Бедуин владеет “Усилением” и может поднимать свои физические характеристики в шесть раз?!

Честно, вот не помню, чтобы мне в последние годы доставалось так же сильно, как сегодня. С трудом разлепив глаза, поднялся благодаря помощи Лаксуса на ноги. Взглянув на скалу, с которой меня сбросили, протёр кровь и спросил:

— Слышь, а как там тебя зовут? Мы вроде не представлены друг другу…

— Насир.

О, он действительно представился! А я ожидал чуши про то, что мертвецам не нужно знать его имени…

Насир. Во-первых, это было имя. Нормальное имя, а не номер и число партии, которыми любят представляться мои “братья”. А значит, он не один из них. Теорию о том, что кто-то сильно “изменился за лето”, можно отбросить в сторону. Во-вторых, имя не такое, какое обычно бывало у магов-исследователей. Вообще говоря, у волшебников по факту оказалось всего два варианта собственного наименования и целая куча производных от них… Они называли себя в честь основателей магии “Усиления” и “Разделения”. И «Насир» вот никак не подходит под данный стиль. Это значит, что передо мной не выживший маг-исследователь, а кто-то другой. Отсюда можно сделать вывод, что, скорее всего, я ошибся. Ударили меня не благодаря “Усилению”, а с помощью чего-то другого.

— Очень приятно, Насир. Меня зовут Макс. Пожалуйста, хорошенько запомни имя того, кто надерёт тебе задницу, — произнёс я и засмеялся.

Бедуин сжал и разжал кулак. Лаксус в это время тихо спросил, нужна ли мне его помощь. Ответил ему, что он банально не будет поспевать за противником, поэтому ему лучше не лезть. Как только начнётся сражение, парень должен отправиться обратно к зеркалу и охранять его. Неизвестно, есть ли у Насира помощники. Может, пока мы здесь, они уже готовятся погрузить долину во мрак.

— Я понимаю, почему ты такой самонадеянный. Обладать столь выдающейся силой в раннем возрасте определённо не к добру… Я не хочу поединка с вами. Это позорно — избивать детей. Просто уходите.

— Ещё позорнее быть ими избитыми, — ответил ему я.

Насир явно не стремился начинать сражение сам, поэтому атаковал снова я. После первой стычки, уже имея представления о силе противника, не стал сдерживаться. Бедуин явно знал, как драться, но против меня это было ничто. Уклонившись от ещё одного хука, положил ладонь на грудь мужчины, делая последнюю проверку. Из диагонального разреза на всю грудь брызнула кровь. Его белая роба быстро становилась тёмно-красной. Опешивший противник сделал несколько шагов назад и чуть не свалился со скалы.

Он никак не был связан с группой магов-исследователей и вообще владельцев “Усиления” и “Разделения”. Если бы Насир знал про последнее, то точно не стал бы давать мне прикасаться к себе ладонью. Как только подобный жест был исполнен с моей стороны, противнику следовало сразу же отпрыгнуть в сторону или защититься как-то иначе. Но он просто замер на несколько мгновений от удивления. А затем поплатился.

Хоть по нему пришёлся удар “Разделения”, но магия Насира быстро прекратила кровотечение. Она же не позволила моему заклинанию проникнуть ещё глубже в тело противника. Хотя… подобное я бы всё равно не допустил. До сих пор не нравится убивать людей.

Бедуин уставился на меня исподлобья. Теперь он считал мою персону кем угодно, но явно не подростком, драться с которым позорно. Резким движением сорвав с себя робу и водолазку, он бросил одежду в мою сторону. Когда противник исчез из поля зрения, я лишь усмехнулся. Это было слишком предсказуемо.

Топнув со всей силы по скале, добился того, что она начала разваливаться. Насир, что хотел нанести мне неожиданный удар, запнулся. Противник, стоящий от меня в трёх метрах, получил залп градом камней. Хоть благодаря неизвестной мне магии его тело было крепким, посмотрим, как оно справится с “Проникновением”!

