— Черт! — воскликнул Чижов и быстро покинул отхожее место. Теперь выстрелы следовали один за вторым и с разных сторон. Из-за сарая выбежал Ширшов, на ходу передергивая затвор.

— Партизаны! — громко завопил рядовой. Гришка заскочил в дом и схватил свой ДП-27. Спящие в хате полицаи проснулись и, вооружившись винтовками, поспешили прочь из помещения. Интенсивность боя быстро нарастала. Чижов услышал, как завелся немецкий БТР и застрочил его МГ. Он тоже покинул дом и под прикрытием хозяйственных построек выдвинулся ближе к линии огня. Его соратники, используя стены сарая, вели огонь по противнику. Шуцман по самодельной лестнице поднялся на чердак подсобного помещения. Ногой выбил несколько досок из фронтона сарая, чтобы расширить себе сектор ведения огня. С высоты можно было судить о сложившейся обстановке. Парни из отряда народных мстителей атаковали деревню с трех сторон, оставляя вспомогательной полиции возможность отойти из населенного пункта через балку, которая располагалась сзади деревни. По полю в их сторону двигалось с десяток мужиков и это только с фронта. Что было на флангах, Чижов не видел. «Дегтярь» плюнул короткую очередь в сторону атакующих. Ручной пулемет не был рассчитан на длинные очереди. Дымящиеся гильзы улетели в прошлогоднее сено, которым был застелен чердак. Взял чуть правее. Тах! Тах! Тах! — улетели еще три пули. Его огневую точку приметили, и в доски вгрызся смертоносный свинец, прилетевший со стороны врага. Мужчина ответил еще двумя очередями. Партизаны залегли. Еще вчера он размышлял над тем, что место в батальоне «шуцманшафта» ему не подходит по духу, а сейчас он отстреливался без всякой тени сомнения в своем выборе. Принцип боя достаточно прост, если не ты, то тебя. Его потеребили за сапог. Рядом прилег Селютин.

— Чиж, ты должен прикрыть отход взвода, — приказал ефрейтор.

— Отход? Мы разве отступаем? — удивился рядовой.

— Нас слишком мало. Они зашли к нам во фланги. Видать местные сдали, что основные силы ушли и теперь они хотят расправиться с нами. Я с парнями придержу их с правого фланга, а ты с Игнатовым и Ширшовым задержишь их с фронта.

— А где же Бородай, Зленко и «шароварники»? — возмущенно поинтересовался шуцман.

— Они с основными силами отойдут по балке за деревней, — озвучил ефрейтор план операции.

— А немцы на БТРе? — не радовался такому раскладу Чижов. Все значит, смоются, а он прикрывай их зад?

— На кой черт тебе сдались эти немцы? Они держат центр деревни и уйдут следом, — не совсем уверенно ответил Селютин.

— Давай, поддержи нас огнем! — хлопнул его по спине командир отделения и уполз к люку ведущему вниз. Партизаны начали перебежками приближаться к крайним хатам. Григорий расстрелял один диск, второй, и по звуку выстрелов понял, что с их стороны по правому флангу никто не ведет огонь. Ушли или погибли? Какова бы ни была причина, но это создает для него реальную угрозу. Он спустился с чердака и внизу встретил перепуганного Федора.

— Гриша, нас бросили! — панически заявил Игнатов.

— Где Ширшов? — не терял самообладания Григорий.

— Убили. Мы остались вдвоем, — едва не плакал Федя.

— Тогда бежим к балке, — предложил он товарищу. Они выскочили на улицу и сразу же по ним ударили из автоматов с околицы села.

— Назад! — потащил за собой дружка Чижов.

— Не успели, — пустил сопли Федор. Если улица простреливается, то к балке пробежать будет сложно. Впереди и справа партизаны, зато слева еще строчил станковый МГ.

— Туда! — изменил Гришка направление движения. Перебегая от дома к дому, они продвинулись к центру населенного пункта. Здесь заняли круговую оборону немцы. Перебежками между хатами, они достигли позиций подразделения Ваффен. Возле дома стоял полугусеничный Sd.Kfz 251, в моторном отделении которого, копался механик-водитель. Гришка с дружком забежали в дом. Несколько человек стояли возле окон и вели огонь из карабинов по врагу. Их командира перевязывал санитар. Офицеру пуля попала в плечо. Унтерштурмфюрер поднял свою голову и оценивающе посмотрел на вошедших людей.

— По-моему мы попали, — обреченно сообщил Чижов.

— Лейтенант ранен, БТР поломан и партизаны с трех сторон, — констатировал факт полицейский.

— Что они говорят? — поинтересовался офицер у своего подчиненного, который мало-мальски понимал по-русски. За окном заревел движок бронетехники. Гриша выглянул в окно. Механик закрыл люк на капоте и с довольной физиономией полез внутрь БТРа.

— Ни как починил, — мелькнула у парня в голове надежда на спасение.

— Офицер интересуется, чего вы хотите? — на ломанном русском спросил солдат.

