Закончив с "утилизацией", Серый повернулся и пошёл к их группе. Теперь, Андрей смог рассмотреть и его самого — чуть выше среднего роста, тело не атлета, но видно, что тренированное, густая неопрятная борода, давно не стриженные волосы. Серый производил впечатление какого-то отшельника или потерявшегося давно туриста. Но уверенные движения и пронзительный взгляд неопределённого цвета глаз — выдавали в нём человека, имеющего чёткую цель. Остановившись в нескольких шагах, он обратился к ним:

— Ну а Вы, как умудрились кровососа в группу принять?

Андрей спиной почувствовал как напрягся Арсен, под взглядом Серого.

— Меня зовут Андрей. Наша группа в официальном рейде...

— Да, это я слышал, — прервал его Серый. — А ты, слышал мой вопрос?

— Д-да... Арсен — наш товарищ и он не опасен для людей. Он не стал убивать свою... своего первого человека, поэтому теперь не может войти в полную силу. Его не возьмут ни в один вампирский Дом...

— Улей.

— Э-э-м... Что?

— Когда кровососы собираются вместе, это называется улей. И не называй их вампирами — лишь единицы смогут ими стать и очень не скоро. Вникаешь?

— Но... Хорошо. В смысле, я понял. Но, Арсен — он нормальный. Мы, по очереди, даём ему немного крови и он ни разу ещё не напал на человека...

— Что, пиявка, совсем не тянет на охоту?

Возникла гнетущая тишина. Андрей ожидал, что Арсен скажет что-нибудь, но, внезапно, раздался голос Мухи:

— Твой нож тоже пьёт кровь.

Этого у их воина не отнять — говорит редко, но зато как скажет... Серый перевёл взгляд на Мухитдина, медленно кивнул и ответил:

— Пьёт. Но только в бою и только кровь врагов.

Затем он снова посмотрел Андрею за спину.

— Не забывай, что ты человек. Вы все — не забывайте.

Он обернулся к оборотням.

— Вы ещё здесь? Хорошо. Вот вам — начало нового пути. Отведите их в то ущелье, где мы встретились впервые. Покажите им то, что они ищут. За это они вам расскажут о нынешней жизни в городе и, возможно, посоветуют — как вам быть дальше.

Далее он обратился к Андрею:

— Две бутылки водки, хлеба и мяса — разного — побольше. На закате разложите и разбейте лагерь рядом, но не слишком близко. Если Он примет подарки, значит вам позволено быть в его владениях. Только помните, что вы гости. Водка обязательно. Если сейчас вернётесь на станцию за покупками, успеете дойти до ущелья к закату.

Его аура вспыхнула, жест руками — будто оттолкнул что-то от себя — и Серый начал подниматься вверх, прямо по воздуху, только тусклые всполохи света виднелись там, где ступали его подошвы. На землю упало что-то блестящее. Сверху раздался его голос:

— Водку сюда нальёте. Он узнает, должен принять дары. На время даю. В городе свидимся — вернёте. И учитесь правильному обращению среди Знающих!

Андрей взглянул на Лену, а та лишь изобразила полуулыбку и пожала плечами, мол, и рассказать то особо нечего, ты сам всё видел.

— Какому обращению? — озвучил общую мысль парень, к которому жалась Лена.

Все присутствующие начали переглядываться. Андрей хотел было скомандовать спуск к станции, но неожиданно заговорила всегда молчаливая Света:

— Кажется я знаю...

Она смутилась от того, что все сразу уставились на неё, засуетилась, расстёгивая сумку, достала свою ведовскую книгу. Открыв её на самой первой странице, начала читать.

Истинные Боги, также известные как Первые, ушли, оставив людей наедине с властолюбием и гордыней. И разделились языки, и распался род людской на расы и народы, возводя алтари Молодым Богам, алчущим поклонения и жертв во имя своё. А наделённые Знаниями позабыли о своём служении и также погрязли в распрях.

Благо, не все Первые бросили своих детей. Многие из них оставляли Срединный Мир, чтобы восстановить Порядок. Но, поняв, что не могут вразумить людей, Первые отправили одного из Них, именуемого Вестником, чтобы сообщил во всех Мирах о начале первой Зимы. Вестник собрал самых мудрых Хранителей Вед из каждого мира, звал он и Молодых Богов, но тех вконец обуяла гордыня. Всем собравшимся ведунам и ведуньям Вестник передал последнее Знание, должное положить конец распрям между обладателями Силы, коих обязанность есть — служение роду людскому.

