— Сейчас вы вернётесь в столицу, будете подписывать какие-то бумаги, утрясать формальности и прочее. Не единым словом или эмоцией не вздумай выдать то, что тебе известно о похищении сына. — Кто бы не были эти люди, со свидетелями они не церемонятся. Вникаешь? Улетайте в Питер... вы ведь там живёте сейчас? Улетайте так, как и планировали. Если решишь рассказать мужу о нашем разговоре, лучше это сделать уже там. Повторю: никто не должен заподозрить у тебя даже тени сомнения в смерти сына. Ещё, мне нужен твой контакт, по которому я смогу связаться с тобой, когда вызволю Тимура.

Непослушными пальцами она расстегнула замок своей сумки, чуть не сломав ноготь, но даже не заметила этого. Достав блокнот, она быстро вывела несколько "прыгающих" цифр — номера её частного и рабочего телефонов и протянула листок ему.

— И последнее. Мне нужно немного твоей крови. Если... Когда я выясню направление поисков, она поможет мне определить точное место.

Он вынул из кармана металлическую коробочку, в которой оказался комок, похожий на древесный гриб или засохший мох — как губка. Также, он протянул ей небольшой раскладной нож.

— Только... Ты должна сама, понимаешь? Добровольно отдать кровь — это важно.

Удивительно, как обстоятельства меняют мировосприятие. Насиба даже секунды не сомневалась. Взяв нож, она провела бритвенным лезвием по мягкому основанию большого пальца другой руки. Было больно, аж стиснутые зубы заскрепели, но совсем не страшно. Она прижала странную губку к порезу, напитывая её своей кровью. Маг забрал у неё нож, аккуратно убрал губку обратно в коробочку, а потом, взяв её раненую руку, приложил к ней свою ладонь. Насиба даже не удивилась, когда от пореза не осталось и следа, а боль исчезла мгновенно. С почти маниакальной радостью, она любовалась ещё одним доказательством того, что перед ней не сумасшедший. Заметив, что он собирается уходить, она схватила его за рукав куртки.

— Подожди!

Он посмотрел на неё и не дожидаясь вопроса, ответил, будто прочитав её мысли:

— Я не знаю ничего о жизни после смерти. Однажды... я видел как душа уходит... не знаю куда. Но она улыбалась, она была счастлива.

Насиба снова не сдержалась и слёзы хлынули из глаз. Однако, рукав она не отпустила.

— Ты убьёшь их?

Уголёк гнева, тлевший в глубине его глаз, на секунду вспыхнул пламенем, но сразу угас.

— Не сразу, — ответил он. — Каждого из них я заставлю умолять о смерти.

Этот день, определённо, что-то перевернул в сознании Насибы. Если бы ещё вчера ей сказали, что она будет желать кому-то мучительной смерти... Сейчас она желала и была уверена, что где-то ходят четверо покойников, которые просто ещё не знают об этом. Она отпустила рукав. Поджав губы и кивнув, она спросила:

— Тебе нужно что-нибудь? Деньги?

Он улыбнулся уголком губ и медленно мотнул головой.

— Просто не делай глупостей. Тимуру нужны живые мать и отец.

Он дотронулся до головы Мурада и сразу вышел из машины. В оконное стекло, широко распахнутыми и горящими от надежды глазами, она наблюдала как маг поднимается по склону холма и будто растворяется в воздухе — только еле заметное размытое пятно добралось до гребня.

— Насиба! — потирая шею, затёкшую от неудобной позы, Мурад пытался прийти в себя — Что случилось? Почему я...?

— Дорогой, успокойся, — она сжала его плечо рукой. — Ты перенервничал, почувствовал головокружение, успел съехать с дороги и отключился буквально на пару минут. Давай я поведу.

— Отключился? Офигеть! Подожди, там вроде был завал...

— Какой завал? — она открыла дверь, собираясь пересесть на водительское место. — Тебе показалось. Наверно, мозг не выдержал напряжения. Пересядь на пассажирское, дальше я за рулём.

— Ты уверена? Ведь...

— Мне помог укол. Не волнуйся, я справлюсь.

Сев за руль и не обращая внимания на удивлённые взгляды мужа, она уверенно завела машину и вырулила на дорогу. Пусть смотрит — там в городе она сыграет безутешную мать, как нужно. Ради сына, она сделает всё идеально.

— Знатный! Почему ты меня не разбудил?!? — Форуг, наконец добежал до клумбы и остановился, хватаясь за бока, всё таки, возраст — уже середина восьмого десятка.

