— Ты куда? Черт. Наташа!

Позади меня захлопывается дверь автомобиля, и я пытаюсь ускорить шаг еще сильнее, но я уже на пределе своих возможностей. Только бежать, но в этом абсолютно нет смысла. Дэн резко и достаточно болезненно хватается за мое плечо и разворачивает меня к себе. От его прикосновения хочется сжаться в комочек, но он не замечает этого. На его лице отчетливо проступает раздражение.

— Хватит строить из себя гордую девочку, мы это уже проходили. Идем, — жестко проговаривает он и тянет за собой, делая шаг в сторону машины.

— Гордую девочку? — шепчу, вырывая из его захвата свою руку. — Ты правда считаешь, что после того, что ты сделал, я сяду с тобой в одну машину? Я ненавижу тебя, — ядовито проговариваю каждое слово, желая сделать ему больно.

Он изучающе смотрит на меня, и я с трудом удерживаю горящий взгляд.

— Тогда продолжай ненавидеть, — проговаривает он, а затем, не дав мне времени на удивление, внезапно закидывает на плечо.

Из легких в один миг исчезает весь воздух. Я стучу кулаками по его спине, но это едва ли доставляет ему дискомфорт. Паника сдавливает горло.

— Отпусти меня!

Его движения настолько быстры, что я не успеваю реагировать. Щелчок открывшейся двери. Бац. Я сижу на сидении рядом с водителем, а Дэн проворно застегивает на мне ремень безопасности. Хлоп. Дверь закрыта. Слышу сигнал блокировки. Пока он обходит машину по кругу, я нахожу нужную кнопку, но не успеваю даже отвести руку, как снова слышу звук разблокированной двери, и Дэн оказывается внутри и резво возвращает ремень безопасности на место, а после нажатием кнопки заводит машину.

— Ну ты и придурок.

Едва удерживаю голос от дрожи. На глаза наворачиваются предательские слезы, которые я не в силах остановить. Мокрая дорожка стекает по правой щеке, и я, усмехнувшись, натягиваю улыбку. Уж это я могу контролировать.

— Не боишься, что выпрыгну из машины? — язвительно выплевываю, прищурив глаза.

Сигнал блокировки.

— Спасибо, что предупредила.

Козел. Ненавижу.

Отворачиваюсь к окну и начинаю рассматривать дверь в надежде найти нужный механизм. На старых машинах раньше была штучка, которая приподнималась для того, чтобы разблокировать дверь. Теперь же, если я не ошибаюсь, нужно нажать на кнопку… Взгляд быстро его находит.

Нужно сделать все быстро.

Левая рука на кнопке ремня безопасности, вторая — на ручке двери.

Щелк. Щелк. Я судорожно откидываю ремень безопасности, и машина резко тормозит. Я едва успеваю выставить руки, чтобы не улететь в лобовое стекло. Замираю на мгновение и спешно начинаю дергать за ручку машину, но еще на полпути слышу снова писк блокировки.

— Ты с ума сошла? — кричит Дэн, разворачивая меня к себе, схватив за плечи.

Я впервые вижу его настолько выведенным из себя. На мгновение становится жутко от ярости, которую излучали его глаза. А еще… лишь на мгновение показалось, будто в них мелькнул… страх? Беспокойство?

— Настолько сильно меня ненавидишь? Продолжай, я заслужил. Но ты правда хочешь сломать себе позвоночник из-за этого⁈ Или можешь пойти в таком виде через весь город.

Резким движением он опускает передо мной зеркало, которое предательски выдает всем вокруг то, какая веселая ночка у меня была. Волосы растрепаны и торчат в разные стороны, пробора давно нет, кофта слегка перекрутилась. Лицо опухло от пролитых ночью слез, на щеке виднеется красный след от пощечины, который лишь чудом не превратился в синяк. Покрасневшие глаза четко подчеркивают синяки. Я еще никогда не выглядела так ужасно.

Пока я рассматриваю себя, машина осторожно трогается с места. Я еду, не пристегнувшись, и краем глаза замечаю, как Дэн постоянно оглядывается на меня, опасаясь, что я вновь попытаюсь выпрыгнуть на ходу. Но мне больше не хочется ничего, кроме как поскорее оказаться одной в своей комнате и ничего не видеть, не слышать, ни о чем не думать…

У дома мы оказываемся меньше чем за пять минут. Дэн останавливает машину у подъездной дорожки, и я тут же выскальзываю на улицу и торопливо ухожу, не оглядываясь, к дому.

