Небольшое помещение с низкими сводами, закоптелые каменные стены и полы, пара узких окон под потолком; множество полок, заваленных всякими горшками, инструментами, чертежами; по углам сгрудились ящики с углём и рудой, и бочки с клинками и заготовками.

Громадная печь в центре зала, что так и пыхала жаром; массивный стол с раскрытым чертежом, придавленным по углам железками и оплавленными свечами; единственный стул, на котором громоздилось корыто с мокрыми сальными тряпками.

Несколько лет прошло, а кузница осталась прежней, разве что стала ещё более захламлённой. Кузнец тоже не поменялся.

Здоровенный и мускулистый, точно степной орк, но совсем не страшный, даже наоборот, какой-то по-мужски привлекательный.

Рубленые черты лица, пшеничные волосы, собранные в низкий пучок, загорелая кожа, на которой отчётливо выделяются золотисто-карие, словно у зверя, глаза в лёгкой сеточке морщин, какие появляются с возрастом у улыбчивых людей.

Далеон взмахнул рукой, задавая магии вектор, и слевитировал корыто под стол, скинул мантию на спинку стула и уселся сам, закинув ногу на ногу и расстегнув горловину дублета.

— Не помешаю? — поздно уточнил он.

Бернар усмехнулся в бородку и вернулся к работе. Молот ударил по металлу и высек искры.

— Нет. Ты никогда мне не мешал.

Король скептически выгнул смоляную бровь.

— Даже когда пытался тайком освоить кузнечное дело и путался под ногами?

— Даже когда опрокинул котёл и чуть не обварил себе хвост, — ответил мужчина и разразился раскатистым хохотом.

Далеон насупился и тут же улыбнулся.

Такое правда случилось в начале их знакомства.

Война официально окончилась. Бернар прибыл в замок вместе с отрядом Императора и вскоре был назначен не только кузнецом, но и наставником «Двора Мечей». Он обучал их танцу меча. И, несмотря на внешнюю массивность, двигался проворно, а бил — метко и первые годы «раскидывал» детишек, как беззубых щенков.

Даже у задаваки-Люции ушло несколько лет, чтобы достойно овладеть «танцем» и одолеть «мэтра Шоу».

Далеон же, получив по острым ушам от смертного кузнеца, был сильно уязвлён и начал ходить за мужчиной по пятам да подсматривать, чем он занимается. Надеялся выискать какую-нибудь грязную тайну, подлый трюк, каким он пользуется, чтобы громить малолетних лэров на Полигоне.

Ничего, конечно, не нашел и пришёл к выводу, что дело в мускулатуре, в сильном теле, закалённом годами работы в кузне, и решил освоить эту профессию. Почти сразу неуклюже задел хвостом котёл с расплавленным металлом и едва не обварился.

На этом и скончался его энтузиазм.

— Что куешь на этот раз? — спросил юноша.

Кузнец загадочно стрельнул в него глазами, придирчиво осмотрел своё творение и макнул в бочку с водой. Металл зашипел, в воздух взвился пар, и в кузне стало ещё жарче.

Пот выступил у Далеона меж лопаток, на лбу и под губой, и бывший принц смахнул его с лица.

Бернар вытащил из воды изящный короткий клинок без гарды и горделиво выдал:

— Мечи из близара! Готов пока один, но скоро я приступлю ко второму.

— Ого-о, — присвистнул Далеон и откинулся на спинке стула. — Для кого стараешься? Для стражи?

— Для Люции. Хочу сделать подарок.

Короля словно под дых ударили. Он согнулся, ссутулился и невольно скомкал рубашку на груди. Ощутил под тканью жёсткие грани всегда тёплого маленького кристалла, который, как казалось иногда, призрачно и размеренно пульсирует, как сердце спящего существа.

Этот камень — единственное, что осталось у Далеона от отца. Единственное, что не вживилось в него стараниями девчонки.

— У неё скоро День Рождения? — отстранённо уточнил он, ведь на самом деле ответ знал.

— Нееет, — протянул Бернар и любовно осмотрел клинок. Синие блики стали мешались с рыжими, кровавыми. — Весной. Хотя, для таких как вы срок в пару месяцев может показаться мигом… Нет, — кузнец мотнул головой и несколько витых прядей выбилось из пучка на влажный лоб. — Это подарок в честь вступления в должность. Люция всегда так отчаянно стремилась к вершине, славе, хорошей должности, к признанию. Старалась… Хотела, чтоб её оценили по заслугам.

