— Симпотяга.

— Слишком гордый.

— Не покорный.

— Плохой раб.

— Его можно воспитать, — предвкушающий шелест.

— Рост хороший.

— Хиловат.

— А мне нравится, — прозвучал громкий женский голос. — Отличный козлик.

Далеон вздёрнул бровь и посмотрел на даму, что сидела на лавке в третьем ряду в окружении плечистых звероморфов.

Кошачьи жёлто-карие глаза с чёрной подводкой насмешливо следили за ним из-за прорезей светлой вуали. Всё её гибкое тело скрывали струящиеся белые ткани, но король готов был поклясться — перед ним львица или пума.

Крайне опасная.

И самоуверенная.

— Как видите, уважаемые лэры, это спригган! — бодро вещал Юлиус на публику, а Далеона крутили как куклу громилы-охранники. Он бы взбрыкнул, да кулаком под дых прилетит, как пить дать. И это всё осложнит.

Король же решил изображать паиньку до поры до времени.

— …молодой, здоровый, молчаливый. — Работорговец недобро усмехнулся: — Крепкий.

И сволочи порвали на его груди рубашку. Пуговицы разлетелись в разные стороны.

Далеон рыкнул и дернулся, пытаясь прикрыться, но громилы раздвинули в стороны его руки и надежно зафиксировали в своих кулачищах.

Королю оставалось лишь униженно, зло скалиться.

— Хорошшш! — донеслось снова.

— Чудессссное тело.

— Горяч, как пески Лаесс Ис-хаэр.

— Завалитесь, гадюки, он мой, — заявила львица. Или всё же пума?

Торговец наградил звероморфу снисходительной улыбкой и объявил:

— Начальная цена лота — двадцать золотых!

— А чего так дёшево? — возмутился Далеон.

Толпа разразилась лающим смехом и начала наперегонки поднимать ставки. Забавный раб приглянулся им больше унылого.

— Чтобы наверняка купили, — в полголоса ответил Юлиус ему на ухо и отошёл, поигрывая усмешкой и подбадривая покупателей.

— Шестьдесят восемь золотых! Кто даст больше?! Или это всё? Неужели всё? Вы меня огорчаете, дорогие…

— Семьдесят! — гаркнула какая-то длинноносая старуха в дряблом балахоне. — В хозяйстве молодчик пригодится…

— Зачем вам раб, мадам? Собирать в совок песок, что сыплется с вас? Я дам семьдесят пять, — степенно перебил ставку тощий мужик с жидкими усиками, тростью и двумя телохранителями.

— Подотрите слюни старые развратники, — вклинилась какая-то рыжая бестия с зеленоватой кожей. Дриада? — Этот экземпляр создан для опытов, — облизнулась. — И для разбора на ингредиенты. Восемьдесят золотых!

— Даю сто сорок, и покончим с этим, — холодно заявил один из спутников звероморфы, встал и швырнул под ноги Юлиуса мешочек с монетами.

Завязки слегка ослабли и на свет показалась золотистые кругляшки. Звериные глаза торговца жадно заблестели, но он не подскочил к деньгам в тот же миг. Прочистил горло и ровно спросил, глядя «в зал»:

— Последняя ставка — сто сорок золотых имперских статэров. Кто-нибудь даст больше?

Молчание.

— Тогда… Продано! — разулыбался он и ловким движением фокусника подхватил деньги да спрятал за пазуху балахона. — Прошу пройти за кулисы для оформления покупки, лир!

Далеона подхватили под руки, и повели с помоста по боковой лестнице. Конвоиры отбросили край белой ширмы и завели его в сумрачное помещение похожее на большую палатку.

В ней был лишь дряхлый стол по центру, какой-то хлам по углам: ящики, мешки с крупами, кувшины, запылившиеся блюда. А ещё как минимум два входа. Тот, в который вошёл Далеон, и ещё один скрытый — напротив и чуть с боку. Он теряется в тенях и складках ткани, но когда задувает ветер… краешек трепещет и приоткрывает проём.

— Проходите, уважаемый лир, — любезничает Юлиус и указывает на стол, на который уже выкладывают документы купли-продажи его шустрые помощники-гномы. К нему подходит накаченный тип с башкой тигра и звериными руками-лапами, покрытыми рыжей короткой шерстью. — У нас всё чин по чину. Вот, прошу, распишитесь здесь и раб ваш. Кандалы снять?

