Сердце Далеона кольнуло от беспокойства. Взгляд упал на оживлённую улицу за окном, мощеную дорогу, ведущую к замку, и стало ещё паршивее.

Где-то неподалёку, в часовой башне, затрубил колокол, объявляя полдень.

Погодите... Полдень?!

Юноша сложил записку в карман и рванул из комнаты, вниз по лестнице, в обеденный зал таверны. Когда ушла Люция? Ночью? На рассвете? Тырх знает! Сколько же времени тогда прошло? Завтрак ведь ещё не закончился? Не мог закончиться!

Иначе бы Люц уже была в их номере с хорошими вестями. Уже будила бы его поцелуем, встречала нежным касанием, лукавой улыбкой и озорными искорками в синих очах.

Как есть, босой и взъерошенный, король спрыгнул с последней ступеньки и рванул к барной стойке, за которой протирал бокалы заспанный хозяин заведения. В зале, за столами, никого не было, что обычно говорило о раннем часе или рабочем времени.

Корчмарь отставил стеклянный стакан и недобро сощурился на расхристанного постояльца. Далеон сбавил шаг, натянуто улыбнулся, развел руки и попытался придать себе беспечный и безобидный вид. Выходило плохо, судя по ещё более подозрительной морде смертного.

— Вы не видели мою спутницу? — доброжелательно спросил король, положив ладонь на лакированную столешницу. Пальцы его подрагивали от волнения, но уголки смотрели вверх.

Толстяк фыркнул и расслабился. Взял со стойки очередной влажный бокал и принялся вытирать полотенцем.

— Нет, — специально медлил с ответом он, наслаждаясь, как закипает от нетерпения и злости Далеон. Мужик усмехнулся и продолжил: — А что, подружка кинула? Щас это не новость. Ночные бабочки хитрые пошли. Работать не хотят, а разводить мужиков в подпитии сам Дух велел. Особо в праздники. Вот они ввечеру приклеиваются к поддатым и зажиточным, разводят их на бухло и бабки, ждут, когда клиент отрубится и сваливают на рассвете с их кошелями. Потому у нас заведено заранее за постой и жратву платить.

Он хекнул и подбоченился, страшно гордый своей идеей. Но Далеону-то что с того? Он не деньги упустил, а девушку...

— Она моя жена, — буркнул, сверля дырку в морщинистом лбу.

— Ох, парень… — округлил глаза корчмарь и похлопал его по плечу. — Тем более соболезную.

— Да блин! — вывернулся из-под ручищи Далеон и сжал кулаки. — Ладно, Тырх с этим! Скажите, завтрак ещё подают?

— У-уу, — присвистнул человек. — Ну, ты проснулся! Неплоха тебя, видно, «жена» оприходовала, раз только встал. Уже обед скоро. Часик подождёшь, и я тебе такого супца наваристого плесну, закачаешься! Только… — он воровато оглянулся по сторонам и подался вперед, понижая голос: — деньги у тебя есть? Не говори, что ни медяка не припрятал от жёнушки-то?

Юноша зарычал и отмахнулся. Что толку от этого смертного? Лишь нервы себе трепать!

Он вздёрнул нос и гордо зашагал обратно, вверх по лестнице.

— Так что с деньгами? — крикнул корчмарь ему в след. — На тебя готовить?

— Нет, — холодно ответил король, не оборачиваясь. — Я выселяюсь!

Пока собирал вещи, Далеон заметил, как народ стал подтягиваться в таверну. И правда пришло время обеда. А Люции всё ещё нет. Ни слуху и духу. Только ужасная тревога растущая внутри.

Он не мог не думать, о том, что с ней приключилась беда. А как иначе? Время идёт — а от неё ни весточки! И пусть десница просила не выходить из таверны, король больше не мог сидеть на месте и ждать. Ждать, ждать незнамо чего!

Неведение и тревожные мысли сводили его с ума.

Натянув капюшон пониже, Далеон подтянул сумку на плече и вышел за порог заведения, ни с кем не прощаясь. В конюшне он нашёл свою лошадь и пустой денник по соседству. Сердце болезненно сжалось. Король сноровисто снарядил коня и выдвинулся в путь, к замку.

Странности начались уже на подходе к крепостной стене.

Смотровые башенки, в которых всегда сидели караульные, пустовали. На окрики Далеона за воротами и решётками никто не реагировал, даже окошко в деревянных вратах не приоткрыли, чтоб посмотреть, кто там шумит.

И выглядело это крайне странно.

