В носу стало щекотно. Глаза вдруг заслезились.

Обычно у меня такая реакция на собак. У меня на них аллергия. Но я не вижу здесь собак…

— Идите к себе, — чуть спокойнее, но всё же каким-то странным рыкающим тоном распорядился граф.

Я утёрла слезящиеся глаза и крикнула в удаляющуюся спину:

— А как же подвалы?

Ага, так мне и ответили.

Снова чихнула и пробормотала:

— Сделаю красную комнату и буду пороть тебя, Лиам, как мистер Грей порол Анастейшу. Будешь знать потом…

* * *

— ЛИАМ —

— Милорд, пора переодеваться к обеду.

— Знаю, Сэм.

Я смотрел в окно.

Шёл мелкий, колючий дождь.

Тучи затянули всё небо.

Мокрый туман стелился по земле.

Мрачно. Сыро. Неуютно.

Погода отражала мой внутренний мир – тоску и печаль.

Что же я сделал с Авророй?

Она стояла перед моим внутренним взором с чарующей улыбкой, сверкающими глазами, в которых я видел интерес к своей персоне, а после, от моих резких слов, в этих чудесных глазах застыли недоумение и разочарование.

Как я покажусь ей на глаза?

Трудно признать, но меня мучил стыд.

Затолкал поглубже неуместное чувство.

Неважно, что я испытываю. Важно, кто я есть.

Увы, но ей придётся узнать мою страшную тайну.

Лучше пусть сразу испытает ужас, отвращение и возненавидит меня, чем будет строить планы о счастливой семейной жизни со мной.

Проклятье!

Она с такой искренней любовью и надеждой говорила о детях, что сердце у меня дрогнуло.

Она даже о воспитанниках заговорила.

Да я был бы счастлив, иметь большую семью!

И пусть не только свои, но и приёмные дети в неё входят, но как быть, когда я – чудовище?

Зверь не принимает чужаков.

Редко, когда ему приходится по нраву кто-то иной, кто не входит в стаю. Да-да, всё моё окружение, мои слуги – моя стая. Зверь их принял, он считает их своими, они под защитой чудовища.

Аврора тоже пришлась зверю по душе.

Но что будет, если в поле зрения монстра окажется ребёнок и он воспримет его неадекватно? Воспримет его как угрозу?

Нет, нельзя рисковать.

Правильно, что общество от меня отказалось. Я – чудовище. А любое чудовище должно быть изолировано.

— Милорд? — позвал меня Сэм и показал на выбор два костюма. Синий и зелёный.

— Синий.

Он помог мне переодеться. Ни слова не оборонил, когда увидел мои… лапы.

Я попытался сам поправить манжет. Но длинными когтями это сложно сделать.

— Позвольте мне, — произнёс слуга и поправил манжету.

После он как-то торжественно распахнул передо мной двери.

Я застыл, не в силах сделать и шагу.

Сэм ждал.

А я усилием воли подавил раздражение. Нужно спускаться к обеду, а не стоять памятником самому себе, да ещё в собственной спальне.

Не могу же я прятаться у себя в спальне!

Притвориться, что у меня головная боль?

Но я не трус. Я – граф.

И не пристало мне, хозяину дома, ссылаться на головную боль, даже если бы она на самом деле была и была невыносимой.

Я обязан появиться перед своей гостей… точнее, невестой.

— Смею заметить, милорд, но, похоже, вы не в духе, — произнёс Сэмюэл.

— Смею заметить, Сэм, но ты прав, — проворчал я в ответ.

Посмотрел на своё отражение.

Сэм продолжал стоять у распахнутой двери и терпеливо ждать, когда я соизволю переступить порог.

У меня терпеливый камердинер.

Я тяжело вздохнул и тряхнул головой. Никогда не считал себя бесхребетной тварью.

— Что ж, пора показать Авроре, кто я такой на самом деле, — пробормотал с нотками грусти и тоски.

Не хотелось бы мне увидеть на её лице ужас и отвращение. Но, увы, этого не избежать.

— Госпожа Даль отличается от других леди, милорд.

Я подавил вздох, надеясь избежать подробных разговоров. Я и сам видел, что Аврора Даль другая. Мне хватило вчерашней ночи и сегодняшнего утра, чтобы в этом убедиться.

