествующих посетителей и взяла в руку пустые бокалы.

— Григорий Васильевич, что будете заказывать? — очаровательно улыбнулась женщина.

— По бокальчику пива и сушеной рыбки, — сделал заказ полицейский.

— Сию минуту, — уплыла к барной стойке официантка.

— Ого! Сочная бабенка. Так ты тут постоянный клиент? — удивился Федор.

— Бывает, что захожу, — не стал врать Чижов.

— И как зовут красотку? Где ты с ней познакомился? — посыпались вопросы.

— Валентина, — назвал имя женщины Чижов, а вот, где познакомились, говорить не стал. Пусть думает, что в баре. Слабенькая у Федьки оказалась память. Сейчас бы с его легкой руки уехала Валюха в Германию, бросив на произвол своих малолетних девочек, а так, благодаря ему, работает в этой пивнушке.

— А ты с ней часом не того? Вон, она на тебя как зыркнула, — расспрашивал товарища шутцман.

— Того, не того, какое тебе дело? — возмутился мужчина.

— Так ты женатый теперь, — напомнил ему Федор.

— Познакомь меня с этой Валентиной, — попросил товарищ.

— Зачем тебе?

— У нее, что муж? — зациклился на своем Игнатов.

— Мужа нет, но зато две дочки.

— Это хорошо. Живет в своем доме? — продолжал расспрашивать Федя.

— Тебе то зачем? Жениться решил? Любовь с первого взгляда? — заулыбался Чижов.

— Жениться? Для этих целей я себе помоложе и без детей найду, а чтобы отдохнуть и такая сойдет.

— Говорю же, что у нее двое детей, — напомнил ему Гриша.

— Детишек не обижу. Что я изверг какой-то? — продолжал разговор Игнатов, а сам наблюдал за Стружук.

— А как же твои еврейки? — уколол его Гришка.

— С ними дешевле выйдет.

— Сам сказал, что не чего с врагами Рейха путаться. Я тебя и послушал, — схитрил полицейский.

— Темнишь, ты что-то, — не поверил Чижов в искренность спутника.

— Уступи бабу. Вон у тебя какая Стеша красавица, — настаивал Игнатов.

— Я Валентине не хозяин. Кого она захочет, того и выбирает, — ответил пулеметчик.

— Вот и хорошо, — довольно сказал Федор.

Стружук принесла их заказ.

— Познакомьтесь, это мой товарищ Федор Игнатов, — представил спутника Чижов.

— Валентина, — кивнула головой женщина.

— Может, к нам за столик присядете? — начал ухаживать полицай.

— Не могу, я на работе.

— А после работы? Давайте сходим в ресторан?

Официантка с подозрением покосилась на товарища ее знакомого.

— Рестораны у нас не для таких, как я. Там, в основном немецкие офицеры гуляют. Да и детки меня дома ждут, — не соглашалась Валя.

— Тогда разрешите вас проводить домой. В городе неспокойно, плюс скоро комендантский час, — не отступал от своего Федор.

— Вы как провожать станете? С Григорием Васильевичем вместе? — посмотрела она на Гришу.

— Нет. Григорий Васильевич занят, но он не против того, если, я позабочусь о вас, — настаивал Игнатов. Официантка вопросительно посмотрела на Чижова.

— Можете поздравить Григория Васильевича, он теперь молодожен, — кивнул Федя на кольцо на пальце спутника. Только таким способом он мог отбить Валентину у товарища.

— Жена у него кровь с молоком, так, что Гриша пока не сможет к нам присоединиться.

— Поздравляю, — с какой-то обидой в голосе произнесла Валентина, вроде бы Григорий ей что-то обещал и не выполнил.

— Так разрешите вас проводить? — положил Федька свою ладонь на руку женщины. Она быстро ее одернула.

— Приходите, — холодно произнесла Валентина, и от такого тона Чижову стало не по себе. Да кто она ему, в конце концов? Простая знакомая и не больше. День сегодня явно не задался. То призрака убиенной еврейки увидел, то Валентина на него какие-то планы строила. Зато у Федьки все было хорошо.

Лето в 42-м выдалось жаркое и сухое. Лишь только в августе погодка порадовала проливными дождями, которые сбили жару и принесли некоторое облегчение. Зато обстановка в городе к концу месяца накалялась. Напряжение чувствовалось даже в воздухе. С Германии прибыл отряд организации "Тодта" и за городом принялся копать какие-то котлованы. На оборонительные рубежи не похоже, да и зачем они здесь, когда вермахт наступал по всему фронту? С таким предчувствием чего-то нехорошего Чижов решил посетить пивной подвальчик, куда он давненько не заходил. Кроме него здесь сидело несколько полицаев из его батальона.