Его грубо толкнули в плечо.

— Заткнись, бес! — гаркнул лохматый мужик. — Ты не смутишь нас своими богохульными речами.

— Да что за бред?

— Иф трыхфраех зит! — цедил под нос красный от злости Брут, пробираясь через сугробы со связанными за спиной руками. — Израц ит раесх туфрдых!

— Ч-что ты там бормочешь, дияволо отродье! — взвизгнул один из конвоиров. Очевидно, у него сдавали нервишки, а ещё тряслись ручищи и второй подбородок.

— Он аху… гх-м, — Далеон хмыкнул. — Пребывает в полнейшем смятении.

— А если он проклятия читает? — побледнел ещё один детина, умом и гигиеной не обременённый. — Колдует? Чтоб у нас неурожай случился на следующий год! Староста нас прибьёт…

— Если я не сделаю этого раньше, — тихо рыкнул Брут.

— Эй-ей! — возмутился Далеон. — Вообще-то это мои подданные. Земледельцы и налогоплательщики.

— Они тебя жечь на костре собрались, «король». Это ничего?— едко усмехнулся полукровка.

— М-даа, — задумчиво протянул лэр. — Не ожидал я такого тёплого приёма.

— Я бы даже сказал — жгучего.

— Да что за хрень творится в моём королевстве?! — вспылил Далеон. Взбрыкнул, но его быстро скрутили, отвесили по шее и подтолкнули вперёд. — Ай! Прямо под носом! Какие бесы? Дияволы? Всевышний? Мы — террины! Алло, неуважаемые! — крикнул конвоирам. — Очнитесь! Ладно, меня вы не узнаете, но о Магнусе-то Ванитасе должны были слышать! Он ваш Император и тоже террин.

— Ты нам мозги-то не делай, окаянный! — пропыхтел под нос трактирщик с арбалетом в руках. — О правителе мы знаем. А как не знать, когда поборы такие дикие шо мы воем каждую осень? Молчу о том, что наш местный лэрдик два раза в год полдеревни на лесоповал загоняет, а нам, между прочим, есть чем заняться!

Морщинка пролегла меж тёмных бровей.

— А кто ваш лэр?

— Да чёрт его знает! — отмахнулся мужик. — Имечко такое… расфуфыренное. Сам худой, как ворона, белая и облезлая, молчаливый и высокомерный. Всё на коне вороном своём ездит, нос морщит. Со свитой. Скверные люди… неприятные.

— Люди? — пробормотал король. — Рубежами Ригеля не владеют люди. — И спросил громче: — А Император? Тоже человек, по-вашему?

— А как же! — хором подтвердили крестьяне.

— Вы его хоть в глаза видели? — недоверчиво выгнул бровь Далеон.

— Нееет, — также дружно ответили. — Но слышали! Сильный мужик! Но жадный. Весь Мир захватил, нечистивых побил, в столице окопался, а со своего народа лишь больше налогов драть стал.

— Какой брееед, — провыл король и схватился бы за голову, если б не связанные за спиной руки. И самое паршивое — на запястьях, под верёвками, всё еще звенели антимагические кандалы. — Откуда вы это взяли? Кто смешал в ваших головах истину с вымыслом? Мы после войны для местных налог понизили, это сейчас всё поменялось... Да кому я рассказываю! — чертыхнулся. — Эй, Брут! Ты знал об этом? О том, что в деревнях у людей в мозгах такой трындец?

Полукровка тяжко вздохнул.

— Подозревал. И тебя предупреждал. Но предупреждения нужны, чтоб на них плевать, да, королёк?

— Да я ж не думал… — пробухтел.

— А надо! Хоть иногда. Говорят, полезно для здоровья и продляет жизнь!

Взору открылась небольшая поляна, в центре которой уже сложили гнилые доски, поставили деревянный столб и начали укладывать под него солому, сухие ветки, трут — в общем всё, что нужно для розжига громадного костра.

Если у маркиза Тартео такие же инициативные и безумные подданные — не удивительно, что даже зимой у него умудряются гореть леса.

— Брууут, — в полголоса протянул Далеон, замедляя шаг. — Может, снимешь с меня кандалы, а? У меня сильная магия, и драться умею. Я мог бы помочь нам сбежать.