Ты, чья Доля хранить Веды, запомни и передай другим это Знание, омытое кровью многих и многих битв.

Каждый Знающий должен следовать своей Доле и все вокруг должны обращаться к нему по делам и Силе его.

Те, кто постигает Искусство — их удел насаждать согласие и спокойствие, блюсти справедливость и делать это даже Силой, если потребуется. Всякий Знающий должен признавать их право на это и, при встрече, склонять голову — тем ниже, чем зна́тнее тот искусник среди чистых людей. В том поклоне нет унижения, а только признание тяжести Доли, которую сам Творец почитал наиважной. Особое почтение следует показывать Исцеляющим, ибо их грань Силы — более других схожа сути самого Творца.

Те, кто хранят Веды — наособицу стоят от всех Знающих. Их удел — быть ближе всего к чистым людям и сохранять мудрость веков. Не должны они склонять голову ни перед кем, но и им кланяться не следует, ибо чужды им властолюбие и гордыня более всех остальных.

Всякие прочие Знающие, кои появятся после, должны также получать обращение к ним по их делам и Силе.

Главы Родов и Цари, кои получили власть не насилием, а через дела их и знатность, также почитаться должны равными друг другу.

Сей Кон следует исполнять, не глядя на то — черная ли стезя у Знающего или белая, а только глядя на дела и знатность его. Если же встретится вам даже искусник, отступивший от своей Доли, не чтите его нисколько, а всякий знатный должен такого обездоленного извести.

Чистый люд не до́лжно принуждать сей Кон блюсти, ибо по силе и ответ.

Так — живите в Мире.

Сознание медленно возвращалось к ней, возможно, потому, что она почему-то очень не хотела этого. Вместе с запахом нашатыря, в её разум ворвались звуки человеческой речи, ощущение ветра, коснувшегося кожи и солнечный свет, бьющий прямо в глаза. Она не сразу узнала лицо склонившегося над ней мужчины, а когда узнала — вспомнила, почему ей так не хотелось возвращаться в этот мир. — Этот мир опустел для неё. Мама, отец, брат с золовкой и их дочка — совсем кроха... Но самое страшное, погиб и её сынок Тимур — её солнце, главный смысл жизни. Насиба почувствовала, как желанное забытьё вновь затягивает её.

— Насиба, любимая! — встревоженный и хриплый от сдерживаемых слёз голос мужа не дал ей ускользнуть в спасительный омут. — Ты можешь встать? Здесь фельдшер. Может, отвезём тебя в больницу?

Она вновь открыла глаза и обессиленно мотнула головой. Мурад подал ей руку и, обняв за плечи, помог подняться. Она огляделась вокруг — сквозь мутную пелену, увидела женщину в лёгких синих брюках и рубашке, с медицинским чемоданчиком в руках, чуть в стороне — милиционера с кожаной папкой, газон, с которого она только что поднялась... Папа очень гордился своим "английским" газоном... Наконец, её взгляд упёрся в чёрное пепелище — всё, что осталось от уютного шале, построенного её отцом. К горлу вновь подкатил ком и она разрыдалась, истерика била её крупной дрожью. Она не почувствовала сжимающих плечи рук, которые буквально дотащили её до арендованного авто, на котором они примчались сюда, прямо из аэропорта.

Врач что-то говорила ей, кажется убеждала сделать укол, а Насиба пыталась выбраться из автомобиля. — Почему они так уверены, что Тимур тоже погиб? Возможно, он пошёл гулять в горы или успел выбежать из дома... Она не могла представить родных обугленными трупами, это бред, бред, бред.... Что-то укололо её в руку. Мурад прижал её к себе, шепча на ухо слова, которые она никак не могла понять. Её разум балансировал на опасной грани — между пропастью безумия и бездной отчаяния. Внезапно, ей стало легко и безразлично, только щемящее чувство утраты, тонкой ниточкой, связывало её с реальностью. Муж бережно перекинул её ноги в салон и она легла на заднем сиденье ничком. Хлопнула дверь. Сквозь туман, обволакивающий её разум, она ещё слышала обрывки фраз.