Не смиряйтесь. Никогда.
Всегда боритесь, если вас что-то не устраивает.
У каждого человека есть характер. И у вас тоже есть, я знаю.
Только у большинства он запрятан так далеко и капитально, что, кажется, и нет его.
Повторюсь, есть.
И иногда стоит его достать из вашего внутреннего чемодана или даже сейфа и проявить во всей красе.
И я бесконечно рада, что Лиам из той породы людей, у кого есть несгибаемая воля и характер.
Идеальный партнёр. И для жизни, и для дел.
И дети у нас получатся замечательные.
Только один вопрос меня волнует: они тоже будут оборачиваться мохнатиками или всё-таки пойдут в мою породу?
Ладно, даже если они будут целиком и полностью в отца, я в обморок падать не стану, и истерики катать не буду.
Все мы рождаемся со своими особенностями.
Так, вообще всё не об этом. А о том, что всё мы с Лиамо решим!
Он в письме предложил потрясающий план, точнее, я набросала идею, а Лиам её обдумал и придумал, как всё реализовать. И я сей план полностью одобряю.
О чём поспешила написать в ответ своему графу.
Потом танцующей походкой прошлась по комнате, покрутилась, ощущая лёгкость в теле и радость, что всё мы преодолеем.
Остановилась у цветка.
Погладила листья и бутоны своего питомца, получила от него эмоциональную волну безграничной любви и обожания.
Порадовалась, что цветочек не голоден и пребывает в хорошем расположении духа. Правда, спать он уже собирался. Да и я тоже готова отправиться в объятия Морфея.
Завтра будет новый день.
И завтра я вступаю в первый акт нашей с Лиамом игры под названием «Оставить принца с носом».
Перед тем как заснуть, попросила местных богов дать королю сил поправиться, пожелала Его Величеству здоровья.
Пусть король вернётся в строй и наподдаёт своему отпрыску подзатыльников и подзадников. Принц заслужил.
Глава 26
* * *
— АВРОРА —
Однозначно я частый гость в министерстве.
Здесь со вчерашнего дня ничего не изменилось.
В кабинете первого министра по миграционным делам всё также пахло бумагой, пылью и тем самым непередаваемым запахом, который сопровождает любую государственную контору.
Господин Ханс при виде меня тяжко вздохнул, потом почесал кончик своего толстого носа картошкой, затем поджал и без того тонкие, словно нитка, губы и вытаращил на меня свои огромные навыкате водянистые глаза.
Министр взирал на вошедшую меня усталым, но при этом многозначительно-презрительно-подозрительным взглядом, будто я сейчас обязательно испорчу ему настроение.
Но разве можно испортить то, что уже итак испорчено?
— Доброе утро. Пришла, как и договаривались. И вот, ваши документы, — произнесла с улыбкой и протянула министру чёртовы бумажки. И добавила: — Я всё подписала, господин Ханс.
Мужчина с подозрением взглянул на протянутые документы и с таким же подозрением забрал их у меня.
Проверил подпись. Удивился.
Хмыкнул и сказал, взглянув на меня с ещё большим подозрением, даже глаза свои рыбьи прищурил:
— Странно. Вы действительно всё подписали.
Пожала плечами и невинно поинтересовалась:
— Почему вы удивляетесь?
— Я ожидал от вас чего угодно, но не этого, — указал он на документы. — Думал, что вы придёте и приведёте неопровержимые доводы, почему я должен расстараться и переубедить корону не менять ранее принятое решение насчёт вашей кандидатуры в качестве невесты графа Найтмэра.
Ого, как загнул.
Но я стояла перед министром с непробиваемым выражением на лице и мягко ему улыбнулась, произнесла с едва заметной ноткой сарказма:
— А что же, вы можете расстараться и переубедить корону?
Господин Ханс протянул мой экземпляр, свой убрал в ящик стола и твёрдым тоном ответил:
— Не могу, госпожа Даль. Даже если бы вы действительно нашли способ или довод, который бы мог повлиять на решение короны, всё равно ничего бы не вышло. Его Высочество был категоричен. А теперь, благодарю вас за содействие, можете идти. Кстати, выплату за доставленные неудобства вы получите в течение этого месяца. Всего доброго, госпожа Даль.