Каждый камень, что бил по телу моего противника, оказался для него словно бы пулей, выпущенной из винтовки. Насир после всякого удара содрогался. Его корпус превратился в один огромный синяк. А получив парочку камней в голову, бедуин и вовсе вырубился на несколько секунд. Из-за этого он не смог отпрыгнуть в сторону, когда земля под его ногами пошла вниз. Противник оказался погребён под скалой, на которой ранее гордо возвышался надо мной. Правда, ненадолго. Вскоре весь побитый и с открывшейся раной от моего “Разделения”, он выкопал себе путь наружу.

— Ты мне не ровня, — с немного заскучавшим видом, сказал я, засовывая руки в карманы. — Сдавайся.

Насир бросил на меня полный ярости взгляд и уже хотел что-то ответить, как кожа на его теле стала лопаться, а сам он закричал от боли. Торс моего противника был похож на то, будто я над ним часами издевался, разрезая сильно ослабленными вариациями “Разделения”. Бедуин сразу же упал обратно на груду камней, из которой вылез. Судя по всему, сил подняться на ноги у него больше не было.

— Фига тебя откат накрыл, — присвистнул я, стаскивая мужчину с камней вниз. — А всё почему? Потому что не слушал мудрого Макса. Я же говорил тебе, что ты мне не ровня. Вот брыкнулся и сразу же получил!

Всё же люблю я свой голос. А ещё немного издеваться над людьми. Такими темпами в аду буду, наверное, не вариться в отдельном котле, а варить, хех.

Пока болтал, внимательно рассматривал письмена на теле бедуина. Я заметил, что весь его корпус исписан ещё тогда, когда он кинул в меня свою одежду, пытаясь отвлечь. Но в этот момент посчитал, что это просто какие-то татуировки. Сейчас же вижу, что тут поработал хороший… Нет, правильно будет даже использовать словосочетание “крайне умелый”. Так вот, тут поработал крайне умелый маг “Тёмного Писания”.

Я лишь понял часть символов на теле Насира. Одна закорючка точно связана была с прочностью, а другая собирала Волшебную Силу из окружающего мира. Неужели бедуин действительно не был магом? В нём самом силы я просто не ощущаю даже сейчас. Получается, что, только благодаря нанесённым кем-то письменам, он мог некоторое время сравниться со мной? Крайне мощная штука! Как интересно!

— Что ты делаешь? — устало спросил Насир, морщась от вспышек моей магической камеры.

— Ты вряд ли расскажешь, как работают эти письмена, поэтому после заказа я наведаюсь к профессионалу, чтобы разгадать их секрет.

— Что ты делаешь?! — уже с паникой выкрикнул бедуин, где-то найдя для этого силы. И для сопротивления в том числе.

— Отпусти уже свои штаны!

— Зачем? Хочешь обесчестить меня, мерзкий колдун?! — в голосе Насира была слышна паника.

— Да кому сдалась твоя задница?! — возмутился я, продолжая пытаться стянуть с бедуина штаны. — Я хочу сфотографировать только письмена на твоём теле!

— Нет там письмен! — закричал побеждённый враг.

— Точно? — перестав тянуть с Насира штаны, уточнил я.

— Родом своим клянусь!

— Ну ладно… — ответил ему, выпуская из рук штанину. — Но ты гляди у меня… Если специалист скажет, что я сфотографировал не все письмена, из-под земли достану!

— Грязный волшебник, — буркнул побеждённый враг.

Я присел возле него и надавил на один из синяков. Бедуин дёрнулся от боли и зло посмотрел на меня.

— Итак, будешь признаваться, что тут происходит, или мне применить самую тёмную магию, какую я только знаю, чтобы разговорить тебя?

— Я расскажу… — после нескольких секунд молчания, неуверенно ответил Насир.

Недовольно цокнул. А я ведь уже готовился извлечь микрофон и динамик из кольца…

Насир оказался представителем народа, который был выходцем из данного поселения. На протяжении многих веков родня бедуина оберегала поселение от запечатанного демона. Каждые сто лет они проводили ритуал, который обновлял печать и не давал чудовищу вырваться на свободу. Никакого Бога-хранителя поселения, что благословлял плодородием ближайшие земли и защищал местных от чудовищ, по словам Насира, никогда не существовало. Был лишь демон, что погружал людей в отчаяние и показывал им всевозможные мерзкие иллюзии.