— Хех, твоя правда, Ильяс-ака. Да, нашёл, но также выяснил, что мне придётся сильно задержаться в этих местах. Гораздо дольше, чем я планировал. Вот, хотел о помощи тебя попросить.

Он молчанием и внимательным взглядом предложил мне продолжать.

— У меня заканчиваются продукты и я бы хотел попросить тебя помочь мне в этом вопросе. Деньги у меня есть, а вот времени — раз в неделю спускаться вниз — нет. Может, ты сам или твои знакомые имеют возможность привозить снизу мои заказы, по списку, а я буду оплачивать и их, и бензин, и работу.

Он задумался, а эмпатия передала мне сомнения в его мыслях.

— Скажи, Ильяс-ака, тебя не удивило, что я обращаюсь к тебе на «ты»?

— При первой встрече, меня это смутило, но сейчас я вижу, что ты парень воспитанный и тактичный. Думаю, ты из этих... Из новых. Про которых в интернете говорят. Внук очень интересуется этой темой, рассказывает мне иногда.

Я поднялся и подошёл к моей мокрой одежде, которая сушилась на верёвке. Изобразив доли «Благо» и «Жар», я раскрыл их на куртке. Испаряемая влага зашипела, повалил пар и, через десяток секунд, на верёвке висела сухая куртка. Мой собеседник отреагировал на этот "фокус" на удивление спокойно, только пристальный взгляд и неестественно прямая осанка напряжённого тела — выдавали его подлинные эмоции.

— Я хочу, чтобы ты знал с кем имеешь дело, Ильяс-ака. Мой... назовем это даром для удобства. Мой дар не позволяет мне лгать. Я не обязан всегда говорить правду, но лгать не могу. А тебе — и вовсе не хочу. Так повелось в наших кругах, что обращение на «ты» означает мирные намерения. Я знаю, в сети разное о нас говорят, да и мы, такие как я, отличаемся. Так ведь, мы — люди, а люди все разные. Но вот тебе моя правда — я не преступник и зла против кого-либо не замышляю. Дело, которое привело меня в эти места — моё личное, важное для меня и никому не навредит.

Он помолчал немного, глядя мне в глаза, а затем просто сказал мне писать список и ушёл в дом. Список у меня был готов, я достал его из кармана штанов, положил на стол и стал вновь набивать трубку, в ожидании хозяина. Он вернулся с большим пакетом, наполненным различной снедью, а невестка, пришедшая вслед за ним, заменила остывший чайник горячим, со свежезаваренным напитком. — Чтобы гость не подумал, что его выгоняют.

***

Путь от дома профессора до места моих "раскопок" занимал около трёх часов. После сытного обеда и расслабляющих посиделок в беседке, шагалось не шибко охотно, но я спешил дойти до заката. Ильяс-ака не взял с меня денег за пакет с продуктами, которые еле уместились в мой сильно похудевший рюкзак. А за доставку по списку — сказал, что рассчитаюсь, когда буду забирать заказанное, через пару дней. Эмпатия сообщила, что его опасения сменились почти доверием ко мне и я решил закрепить дипломатический успех. — Посоветовал ему и его знакомым, без особой необходимости, не ходить к скальному массиву неподалёку и предупредил, что здесь теперь владения нового Хозяина, который не любит шума и суеты на своей территории.

На мой вопрос о том, какие странности или изменения случились в жизни поселения за последнее время, пасечник ответил, что стали нередкими пропажа домашнего скота, а люди побывавшие в скалах на северо-западе, больше не хотят туда возвращаться и рассказывают разные небылицы. Я успокоил Ильяс-ака и сообщил ему, что мной проведены, вокруг его дома, некоторые манипуляции, должные отпугивать эти небылицы. Меры эти были временными, но у меня с собой был мой "набор юного артефактора", купленный на Рынке и я намеревался, со временем, создать основательную защиту профессорского жилища. Всё таки, хороший он мужик, с крепкими нервами. Воспринял информацию, которую я на него обрушил, как очередной сенсационный выпуск новостей — немного шокирует, но нужно жить дальше.

Поднялся на гребень одного из холмов, ограждающих "мой" каньон, когда солнце уже коснулось далёких вершин на западе. Я оценил удобство этого перевала, ещё днём — никаких крутых подъёмов, спусков или скользких склонов, усыпанных каменной крошкой. Знай — топай себе по отвердевшему, под воздействием солнца и ветра, грунту.

Меня будто лошадь лягнула под дых — я забыл как дышать, согнулся и припал на колено. В глазах закрутился калейдоскоп, в голове зашумело. Так сильно меня не "пинало" даже в самый первый раз — на пробежке рядом с домом упыря. Чувство — ассоциативный инструмент, но при этом очень точный, в определении характера объекта, о котором предупреждает. Да, оно подскажет только примерное направление, но не расстояние. Оно не определит вид Знающего или нечисти. Зато, ты почувствуешь предельно ясно — чего тебе ожидать от встречи с объектом. Важный нюанс — если сталкиваешься с кем-то или чем-то впервые, ощущения гипертрофированны, чтобы ты запомнил их навсегда.

Меня охватили страх и ненависть. Страх понятно — судя по силе проснувшегося Чувства, впереди нечто крайне опасное. А вот ненависть... Это была прежде незнакомая мне эмоция — ненависть к чему-то... чуждому... будто не имеющему права находиться в этом мире. Такого я не испытывал, даже когда находился рядом с прорывом. И ЭТО находилось слева впереди — там, где каньон переходил в узкое ущелье. Я не ходил ещё туда, только видел издалека вход в эту теснину.

Не торопясь вставать с колена и восстанавливая дыхание, я внимательно прислушивался к Чувству. Вызвавший его объект, кажется, не приближался, но и не удалялся. Что же ты такое?

Ночь я провёл на небольшом пригорке, в густых зарослях какого-то кустарника. Отсюда открывался отличный обзор на место моей недавней стоянки, у родника, и скалу, скрывающую вход в заветную пещеру.

Если начертить прямоугольный треугольник, где вход в ущелье, скала и мой пригорок — это вершины, то я находился на месте пересечения гипотенузы с коротким катетом. А скала, скрывающая пещеру, была вершиной прямого угла.

Ближе подходить я побоялся — Чувство указывало на вход в ущелье, до которого отсюда было метров триста. А до скалы — не больше сотни.

Почему я не убрался подальше отсюда, как только почувствовал огромные неприятности? — Хотел бы я сформулировать ясный ответ на этот резонный вопрос. Бежать непонятно от чего было откровенным малодушием, а я, нынешний, уже чётко отделял осторожность от трусости. По этой же причине, я не полез в ущелье — неизвестное страшит сильнее всего. Вот и получилось, что я выбрал промежуточный вариант — занял наблюдательный пункт и решил выждать немного, авось ситуация сама подскажет выход. Ох уж этот «авось», он — причина многих моментов величия и провалов, в истории Руси. Так, кто я такой, чтобы изменять традиции?

Не трудно догадаться, что спал я этой ночью мало — урывками по десять-двадцать минут. Каждый шорох, каждый блик заставляли меня подбираться и быть готовым к бою или к бегству. Скорее, к бегству с боем. На рассвете, отполз за пригорок и немного размялся, заодно и естественные нужды справил. Наскоро позавтракал лепёшкой с сыром и чаем с медом. Вообще, старался надолго не терять из виду выход из ущелья и "свою" скалу.

Чувство поутихло ещё вчера — почти сразу после заката — но до конца не исчезало. Будто... перешло в режим ожидания. Это можно сравнить с дверью в ночной клуб — вот она закрыта и ты слышишь только приглушённый ритм, но стоит двери открыться и орущая музыка оглушает тебя, как оглушила меня вчера первая волна ощущений.

Примерно через час после моего завтрака, в ущелье показались люди. Сначала, это были просто крошечные точки, потом неясные силуэты, но у самого выхода — обозначились человеческие фигуры. Вроде, четверо. Хотя, вон тот здоровяк, кажется, несёт кого-то на плече — ребенка или подростка. Выйдя в долину, они перестроились в колонну по одному. Я не решился использовать «Близь», как и любые другие Знания, поэтому издалека не мог рассмотреть их подробно, несмотря на своё улучшенное Силой зрение. Заметил только, что двое имеют явно солидную комплекцию, двое других среднего телосложения, а тот, кого несли — субтильный... или девушка?