Между строк так и сквозило, мол, надеюсь, мы с вами больше никогда в жизни не увидимся.
Ага, размечтался.
Министр взглянул на меня последний раз и тут же демонстративно уткнулся в свои бесчисленные бумажки.
— Кхе! Кхе! — кашлянула я, привлекая внимание мужчины.
Он с силой сжал в руках документы, явно представляя, что это моя шея.
Поднял на меня глаза и ядовитым тоном поинтересовался:
— Что-то ещё госпожа Даль?
Я кивнула и произнесла:
— Да, есть кое-что…
Он выгнул одну бровь, кивнул и безнадёжным тоном проговорил:
— Слушаю вас внимательно…
Присела на край стула, сложила ладошки, как примерная девушка и с самой очаровательной улыбкой, пропела:
— Я хотела бы получить официальное приглашение на две персоны на помолвку графа Найтмэра и леди Бэлл. Ведь их первая встреча, как и помолвка, состоится в королевском дворце, если не ошибаюсь?
А я не ошибалась, нет.
Лиам мне с самого утра прислал весточку, где скорректировал наш план.
Ведь у чёртова принца семь пятниц на неделе.
Сначала леди Бэлл должна была, как и я прежде приехать к графу, там и должна была состояться помолвка и совсем скоро сама свадьба.
Но принц всё переменил и теперь Лиам должен приехать к леди. И не к ней домой, а во дворец, куда леди Бэлл уже переместили.
Если бы министр не сидел, а стоял, после моей просьбы он бы упал.
Мужчина весь побледнел, потом покраснел, даже побагровел, ноздри раздул, запыхтел, будто он конь, а не человек.
Ещё рот пару раз открыл и закрыл, не находя слов на мою дерзость.
А я что?
А я ничего.
Сижу себе примерной девочкой, ресничками хлопаю, улыбаюсь мягко, кротко смотрю на мужчину и жду правильного ответа.
Просто ангельское создание.
Наконец, министр пришёл в себя.
Вскочил с места, погрозил мне пальцем и как рявкнет:
— Да что вы себе позволяете?! Кто вы такая, чтобы являться на помолвку графа?! Корона не позволит…
Он что-то ещё там вещал…
Я не слушала.
У меня в голове вдруг всплыла фраза из моей прошлой жизни, из советского фильма «Операция "Ы" и другие приключения Шурика». «В то время, когда наши космические корабли бороздят просторы Вселенной…»
Стало отчего-то смешно и немного ностальгично.
И пока министр, раздутый от гнева, продолжал песочить мой мозг, я без всякой спешки, достала из сумочки сложенный вдвое лист бумаги и всё так же неторопливо протянула его господину Хансу.
И совершенно спокойным тоном сказала:
— Вот, прочтите.
Мужчина умолк. Взглянул на сложенный лист так, будто я ему на стол жирную сколопёндру бросила и хрипло (а нечего было кричать) проговорил:
— Что это?
Склонила голову и повторила:
— Прочтите, господин Ханс.
Он плюхнулся обратно в кресло, налил из графина в стакан водички, выпил.
С громким стуком поставил его на стол, тем самым выражая всю степень своего негодования от моей наглости, и взял, наконец, сложенный лист.
Развернул и прочитал.
Посмотрел на меня выпученными глазами.
А они у него и без того были навыкате.
Сейчас же сложилось впечатление, что глазные яблоки господина Ханса вот-вот вывалятся на стол и запрыгают в мою сторону как мячики.
«Мой цветочек бы их сразу съел», — подумал вдруг о своём милом питомце.
— Это… — начал он и закашлялся. Снова налил себе водички, отхлебнул, и после договорил: — Вы с графом находитесь в переписке?
— Как видите, — ответила невозмутимо. И добавила: — Его Светлость поставили свою подпись и гербовую печать.
— Я вижу. Не слепой, — проворчал Оливер Ханс и прикрыл глаза, покачал головой.
Потом хмыкнул и проговорил:
