— Ага, Воля — это мощь, — спокойно подтвердила Маша.
«Да что они несут? Нашли героя... мать! Да знали бы они...», — мысленно начал заводиться я.
— Так, ребята, слушайте, что я скажу! Когда я увидел первых упырей, меня чуть "кондратий" не хватил — я их ещё с того дома до ус... кхм... сильно боюсь. Антоха, ты ж помнишь?!? Вот и тут — у меня мозг отключился, поджилки тряслись, я всё на автомате делал. От страха, даже заяц, бывает, молодому волку брюхо задними лапами вспарывает — я по телеку видел. Потом я вообще нифига не помню толком. Я жизнь свою спасал, понимаете? Как и вы, думаю. Поэтому, вы ко мне с этой ересью не лезьте больше. Мы дружной, сплочённой командой, ВМЕСТЕ отбились от вражин. Всё — точка.
Я им говорю, а они лыбятся.
— Вы чё ржёте, малахольные?! Да я чудом детство не вспомнил и в штаны не напрудил! А они ржут.
Наши взаимные восхваления прервал окрик ведьмака, сзади. Я скинул баулы, думая, что это очередной привал, увидел как Маша смотрит назад и тоже обернулся. Мимо прошли Умар и Далер, направляясь к ведьмаку и остальным.
Что-то явно происходило.
Баходир и Далер о чём-то быстро переговорили. Колдун, морщась от боли, начертил свои "вензеля" на земле. — Багровая вспышка, он будто прислушался, затем что-то сказал лидеру. Баходир отдал короткую команду и группа стала выстраиваться, как для боя — лицом на юг, откуда мы пришли. Ведьмак посмотрел на нас и я увидел в его взгляде невысказанный крик, мол, бегите или не лезьте.
«Ма-а-а-ть... Когда же закончатся неожиданности? Когда этот день, чтоб его, закончится?».
Через минуту, на горизонте показалось облако. Очень скоро стала различима колонна автомобилей.
«Ага, бегите. От тачек? Куда?».
За сотню метров до нас, машины разъехались в линию и остановились полукругом, уже почти рядом с нами. Шесть внедорожников и все известной японской марки. Дверцы машин захлопали и нас стала брать в полукольцо толпа из примерно двух с половиной десятков... Знающих. — Чувство предупредило об этом уверенно, как и о том, что большинство из них гораздо сильнее меня. Судя по вооружению и некоторым повадкам, я предположил, что значительная часть прибывших — кметы. Были среди них и явные стихийники — меньше железа, больше гонора во взглядах и стиля в одежде. А вон тот дядька — колдун. Вон, и жезл вместо посоха, и медальон, и в чёрном весь, несмотря на жару. Наши воины напряглись, но ведьмак что-то сказал и начавшие покидать ножны клинки задвинулись обратно.
Вперёд вышла молодая женщина и, по тому, как перед ней расступались и провожали взглядами, стало ясно — кто тут главный. Или, по крайней мере, его...
«Дочь», — кольнула меня интуиция. «Заткнись», — ответил я ей мысленно, — «от тебя сегодня никакого толка».
Девушка выглядела эффектно, чего уж там. Шёлковая смоль волос, огромные черные глаза — вот о таких поётся в знаменитом романсе Герделя — восточные скулы, губы, как из под резца античного скульптора. На ней был брючный костюм, не на рынке купленный, мягко говоря. Пиджак она оставила в машине, а тёмно-серые свободные брюки и белоснежная блузка не могли скрыть идеальной фигуры, даже несмотря на то, что обута красавица была в кроссовки, которые никак не сочетались с остальной одеждой. Наверное, переобулась перед... Чем? — Страшно интересно.
Черноокая подошла к группе ведьмака и сначала долго смотрела на баулы с нашей добычей, на Феруза, который попытался встать, но смог лишь подняться на одно колено, опираясь на свою саблю в ножнах. Затем она что-то резкое сказала Баходиру. Он ей ответил, но не так резко.
Антон переводил, в пол голоса, нам с Машей:
— Она говорит, что это — владения её семьи. Что, типа, все места... Чё? А, ну, типа, с добычей принадлежат им. Её семья владеет этими землями больше тысячи лет. Офигеть! Прикиньте, так и сказала — больше тысячи. В этом городе их знают и уважают. Спрашивает у Бахи — знал ли он об этом? Он ей говорит, что у нас заказ от... фамилию не разобрал... Ну, короче, от "конторы". А она ему говорит, что голову того конторского они у себя дома на стене повесят и будут разным... ну, типа, тупым баранам показывать, чтоб до них лучше доходило. Короче, серьёзная девка.
