— Винишь меня во всём? — прошипела Люция. — По-твоему я — причина трагедии? Любых твоих бед?

Далеон дышал поверхностно, быстро, синие глаза в полумраке казались чёрными. Он облизнул сухие губы.

— Как знать.

Десница жёстко усмехнулась, выхватила из его пальцев колечко и одним метким движением прошила его многострадальную мочку. Король злым кошаком зашипел от боли и попытался вывернуться, но девчонка держала крепко. Вцепилась до побелевших костяшек.

— Тихо, тихо, — ворковала она, гладя его по полуобнаженной груди. Далеон с шумом раздувал ноздри, стискивал кулаки, пытался успокоиться. Смотрел в их общее отражение. Как выделяется на его белой коже её слегка загорелая тонкопалая длань. — Уже ж не больно. Хотя нет. Больно должно быть всегда.

Она безжалостно надавила ногтями на свежий прокол. Король шикнул сквозь оскаленные клыки и схватил фарси за запястье.

— Хватит!

Люц даже внимания не обратила. Смотрела как завороженная на каплю крови, что набухала над ранкой.

— Что так? Уже не хочешь «помнить»? Сам решил строить из себя короля драмы. Что ж, я подыграю. Мне не жалко. Любезно помогу проколоть хоть всё тело!

Цапнула за подбородок, обхватила губами серьгу, да слизнула кровь. Далеон забыл, как дышать. Таращился на Люцию в отражении и не мог поверить, что это происходит с ним. Сейчас.

Бред.

Люц читала это по его ошалелому лицу, катала на языке металлический привкус и тихо посмеивалась. Сердце гулко и часто билось ей прямо в ладонь. Король хватанул ртом воздух и решительно приобнял её за плечи. Девушка тут же вырвалась и отступила к камину.

— Бедный, бедный богатый мальчик! Это зло воплоти, — указала на себя, — так жестоко и несправедливо к тебе!

— Прекрати, — молвил глухо. — Хватит ёрничать.

— Разве ж я ёрничаю? — всплеснула руками она. — Разве ж ты так не думаешь? Это же я у тебя во всём виновата! Я, наверное, лично зарезала всю твою больную на голову семейку! Хотя… Кейрана и правда прикончила я. Да. Не каюсь. Заслужил.

— Язва! — рыкнул он и бросился на неё. Люц попятилась, зацепилась каблуком за кочергу, едва не упала, и король успешно схватил её за затылок, в точности, как она его ранее, и дернул на себя.

Только вот, Далеон, в сравнении с ней — тонкой, ловкой, подобной лани — был медведем, с силищей не меньше. Он сжал кудри у корней до черных мушек перед взором и потащил слабо брыкающуюся фарси за собой, к столу со шкатулкой.

— Ты не можешь убить меня! — напомнила едко. За самоуверенным тоном Люция пыталась скрыть страх.

— Но никто не мешает мне причинять тебе боль, — нервно усмехнулся Далеон. — Как в старые добрые! Чуешь запах ностальгии?

Девушку начало колотить от подступающей истерики. Она принялась вырываться. Король тряхнул её за шкирку, как тряпичную куклу, и рявкнул:

— Не рыпайся!

Она присмирела. Ну, в самом деле, что он ей сделает? Не покалечит же, иначе самому работать придётся. Даже любопытно стало.

А он подтащил её к себе под бок, покопался свободно рукой в ларце и вытащил на свет серьги-гвоздики с сапфирами в форме восьмиконечных звездочек. У Люц захватило дух.

— Думаю, у будущей убийцы королевства тоже должны быть памятные сережки.

Он накалил острие металла над свечой.

— Н-не надо, — вымолвила девушка дрогнувшим голосом.

— Тебе же лучше не двигаться, — ровно сообщил он и обратил к себе её ухо.

— Пожалуйста, — зажмурилась она, ощущая тепло его дыхания на виске.

— Заткнись.

От жгучей боли сжалось горло. Как на зло, король не торопился: прокалывал плоть медленно, неотвратимо, с каким-то жестоким упоением. Далеон заурчал:

— Приятно знать, что никто до меня ещё не вонзался в эту девственно чистую плоть.

Люц подавилась всхлипом и покраснела от того, как двояко прозвучали его слова.

— Я же у тебя первый?

Теперь уже она прорычала:

— Заткнись!

И лягнула его локтем в живот. Венценосный гад тихо рассмеялся и размашисто слизнул кровь с её мочки, заставив фарси сжаться и задрожать.