— Уходить надо. С правого фланга прорвались партизаны. Там больше никого нет. Садимся в бронетранспортер и идем на прорыв, — предложил свой план Чижов. Пока офицеру переводили его предложение, насколько пуль разбив оставшиеся стекла, впились в бревенчатые стены дома. Лейтенант и сам прекрасно понимал, что они оказались в западне. Последовала короткая команда и санитар начал помогать подниматься раненному. Чижов понял, что немецкий командир одобрил его план. Он бросился на помощь санитару, и они вдвоем вывели лейтенанта на улицу. Парни из дома прикрывали их отход. Чижов затащил унтерштурмфюрера на борт бронетранспортера и усадил в кресло. Он похлопал водителя по плечу, обращая тем самым на себя внимание.

— Давай вперед по улице. Нам надо выскочить по дороге из села. Жми, что есть сил, — взял на себя роль командира Чижов.

— Переведи ему, — попросил он переводчика. Тот посмотрел на своего офицера и, заметив его одобрительный кивок головой, что-то пояснил механику-водителю. Немцы, защищавшие дом, набились внутрь Sd.Kfz 251 и заняли места по боевому расписанию. Транспортер зарычал и, лязгнув гусеницами, пополз вперед. МГ в носу БТРа, начал вести курсовой огонь, по мечущимися между построек лесным мстителям. Из соседних хат и сараев стали появляться прятавшиеся там немецкие солдаты, которые прикрываясь броней транспортера, двигались следом. Пулемет басисто рокотал, посылая в сторону врага струи свинца. Партизаны отвечали разрозненными винтовочными выстрелами, пули от которых щелкали и уходили рикошетом от бронированных плит машины. Они почти вырвались из населенного пункта, когда какой-то белорусский молодец смог бросить из-за угла гранату. Взрывом подбросило передок БТРа, и он заглох. Вот тут в дело вступил и «максим», которого умудрились лесные парни установить на пригорке, для контроля над выездом из деревни. Пулеметчик противника умело выкосил всех солдат, которые двигались пешим строем, под прикрытием бронетехники. Механик ругаясь на своем языке, пытался завести машину. Пользуясь расположением на возвышенности, пулеметный расчет противника решил скосить и парней внутри бронетранспортера. Щелк, щелк, забарабанили пули. Под ноги Гришке упал солдат с простреленной головой. Не помогла и каска. Их пулеметчик, выстреляв всю ленту начал заряжать новую. Вот тут и вступил в дело Чижов. Его «дегтярь» заработал в сторону пригорка, давая возможность немцу перезарядить оружие. Та-та-та! — уходили вверх короткие очереди.

— Ну, когда же ты, его заведешь! — кричал в горячке боя шуцман на механика, который не оставлял попыток оживить машину. Партизаны, завидев, что БТР обездвижен, стали подбираться поближе, чтобы забросать его гранатами. Наконец-то МГ снова заработал.

— Гриша, справа, — заорал Федька, приметив бородача с РГД-33 в руке. Чижов развернулся и послал в его сторону последнюю очередь. Диск был пуст, и заряжать его было нечем. Высшие силы услышали мольбы и проклятия механика и Sd.Kfz 251 «чихнув» наконец-то завелся. Чижов подобрал оружие убитого рядового и стал отстреливаться вместе с остальными парнями от наседавших партизан. БТР резво помчал на пригорок, прямо на вражеский пулеметный расчет. Лесные мстители убегать не собирались, неизвестно на что рассчитывая. Шальная пуля досталась и их пулеметчику. Он осел на пол бронетранспортера, окрасив стальной лист алой кровью. Гришка схватился за приклад «станкача». Их дуэль с «максимом» была короткой, но кровавой. Sd.Kfz 251 вырвался на проселочную дорогу, оставив на обочине у «максима» два бездыханных тела отчаянных храбрецов. Они добрались в соседнюю деревню, где размещались главные силы батальона. Ротный сразу стал орать, не разобравшись в ситуации. Как они могли бросить своих товарищей, без огневого прикрытия? Вроде-бы Чижов со своим ДП-27 был царь и Бог. Это они бросили своих, а не те сбежали, оставив в заслоне его с Федором? Хорошо хоть Ходаковский разузнал у немцев, как все было. За спасение унтерштурмфюрера Гришка получил благодарность от своего комбата, чем вызвал недовольство Онищенко. Ротный считал Чижова выскочкой и не хотел, чтобы о нем говорили как о герое. Да и кто станет так говорить? Бородай, Зленко или хотя бы тот же Селютин? Если бы он погиб, прикрывая «героический» отход шума, то возможно на его могилке кто-нибудь и проронил скупую мужскую слезу, а так получалось, что они с Федей помогли выскочить из западни немцам, и этим заслужили у комбата уважение. А вот с отходом остальных шуцманов не все было, так гладко. Фактически они бросили немцев и сами смылись. Тут у комбата возникали вопросы, и хорошо, что не к Григорию. По большому счету, Гришке было наплевать, что о нем скажут «шароварники», главное, что он выжил и сможет лишний раз увидеть свою Стешу, так как Ходаковский обещал ему дать отпуск. Эта надежда на встречу сглаживала тот кошмар, с которым ему пришлось столкнуться во время их рейда в Полесье. Сожженные деревни, расстрелянные мирные жители, вот такое неприглядное лицо было у этой войны. Военная машина Рейха катилась катком по судьбам людей и он, к сожалению, был маленьким винтиком в этой машине.