Закрываю за собой дверь… и накатывает стыд. Зажмуриваю глаза и мотаю головой из стороны в сторону. Все, произошедшее этой ночью, хочется забыть как страшный сон. Я должна быть благодарна своему куратору за спасение. Могло произойти что-то ужасное, не появись он вовремя на пороге. Но я бы не оказалась в такой ситуации, если бы не он. Искупает ли один поступок другой? Я не уверена.

— Ты где была? — появляется из гостиной все еще нарядная Сандра, но, включив свет, замирает в проходе. — Что с тобой? Мы вернулись домой, думали, что ты уже давно спишь. А тебя нет. Телефон отключен…

Истерика подкатывает к горлу.

Сандра растеряно смотрит на меня, а после притягивает к себе, обнимая. Она что-то говорит, но я не слышу слов. Стресс и боль крупными слезинками выходят, стекая по щекам. Дышать становится сложно от всхлипов, которые я уже не в силах остановить. Прихожу в себя лишь в гостиной. В руке — уже пустой стакан, который тут же забирает Катя, которая тоже еще или уже не спит. Нос забит, глаза опухли и болят. Полукругом возле меня — девочки. Яна сжимает руку, сидя на коленях возле меня. Кира, стоя в пижаме, отрывает бумажное полотенце и протягивает мне. Кажется, я всех вытянула из царства Морфея.

— Спасибо, — говорю я чуть сипло, промокая щеки.

— Что произошло? — беспокойство так неестественно для Яны. Обычно это она заставляет меня волноваться.

Сглотнув, обвожу взглядом подруг. Слова не идут. Я не готова рассказать им все сейчас.

— Мне…подлили алкоголь, — решаюсь сказать, опустив взгляд на руки.

— Что⁈ — Яна резко поднимается, а после требовательно продолжает:

— Кто это сделал?

— Ты в порядке? — участливо спрашивает Кира.

— Нормально. Но ночь была ужасна, — слабо улыбнувшись, поднимаюсь вслед за Яной.

От объятий-капусты становится легче. Катя принимается шутить, а после готовит овсянку — густую, как я люблю. Добавленные шоколадные кусочки тают под воздействием температуры. Я почти забываю обо всем, что произошло.

Но только почти. Едва я остаюсь в комнате наедине с собой, темные картины предстают перед глазами вновь. По коже непроизвольно бегут мурашки.

Я достигла своего предела. Сажусь за стол, неуверенно беру в руки телефон, собираясь с силами. Глубоко вдохнув, не давая себе времени, чтобы передумать, набираю в порыве номер.

— Алло.

— Привет, Дерек, — произношу без единой эмоции. — Я хотела тебя предупредить. Дэн больше не мой куратор.

— Лия, что-то случилось?

— Все в порядке. Я просто не хочу, чтобы этот человек контактировал со мной. Я не знаю, кому это надо сообщить, чтобы все было официально. Могу сказать администратору в понедельник или написать в нашу школу в России.

— Лия…

— Пусть будет другой куратор, — перебиваю парня. — Или можно без него, я справлюсь.

— Найти другого будет сложно, — после небольшой паузы отвечает Дерек. — Я попробую что-нибудь придумать. Но пусть до появления другого человека Дэн остается…

— Нет, — вновь не даю ему договорить, боясь потерять решительность. — Общение не доставляет удовольствия ни мне, ни ему. Я приехала сюда учиться, а не испытывать свои нервы на прочность. Это не спонтанное решение. Я обдумала все, что было на этой неделе. Мне больше нечего сказать.

— Хорошо. Я тебя услышал.

Телефон пищит, звонок завершен. Жму на кнопку сбоку — и он отключается совсем, став бесполезным бруском техники. Со стуком кладу телефон на стол и откидываюсь на спинку компьютерного кресла. Внутри после разговора словно появилась пустота. Ничего не чувствую.

Первый учебный понедельник начинается со звона двух отвратительных будильников, которые с ночи я положила в разных концах комнаты. Одна из мелодий напоминает мучительно медленный и сводящий с ума скрежет ногтем по доске. Она-то и заставляет меня моментально выпрыгнуть из кровати, позабыв об ужасах снов.