— Ты та ещё тварь, Люция Грейван, — прошептал быстро, отчаянно, покрывая щёку, скулу и шею лихорадочными поцелуями, — но я всё ещё тебя…

Люция очнулась, как от удара, и увидела летящее в горло острие клинка.

Сонливость, как рукой смело.

Она перехватила кинжал у самой рукояти, сжимая до дрожи тонкие пальцы убийцы. Мышцы выли от натуги, сквозь стиснутые зубы прорывался отчаянный рык. Люция изо всех сил боролась за жизнь. Острие мерцало в опасной близости от горла, а химера напирала и напирала, желая укокошить её.

— Сдохни уже! — прорычала Сесиль и навалилась всем весом.

— Хисс! — выругалась Люция и лягнула девицу коленом в бок, в место, в которое она ранила своего горе-ассасина ещё в замке. Химера взвизгнула раненой волчицей и фарси сбросила её с себя. Откатилась в сторону и вскочила на полусогнутые, готовясь отбивать любые атаки. — Так это была ты! За что?!

— За что? — в полумраке пещеры в дикой улыбке сверкнули зубы. Сесиль пригнулась и перебросила кинжал из ладони в ладонь. — За твою голову мне обещали вернуть брата! Разбудить!

— Он мёртв, идиотка! — выкрикнула Люция. Сердце грохотало в груди, на лбу выступила ледяная испарина. — На Терре нет магов, способных воскрешать мёртвых! Тебя обманули.

— Нет! — взвизгнула она. — Он ещё жив. А ты ничего не понимаешь!

— Неужели? — криво усмехнулась Люц. — Так просвети меня, умница! Или, скорее, мерзкая предательница? Ты и к похищению Далеона приложила руку?

— Нет! — рявкнула Сесиль и с рыком бросилась на Люцию через остывшие угли костра. Десница пропустила клинок над собой и сделал подсечку. Химера подпрыгнула и замахнулась по новой. Люц плавно перехватила её запястье и впечатала кулак под дых:

— Это за варкэтов…

Лэра задохнулась и упала на попу, со звоном выронив кинжал.

Десница отшвырнула оружие подальше и втопила стопу ей в живот. Девчонку сложило пополам, из горла вырвался надсадный кашель.

— …а это за отряд, дрянь. И не жалко тебе? Стольких ребят погубила только чтобы навредить мне. И ради чего? Поганого обещания воскресить труп?! Ха! Даже не смешно.

— Оно того стоило… — тихо проговорила Сесиль.

— Что? — склонила голову Люц. Черные кудри скатились по плечу на грудь, прикрытую плотной белой рубашкой.

— Он сказал, что есть способ пробудить Орфея, — бормотала она, впиваясь пальцами в холодную землю. — Он знает как. Он обещал мне…

— Кто «он»? — хмурилась Люция.

— …если я убью тебя, — продолжила девушка, не замечая вопроса, — он явится в замок и разбудит его. А ты и сама уже знаешь, — она резко вскинула голову и вперилась в фарси злыми, красными от застывших слёз глазами. — Ради брата я пойду на всё! И пожертвую всеми!

Сесиль змеёй бросилась вперёд.

Девушки сцепились, как малолетки за куклу, безобразно и дико. Пыхтели, обзывались, тягали друг друга за волосы, швыряли в грязь, сбивая миски и превращая импровизированный лагерь в разворошённое гнездо.

— Я прикончу тебя! — прошипела Сесиль и кинулась на Люцию, метя скрюченными пальцами ей в шею.

— Ручонки коротковаты! — Десница, перехватила её запястья, но по инерции покачнулась да оступилась о шаткий выступ у края пещеры. Обе девицы ахнули и кубарем покатились со скалистого пригорка в сугроб.

Кочки и камни больно впивались в бока, плечи и бедра, но благодаря снегу посадка вышла мягче, чем могла. Девушки со стоном упали наземь и расцепились, тяжело дыша.

Ссадины пылали, старые шрамы ныли. Люц прислушалась к ощущениям, чтоб понять насколько всё серьёзно. Вроде бы, ничего не сломала.

Шевелиться не хотелось, решать что-то тоже — нет сил. Но нельзя всё так оставлять. Сесиль очевидно не в себе, от отчаяния поддалась чужому влиянию. Её надо образумить и выяснить, кто навешал ей лапши на уши. Кто стоит за похищением Далеона. За всем.

Химера зашевелилась в снегу первой.

Люц перекатилась на бок и тоже, кряхтя, попыталась подняться.