— Это сложно. Свинтус слишком раздражает, — бубнит себе под нос он, зля меня еще больше.

— Свинстон. Долон Свинстон. Прекрати коверкать его фамилию! Это низко. Не имеет значения, рядом он или нет. И ты не имеешь права приставать ко мне у всех на глазах! — взрываюсь я.

— А не у всех на глазах можно? — смотрит на меня, делая шаг, а в глазах — смешинки. Обаятельный придурок.

— Нет! — вспыхиваю, отстраняясь.

— Ладно. Я не буду проявлять свои чувства при всех, если свинтус не будет провоцировать, — ставит условие, подходя при этом все ближе. — Пожалуйста, держись от него подальше. Я не шучу. Он плохой… человек.

Так и слышу, как он добавляет «свин». Придурок.

— Я сама решу, хороший он или нет, — гордо произношу, бросая на него пронзительный взгляд напоследок.

— Отлично. Это не мешает мне быть рядом, верно?

Он уходит, оставив меня одну в темноте. Закрываю глаза ладонями, пальцами зарываясь в волосы, и устало опускаюсь на пол. Все происходящее кажется таким безумным для этой реальности.

Игры Дэна на самом деле направлены не на меня, а на свинтуса… тьфу, Долона. События прошлой недели подсказывают, что догадка верна. Дэн начинал играть во влюбленного каждый раз, когда Долон оказывался рядом. Что-то они не поделили. Может, и правда спор? Но тогда откуда столько серьезности? И еще… нет, надо забыть как страшный сон этот чертов поцелуй.

Голова пухнет от вопросов, ответов на которые у меня нет, а воображение вновь раз за разом рисует произошедшую ранее сцену.

Я выхожу вновь к гостям, которые, надеюсь, уже успели забыть о разыгравшейся на их глазах драме. А вот мои подруги явно все помнят. Обегаю взглядом веселящихся ребят, но не чувствую ни желания, ни сил искать девочек. Да и теперь я слишком далека от веселья, поэтому, никому не говоря, вызываю такси и уезжаю домой, где сразу же прячусь под одеяло, надеясь забыться.

[1] Это стиральная машина и сушилка, стоящие друг на друге — прим. автора

Несмотря на дикую усталость, мне не удается заснуть так быстро, как хотелось бы. В течение нескольких часов я ворочаюсь с боку на бок, вздрагивая всякий раз, когда сознание подкидывает картинки прошедшего вечера. Я уже начинаю думать об успокоительном, когда слышу звук открывшейся двери.

Вернувшиеся подруги едва ли не сразу появляются на пороге моей комнаты.

— Я же говорила, что она сбежала домой, — слышу чей-то шепот и замираю, боясь выдать себя с потрохами.

— Разбудим?

— А получится ли? — узнаю в сомнении Сандру.

— Интересно же, куда он ее увел.

— И о чем говорили.

— До завтра подождем. Она спит крепко.

Однако даже когда подруги уходят, мне не удается заснуть. Лежу и почти каждый час поднимаю глаза к часам, циферблат которых подсвечивается в темноте. Я запутываюсь в одеяле, а после, когда становится слишком жарко, я подскакиваю и нервно скидываю его прямо на пол, оставаясь лежать на голой простыне. Однако это не охлаждает. Кожа горит огнем. А в это время в голове по миллионному кругу прокручиваются события прошедшего вечера. Мне удается погрузиться в сон лишь под утро, когда небо в окне начинает становиться все светлее. Кошмары, один тяжелее другого, окончательно выматывают. Я просыпаюсь лишь в обед. Голова трещит, а все тело ломит, словно я спала всю ночь в неудобной позе.

Без сил я спускаюсь на кухню, где на мое удивление собрались все девчонки.

— Мы уже думали, ты впала в спячку, — говорит Кейт, запуская микроволновку.

— Почти. Ночка отстой, — наливаю себе стакан воды и сажусь за стойку, подперев рукой голову. Все тело кажется таким тяжелым, но я заставляю себя не ложиться на столешницу.

Джейн пальцами обхватывает чашку и садится прямо напротив меня, испытующе сверля меня взглядом.

— Рассказывай, — подруга наклоняется поближе ко мне, в ее глазах горит огонек любопытство.

— Что рассказывать? — устало бормочу, прислушиваясь к размеренному шуму микроволновки.

— Что было после приглашения? Куда он тебя увел?