— И своего добилась, — буркнул Далеон.

— Ты назначил её.

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда, — возразил кузнец. — Уж не знаю, что подтолкнуло тебя, но за неё я рад. Люция достойна своей новой должности.

— А я? — Далеон встрепенулся. Сам от себя не ожидал такого вопроса, но ответ бывшего наставника ждал с большим ожиданием и внутренним трепетом.

Бернар задумчиво вгляделся в его глаза, нахмурил соболиные брови и разомкнул мясистые уста:

— Поживём — увидим.

Внутри всё неприятно сжалось.

— Ну вот! — король всплеснул руками. — Даже ты в меня не веришь. Думаю всем ясно, какой из меня король. Только Люция отчего-то упёрлась лбом…

— Значит, есть причины, — убеждённо заявил кузнец.

— Ей удобно использовать меня, — скривился лэр.

Бернар мотнул головой и упрямо выдвинул челюсть.

— Мы не знаем правды. Что толку гадать? И… дело вовсе не в моём «неверии» в тебя. Я мог бы солгать, что ты самый лучший и достойный, но считал, что мой ученик Далеон Ванитас, предпочитает суровую правду сладкой лжи. — Юноша поджал губы и кивнул. — Так вот, я убеждён, что каждый — творец своей судьбы. Если хочешь стать великим королём — ты им станешь. Всё в твоих руках, Далеон.

Король нахохлился на стуле, как ворон на жёрдочке, и обиженно засопел.

— Ты ещё такой ребёнок, — с мягкой улыбкой пожурил Бернар и… взъерошил пятернёй его чёрные волосы!

Далеон вытаращил глаза и с заминкой отклонился от громадной ручищи, оскалился и зашипел, как дикий уличный кот. Щёки пылали от негодования и смущения, синие зенки метали молнии.

Кузнец беззвучно смеялся и совершенно не боялся получить нагоняй за оскорбление королевской особы.

«Никакого пиетета!» — гневно фыркал лэр.

— Так зачем ты навестил этого наглого старика? — с усмешкой спросил о себе любимом бывший наставник. Положил меч на стол, скрестил руки на могучей груди и прислонился бедром к столу. — Мои подарки тебе явно не нужны, дитя мира.

Далеон поморщился.

— Да, оружие мне без надобности. Просто… — Он замялся, под снисходительным взглядом Бернара. Пытался подобрать слова, так чтоб не выдать себя с потрохами. — Я вспомнил, что ты жил с фарси. И не просто жил — обучался их боевому искусству, ковал для них оружие, путешествовал. Я… умею сражаться, как они, но понял, что почти ничего о них не знаю. Ты же расскажешь?

Он поднял умоляющий взгляд.

— Не положено, — уронил кузнец, как по голове котелком огрел.

— Почему? — удивился юноша.

— Не просто так о фарси известно мало. Да, какая-то общая информация имеется в архивах, но не более того. Как думаешь, почему? Ведь они принимают в свои ряды всех страждущих.

— Без понятия. — Далеон задумался. — Может… у них есть какие-то «тайные знания»? Магические клятвы, что действуют вообще на всех, а не только на терринов, но… Звучит как бред!

— Бред и есть, — согласился Бернар. — Никто ни с кого не берёт никаких обещаний, «страждущие» сами по себе решают хранить молчание. Вижу, тебе сложно такое понять, а мне — объяснить. Просто… — тяжкий вздох. — Отношения в клане фарси, как в большой дружной семье. Там все заботятся друг о друге, помогают, любят. Никто в здравом уме не станет обсуждать дела семьи с посторонними.

Они помолчали. Плечи Далеона поникли, голова опустилась, когти затеребили серебристую запонку на рукаве. Он очень хотел узнать больше о фарси, ведь его покойная мать была из них. На какую-то часть.

Она могла видеть прошлое и будущее в своих снах, и этот Дар передался сыну вместе с типичными чертами всех фарси — чёрными волосами и синими глазами (да-да, принц почитал умные книжки и выяснил это).

Конечно, не каждый темноволосый и синеглазый homo[1] и не homo на планете — фарси, но такой внешний вид — повод задуматься.