Суэн встал с колен и с удовольствием разогнул спину, ведь и усталость бывает приятной. Он стряхнул с ладоней налипшие землю с травинками и пошёл к небольшому каменному обелиску, стоявшему тут же.

— Успокойся, Форуг. Я оставил тебе и твоим подручным достаточно работы, хе-хе. Мне нужно было подумать, а ты знаешь, что в саду мне думается лучше всего.

Он протянул руки к вершине обелиска и их окутала воздушно-водная взвесь, смывая пыль и грязь и освежая лицо.

— Мы сейчас же примемся за работу и всё доделаем, — уверил его садовник и по совместительству кладовщик его Дома. — Уж я этих лоботрясов пинками разбужу.

— Не нужно, Форуг, — усмехнулся Суэн в бороду. — Давай-ка лучше попросим твою жену накрыть нам в большой беседке и все вместе позавтракаем. А потом, каждый займётся своим делом.

Дарья — жена Форуга и заведующая кухней Дома — с всегдашней улыбкой, распоряжалась своими помощницами, накрывавшими на длинный стол под огромным навесом, где члены Дома частенько устраивали посиделки и танцы. Суэн наслаждался горячим хлебом, наваристым мясным бульоном, рассыпчатой кашей, душистым мёдом и перекидывался шутками с острой на язык Дарьей. За огромным столом собрались все, кому по специальности положено рано просыпаться — конюхи, прачки, повара, люди из ночной смены охраны, которым только предстояло отправиться в постель.

Суэн любил и частенько трапезничал в кругу простых работников — так он напоминал всем и прежде всего себе, что эти люди не слуги, а именно члены его Дома, почти родственники. Каждый из них заслужил такое отношение своей преданностью, а Суэн заслужил их любовь своей заботой о каждом, кто носит символ принадлежности Дому на одежде.

Наговорившись и напившись любимого горьковатого напитка из бобов, которые выращивают в далёких и загадочных землях Либии, в той её части где берёт начало великая река Эгипто, Суэн пожелал всем хорошего дня и отправился в один из нескольких жилых флигелей, вольготно расположенных в центре территории его Дома.

Омыв тело в купальне, где стояла увеличенная копия водного обелиска, он на несколько мгновений задержался перед зеркалом, смотря на рисунки, украшавшие его грудь и правое предплечье. — Чёрная птица, закрывающаяся крыльями, поблекла и её оперение, местами, обрело серые тона. То же самое и с чёрным мечом, протянувшимся от локтевого сгиба до основания ладони. — Ещё одно подтверждение того, что его жизнь подходит к концу.

В землях Майяпан Суэн провёл несколько лет. Тамошние Знающие — сильнейшие в мире и одним из секретов их могущества является уникальная техника нанесения Печатей на тела одарённых Силой. Нечто подобное есть и у бореев, и в землях Чжунхэ, и в Либии, но народы Закатного материка достигли в этом деле непревзойдённого мастерства. Стоило немалых усилий, подарков и ответных услуг — убедить одного местного заклинателя нанести такую Вязь на грудь Суэна. Затем, ещё четыре года он собирал крупицы этого Знания, в путешествиях и заводя нужные знакомства. Ему даже пришлось несколько поспешно покидать заокеанские земли, чтобы не быть объвинённым в шпионаже, но главного он добился — получил основу для дальнейшей работы. Специальный комплекс упражнений, особая техника медитации, тренировка Воли, краска из множества ингредиентов, включая серебро — чтобы тело смогло выдержать Печать. За два десятка лет, после почти бегства из Майяпан, Суэну удалось постичь суть этого Знания и он смог запечатлеть Вязь, сочинённую им самим, на руке.

Щит и оружие — Крылья Заката и Клинок Тьмы — не раз спасали ему жизнь и становились веским аргументом для его врагов.

Но не только теряющие силу Печати и слабеющая Воля подсказали Идущему — что пора собираться в последний путь. Две полные луны назад он начал видеть один и тот же сон — длинный каменный коридор, ведущий к треугольной скале. Он знал это место. Там располагались Врата в Мир, откуда пришли его предки. Неподалёку от того места находилась пещера, которую он приметил ещё тогда, когда долгие годы поисков привели его к Вратам. Сложить все признаки в один очевидный вывод — труда не составило. Тем более, что он прожил невероятно долгую жизнь, даже для Знающего.