— Да, — суровый ответ. — У Баст аллергия на ваши колдовские железки.

— Антимагические кандалы, — гордо поправил Юлиус и бросил взгляд на короля. — Уверены? Он новенький и может быть немного… буйным.

— Ульвар! — рычит звероморф себе за спину.

В палатку заглядывает чёрная волчья морда с светло-голубыми, холодными глазами.

— В чем дело, Бальдр?

Его собачий нос дёргается, обнюхивая всё вокруг. Замечает Далеона — морщится.

— Присмотри за новеньким, пока я тут решаю, — бросил звероморф, взял перо, окунутое в чернила, и начал внимательно читать, что подписывает, нервируя Юлиуса.

У Далеона брови на середину лба взлетели.

— Не ожидал такого от «тупых зверей», да? — со злой усмешкой спросил его Ульвар.

Юноша неопределённо повёл плечом.

Всю жизнь его учили, что звероморфы агрессивная и безмозглая рабочая сила. Кулаки есть — ума не надо.

А ещё его учили, что все они, после победы Магнуса Ванитаса, — рабы.

Но в рабстве пока находится только он. Далеон Ванитас.

Какая жестокая ирония!

Конвоиры отвели его в сторону и принялись с грохотом отпирать кандалы. Волк стоял рядом, скрестив руки на полуголой груди, и смотрел на товарища.

Духи Предков! Ещё немного. Совсем чуть-чуть, и он будет свободен!

От предвкушения закололо кончики пальцев.

Тигр оставил размашистую подпись на документах и, оборачиваясь к пленнику, широко улыбнулся во все клыки:

— Ну что, приветствуем нового побратима?

О чём он вообще? Ванитас и будет брататься со своими врагами?

На пол упали цепи. Далеон схватился за запястья:

— Я так не думаю.

И ринулся из палатки, подбрасывая магией все вещи, что были внутри, и кидая их в сторону преследователей.

— Стоять! — рявкнул Ульвар и рванул следом.

Рынок вспыхнул перед Люцией внезапно. Зажужжал как пчелиный рой на разные голоса и говоры, обдал раскалённым воздухом и запахами пустыни, зверья, да пота, ударил по глазам ярким дневным светом.

Тело мгновенно взмокло под тяжёлой зимней одеждой. Пришлось снять перчатки и ослабить под горлом тугие завязки мехового плаща.

Она сделала это. Переместилась на Перекрёсток Миров. Теперь надо понять в какую сторону двигаться и где искать Далеона. Но в такой толчее, жаре и суматохе ей два удавалось собрать мысли в кучу. Только и следи за поясными сумками да ножнами, чтобы всякие воришки не обобрали.

Толпа бурлила, как кипящий котёл, и несла её куда-то по узкой улице, мимо бесчисленных прилавков, тянущихся вереницам вперёд-назад, влево-вправо. Куда не глянь — торговые лотки с самыми разными вещицами. От безделушек и посуды из слоновой кости до клинков из гномьей стали в расписных ножнах с самоцветами.

Отовсюду летели зазывающие выкрики торговцев.

Некоторых товаров Люция прежде никогда не видала, некоторые могли бы её заинтересовать и заставить задержаться, если б не навязчивая идея скорее найти короля. Она перечеркивала любой намёк на пьяное воодушевление от попадания в новое место и сбавляла градус любопытства к диковинкам.

Оставалась лишь моральное истощение, пекло под чёрным плащом, пот застилающий взор и желание поскорее со всем этим покончить и спрятаться от палящего солнца в тень.

Разномастная публика из людей, терринов всех пород и цветов, и — о, шок! — звероморфов, коих ближе к Ригелю днём с огнём не сыщешь, вывела Люцию на улицу пошире да попросторнее. Толкучка немного рассеялась.

Фарси вздохнула свободнее и немного ослабила хватку на клинке.

«Сколько же народу!» — подумала.

Против логики она ожидала, что каждый здесь станет её врагом, стоит подошве коснуться иссушенной земли. Оскалятся клыки, обнажатся когти и сабли, вспыхнут заклятия.

Словно существа разом узнают, кто явился на Перекрёсток и за кем именно.

Ванитасы многим насолили — устроили мировую войну, поработили не просто все королевства — планету, истребили несогласных, учинили гонения на звероморфов, вели жёсткую политику.

В общем, врагов у них навалом. И если б где-то всплыло, что тут бродит десница и действующий король Ригеля… Страшно представить, что б тут началось.