Куда делись все часовые? Отсыпаются после праздничной попойки? Обедать одновременно? Как-то сомнительно… При отце таких халатностей не случалось. Да и Виктор слишком ответственный, чтобы спустить подчиненным отсутствие на работе.

Какого Тырха?!

Или Далеон уж слишком накручивает? Может, замок просто никого не ждал сегодня. Или случилось что-то важное, что вынудило стражей покинуть пост.

Он хмыкнул, отступил назад и воззвал к магии внутри себя. Источник под ребрами сонно развернулся и закрутился, радостно приветствуя его, как пёс любимого хозяина. Нагрелся и тускло засиял под одеждой кулон с магическим кристаллом. Юноша накрыл его ладонью, а в следующий миг его ступни и копыта лошади оторвались от земли. Конь пронзительно заржал и выпучил в испуге глаза. Засучил ногами в воздухе, захрипел, но Далеон старался не отвлекаться, не терять концентрации.

Им предстояло перемахнуть высокую стену и медленно опуститься с другой стороны. Король не раз проделывал этот трюк, будучи принцем, но теперь у него гораздо больше сил, и он впервые, с той злополучной Самайнской ночи, такое проделывает.

А ещё, все его трюки совершались ночью, сейчас же — белый день на дворе. Ох, худо будет, если его местные заметят! Или стража начнёт стрелять, как в лазутчика…

Однако страхи оказались беспочвенны. Далеон благополучно приземлился на землю, поставил коня и даже умудрился успокоить и снова влезть в седло. Оттого ещё страннее показался абсолютный покой внутри крепости.

Шелестели хвойные кроны, тихо шуршал ветерок по расчищенной от снега мостовой, щебетали птички.

Он же штурмовал главные ворота! Где носит стражу?!

От беспокойства уже не просто сердце частило — уши закладывало!

Тишина звенела, давила на плечи каменной глыбой. Отсутствие рыцарей и прислуги настораживало. Цокот копыт по мощёной дорожке звучал чужеродно и громко, как набат. Далеону казалось, что о его прибытии не слышит только глухой.

Без конца озираясь и всматриваясь в кусты да просветы между деревьями, спустя, казалось, вечность, юноша добрался до центрального входа и спешился.

Тихо. Пусто. Конь беспокойно фыркает и бьёт копытом, позёмка скользит под ногами, зловеще кричит ворона где-то в лесу, вдалеке. И никаких признаков придворной жизни, суеты слуг. Так тихо, будто замок вымер.

Протяжно скрипнули петли.

Сердце ухнуло в пятки и заколотилось в безумном ритме.

Далеон обернулся и увидел, что одна створка врат замка приоткрылась. Он тяжело сглотнул и, спотыкаясь на обледенелых ступеньках, как в дурном сне, направился домой.

Жуткая неотвратимость происходящего преследовала его, пока он пересекал промёрзший холл, в который за ночь нанесло снега из-за неплотно прикрытой двери.

В мыслях словно образовался вакуум.

Пульс стучал в ушах, частое дыхание вырвалась изо рта облачками пара. Король не ведал куда шагает, как сомнамбула, — ноги сами вели его по боковому коридору. Холодному и серому, точно выцветшему.

На периферии зрения мелькали педантично расставленные по стенке вазоны с белыми розами. Их поникшие головки покачивались на сквозняке, как головы вдов над гробами возлюбленных.

Юноша передёрнул плечами и в нерешительности замер перед чуть приоткрытыми дверьми Бальной залы.

Страх поразил вены калёным свинцом.

Кошмар и реальность столкнулись перед мысленным взором, пригвоздили его к месту, как какого-то жалкого мальчишку, что боится монстра в шкафу.

«Не накручивай. Не медли, — приказывал он себе, тяжело сглатывая. Коснулся дрожащими пальцами золотистой ручки и сжал до боли. — Не трусь!»

Надо отыскать Люцию. А за дверью… за дверью нет ничего. Имболк уже прошёл! Бал прошёл! Они с Люц на него опоздали.

Тихий стон донёсся до Далеона. Дыхание перехватило, кровь зашумела в ушах. Юноша решительно толкнул створки, и они распахнулись с мерзким скрежетом.

В зале царила разруха. Тусклый дневной свет лился через распахнутую дверь в сад и широкие разбитые окна, от которых остались лишь чёрные обожженные рамы. Перила балконов местами зияли дырами, точно в них метали пушечные ядра. Позолота оплавилась, как и канделябры. Стены и некогда белые колонны покрывала сажа и… кровь.