— У меня есть и глаза, и уши, Сэм, — сказал я резко.

— Но есть кое-что, о чём вы ещё не узнали, милорд. С вашего позволения, могу рассказать?

— Сначала закрой двери.

Сэм просто толкнул её. И когда раздался щелчок, заговорил:

— После вашей прогулки по замку, госпожа Даль подошла ко мне сегодня и поинтересовалась собаками.

— Собаками? — переспросил Сэм.

— Да, милорд. Она чихала, жмурила слезящиеся глаза, вытирала нос и спросила о собаках. Точнее, она поинтересовалась, позвольте, я процитирую дословно. «Уважаемый, а почему я до сих пор не увидела, не встретила ни одну псину?» Это были её слова.

Я насторожился. Недоброе предчувствие пробежало холодком по спине.

— Дальше?

— Я спросил, почему госпожа Даль решила, что в замке имеются собаки. И пояснил, что в доме нет ни одного пса. Даже псарни при замке нет. Собаки живут в деревнях и только. И тогда она заявила, что это ложь. Что в замке есть собака. И она была настойчива. Просила показать ей этого пса. Или псов.

— Сэм, давай ближе к делу.

— Милорд, у госпожи Даль жуткая аллергия на собак.

Прелестно.

У невесты аллергия на жениха.

Я пожал плечами. Моя проблема была неразрешимой.

— Что ж… Очевидно, судьба окончательно решила поставить меня на колени.

— Возможно, есть решение? — проговорил Сэмюэл. — Аллергию можно купировать.

— Аллергию – да. А ужас и отвращение?

Сэм не нашёлся с ответом.

— Всё, пора идти на обед.

— Вы превосходно выглядите, милорд, — произнёс слуга и повторно распахнул передо мной двери. Добавил с энтузиазмом: — Я уверен, милорд, что госпожа Даль отреагирует на вашу тайну не так, как другие.

С некоторым усилием я изобразил улыбку.

— Скоро узнаем, насколько ты прав. Но, думаю, что ты, мой друг, ошибаешься. Аврора, если и станет моей женой, то будет меня ненавидеть и бояться. И при первой возможности сбежит в земли, подаренные ей короной.

От одной мысли, что Аврора могла бы полюбить меня, моё сердце учащенно забилось.

Она такая необыкновенная, яркая, живая. Если бы я только был нормальный...

— Милорд...

Я очнулся и направился на совместный обед с Авророй Даль.

Лапы не стал убирать. Пусть сразу видит, кто я есть.

* * *

— АВРОРА —

Удивительное дело, граф опаздывал к обеду.

Покосилась на часы и подумала, уж не решил ли он пропустить совместную трапезу?

Ещё спишет своё отсутствие на какой-нибудь притянутый за уши предлог. Мол, простыл внезапно. Ногу подвернул. В общем, слёг с синдромом хитрости.

И только я об этом подумала и покосилась на сервированный стол, как в столовую первым вошёл дворецкий.

Остановился сразу, едва переступил порог, чопорно мне поклонился и объявил громким голосом:

— Его Сиятельство граф Лиам Найтмэр!

Интересно, когда Лиам трапезничает в полном одиночестве и является в столовую, дворецкий также объявляет его прибытие?

Или это сейчас было озвучено чисто для моей скромной персоны? Думают, что я страдаю провалами памяти и забыла, ху из ху? Пф, тоже мне. Картинщики, одним словом.

Но все мои мысли мгновенно улетучились, когда вошёл ОН.

Граф статный, высокий, полный достоинства.

На нём была торжественная одежда; белая шёлковая сорочка и тёмно-синий костюм подчеркивали мужественные линии его породистого мужественного лица.

Волосы графа были зачёсаны назад и собраны в низкий хвост, а высокомерный взгляд точно на меня так и сигналил о его властности и независимости.

Руки убраны за спину, отчего плечи были сильнее расправлены и он выглядел не как граф, а как повелитель.

Это было ошеломляюще, и какое-то мгновение Лиам выдерживал паузу, словно позволял насладиться собой.

Честно, у меня перехватило дух.

А я вот оделась в простое платье. Оно было сшито из хорошей ткани, но в нём я выглядела больше училкой, чем благородной леди. Даже волосы в пучок собрала. Не хватает только лёликов на кончик носа и указки.