Представительница «семьи» вдруг посмотрела на Женю и подошла к нему. Стихийник стоял ближе к нам, а девушка вдруг перешла на русский язык, причём чистейший. Говорила она громко, своим мелодичным звонким голосом, поэтому слышно нам было хорошо.
— К какой семье принадлежишь?
— Я в семье никогда не был, — медленно и, видимо, подбирая слова, ответил он ей. — Вот — моя...
Он указал рукой на группу ведьмака и запнулся. Я подумал, что он хотел сказать «семья», но резко передумал.
— Договаривай! — насмешливо бросила ему девушка. — Это твоя семья? Не строй из себя дурака! Ты же понял, про какую семью я говорю!
— Да, понял, — Женя опустил голову. — В моём городе нет семей.
— И что? Ты не знал о нас? Не знал, что может дать тебе семья?
— Знал, — Женю было еле слышно.
На лице девушки, которое кстати не было злым или капризным все это время, отразилось лёгкое презрение. Она повернулась к ведьмаку и вновь перешла на его родной язык, а Антон продолжил быть нашим толмачом:
— Говорит, что мы — воры и лет через сто, за такое нас бы на месте перебили, головы насадили бы на колья и выставили вдоль границ владений. Но сейчас ещё... Старое? А, типа, прежнее время и она готова решить вопрос по современному, ну типа, цивилизованно. Она хочет... мля-я-я... хочет поединок с Женей. Если он победит, то можем забирать всё, что добыли, и уматывать. Если она победит, то просто уйдём живыми. Если откажемся от поединка, то можем идти хоть сейчас, но без добычи. А если ещё раз пересечём их границу, разговоров больше не будет. Баха говорит, что мы устали после трудного боя, что так-то мы её землю очистили от нежити, то есть её работу сделали... Ох, зря он так по-моему... Она, короче... Ну, там матюками... Ага, говорит, что её последнее слово мы слышали — поединок не до смерти, без оружия.
Похоже, это действительно было последнее слово. Ведьмак перевёл взгляд исподлобья на стихийника, тот ему еле заметно кивнул. Баходир что-то сказал девушке, а она что-то бросила своим людям, но на другом языке. Я сразу вспомнил свой второй Сон — те головорезы говорили на этом языке. Тогда, я ещё подумал, что это вроде фарси.
Меж тем, события разворачивались споро. Девушка и наш стихийник, сняв с поясов "холодняк", встали напротив друг друга, между нами и группой ведьмака. Люди леди-босс придвинулись плотнее — так, что вокруг поединщиков образовался широкий почти круг, на северной дуге которого стояли я, Маша и Антон. А потом резко, без предупреждения, оба стихийника начали бой.
Это было феерично, страшно, красиво и быстро. Женя ударил первый. Он, видимо, ставил на ошеломляющий удар и швырнул в девушку сразу два цилиндра, из своей разгрузки. Цилиндры вспыхнули на пол пути и до противницы долетел лишь пепел. Впрочем, в этом и была цель броска. Пепел "набросился" на девушку, но у неё с реакцией было не хуже, даже лучше. Резкий порыв ветра разметал пепел, девушка отмахнулась рукой и на Женю обрушился настоящий шквал из воздуха, песка, глины и сухих колючек. Его снесло, отбросило на несколько метров и ещё столько же протащило по земле.
Стихийница медленно пошла вперёд. Женя встал на одно колено и ударил ладонями по земле — целая полоса, между дуэлянтами, полыхнула огнём и в девушку полетели языки пламени и искры. Но та уже закрылась полусферой из мелких, размером с ладонь, воронок из воздуха, на расстоянии в метр от тела. Искры не смогли преодолеть этот щит, а вот две воронки из воздуха и песка, в половину человеческого роста, возникшие по бокам от Жени, моментально накрыли его. Крутились эти воронки в противоположные стороны. Одна окружила ноги, а вторая — торс парня. Послышался его крик боли, кажется, это были слова. Воронки исчезли, Женя рухнул на землю. Он выглядел как после нападения стаи бродячие собак — одежда в лоскуты, на теле виднелись кровоточащие ссадины и порезы, сам стихийник был без сознания, но кажется дышал.