— Ничего не было, — смотрю прямо в глаза Джейн, но она мне не верит.

— Врешь. Рассказывай.

— Мы все равно не отстанем, — присоединяется к атаке Сандра, садясь рядом. — Сверху было отлично видно, как вы вдвоем мило исчезли где-то в коридорах.

— Мило? — горькая усмешка слетает с моих губ прежде, чем я успеваю это осознать. — Он мне чуть руку не оторвал, пока тянул за собой.

— Что ему было нужно? — Кира стоит, прислонившись к одной из столешниц и, когда микроволновка начинает пищать, достает тарелку и с приглушенным стуком опускает ее передо мной. Катя, стоящая возле меня, дергает ящик, на островке, откуда раздается металлический звон, и достает ложку.

— Пытался выяснить, почему я не хочу идти с ним на бал.

— И почему же? — выпаливает Джейн, и я с укором смотрю на нее.

— Он всю неделю подкалывает меня этим балом. Почти каждый день звал пойти с ним.

Подруги резко оживают после моих слов. Они вытягивают из меня все подробности, каждую деталь, не давая утаить ничего. Я запинаюсь на поцелуе — и они, почуяв что-то, заставляют меня буквально заново пережить этот неловкий, ужасно смущающий момент. Жар приливает к щекам от их томных вздохов и поздравлений. Они словно не замечают то, что вижу и чувствую я. Хотя в этот момент странного ликования я уже и сама не знаю, что во всей этой ситуации правда. Розыгрыш или реальность? Голова начинает болеть еще сильнее, овсянка не лезет в горло.

Сандра наклоняется ко мне и прикладывает ладонь к моему лбу, сосредоточившись на ощущениях. Подруги болтают, а я не свожу с нее глаз.

— Горячая, — хмурится подруга, отступая. — Лекарства принимала?

— Нет еще, — мотаю головой, ковыряясь ложкой в тарелке.

Сандра уже хочет идти к себе в комнату, когда Кейт из верхнего ящика на кухне достает импровизированную аптечку. Это небольшая коробка из-под обуви, набитая лекарствами. Мне дают таблетку и разводят жаропонижающее. Едва его выпиваю, мне вручают тарелку с кашей и выпроваживают в комнату «соблюдать постельный режим».

Лежа в кровати и смотря в полусне одну из корейских дорам, я чувствую, как медленно жар перетекает в жуткий озноб. Меня трясет от холода, не спасает даже одеяло, оказавшееся слишком тонким. С трудом доползаю до гардеробной, откуда с верхней полки на носочках вытягиваю теплый свитер. Я взяла его с собой на случай внезапных морозов, которые по мнению обеспокоенных родителей могут быть в неизвестном климате. Пряжа кофты приятная на ощупь, и я натягиваю длинные рукава на ладони. Однако во второй раз прилечь не удается. Едва я подхожу к кровати, по дому разносится пение птиц, предупреждающее о внезапном госте.

Я выхожу из комнаты, останавливаюсь наверху лестницы и машу рукой Дереку.

— Привет, — парень разувается и останавливается посреди коридора, смотря на меня. — Все нормально?

— Да, все хорошо, — натягиваю улыбку, садясь на верхнюю ступеньку. — Девчонки снова отвлекают тебя от дел?

— Нет. Я пришел им помочь с вашей российской программой, — парень засовывает руку в карман брюк, перекатываясь с ноги на ногу. Кира выходит из кухни с корзинкой конфет и, заметив меня, останавливается.

— Он сам предложил, — предупреждает она, осторожно обходят Дерека, который делает шаг к стене.

— Да, мне интересно. Никогда не сталкивался с вашей системой обучения, — бодро выдает парень, следя за кем-то в гостиной.

— Домашка легкая, им просто нужно найти на нее время, — оправдываюсь, ощущая вину за свое безделье.

— Да. И мотивацию. Вот я и приехал — мотивировать.

— То есть? — хмурюсь, не понимая.

Взрыв смеха — и Джейн выглядывает из гостиной, взметнув волосами.

— Ну, ты идешь?

— Да, сейчас.

— Что вы тут делаете? — девушка выходит к нам и, посмотрев на верх, замечает меня. — О, Тата. Дерек обещал нас свозить в Голливуд, если мы сделаем домашку.

— Что⁈ — я поднимаюсь с пола от неожиданности. — Вы с ума сошли? Дерек, не слушай их.