Полукровка всерьёз задумался, разглядывая будущее место их казни.

— Знаешь… — начал, но его перебили.

— Даже не думай! — тихо взвизгнула Латиэль, поравнявшись с ними. Один из мужиков крепко держал её за локоть, ещё двое замерли за спиной и слева от пленников, остальные пошли помогать с костром. Лэра нагнулась к товарищам по несчастью и зашептала: — Справимся своими силами. Ещё не хватало, чтоб он сбежал! У меня тоже не слабая магия, особенно на открытой местности.

— Ну-да, ну-да! — усмехнулся король. — Магия ветра. Пойдёт, чтоб раздуть огонь сильнее и сжечь нас быстрее.

— Заткнись! — прорычала она, сияя бледно-голубыми очами. — Никто не станет тебя отпускать! Даже если мы все тут поляжем.

— Станем кучкой золы, ты хотела сказать? — хмыкнул Брут.

Латиэль проигнорировала его, напряжённо уставилась в лес и произнесла одними губами:

— На счёт три…

— Чего встали?! — гаркнул громила позади короля. — Примёрзли? А ну, пшли! Щас вас быстро костерок согреет.

Он мерзко заржал, дружки подхватили.

И тут из леса донёсся вой. Ветра? Зверя? Не понятно. Он нарастал, гудел, шевелил ветки и пригибал к земле кусты. Конвоиры застыли и затряслись от страха.

— Ч-что з-за чертовщина?

— З-зверюга?

— За окаянными пришла!

— На помощь им!

Звучал испуганный людской ропот отовсюду.

— Спалить их быстрее! — заверещал трактирщик. И толпа ожила, засуетилась, забегала по поляне.

Латиэль вывернулась из захвата растерянного детины и выкрикнула:

— Три! Бежим!

Толкнула бугая плечом и побежала вперед. Далеон наступил своему конвоиру на ногу и ломанулся за девчонкой. За ними уже несся Брут. Со связанными за спиной руками, с корпусом вперед и вертлявым задом — он напоминал страуса.

— Удрали бесы!

— Держи их!

— Лови! — неслось со всех сторон.

Снег хрустел под сапогами, лоб взмок, дыхание вырывалось шумно, сердце грохотало в ушах. Далеону совсем не хотелось на костер одичавших крестьян. И он готов был временно объединиться с врагами, лишь бы удрать отсюда.

Латиэль на ходу, не без помощи магии, разорвала свои путы.

— А мне? — крикнул Далеон.

Взмокшая девчонка обернулась, закатила глаза, затем испуганно ахнула, взмахнула рукой и сбила волной ветра подскочившего сбоку мужика. Крестьянин покатился по снегу, матерясь. Далеон перепрыгнул его, уклонился от лап ещё одного, проскочил между ног третьего и припустил дальше.

Но тут, сзади послышался грохот, упавшего тела, гневный выкрик, рычание Брута.

Король затормозил и обернулся.

Брута поймали, и теперь он сцепился с плечистыми бугаями в отчаянной схватке. Его хватали за локти, били в лицо и под дых, он выплёвывал проклятья и брыкался в ответ. Бодался рогатой башкой, пинался, не желал покорно сдаваться в руки людям и смерти. На подмогу им уже спешили вооружённые вилами, факелами, тесаками и прочей утварью местные.

— Латиэль! — Далеон нагнал её и дёрнул назад. — Надо помочь! Они же убьют его.

Сильфида перевела сбитое дыхание и посмотрела на окружённого товарища тяжёлым взором.

— Нет. Мы сбежим, пока они отвлеклись.

И она схватила опешившего короля за цепь да потащила за собой.

— Что?.. — задохнулся он, машинально переставляя ноги. Просто в голове не укладывалось: — Ты бросишь своего подельника?

— Да! — истерично выкрикнула девчонка и грубо дернула за собой пленника. Он споткнулся, но не упал. — Плевать на него! На всё! Важна конечная цель. Я исполню его приказ, во что бы то ни стало! И ты мне не помешаешь!

— Да пошла ты! — оскалился Далеон, уперся пятками в снег и рыпнулся назад.

Сильфида взвыла разъярённой волчицей и рванула цепь на себя, толкнув короля в спину ветром. Он оступился и упал на четвереньки. В ствол над его головой вонзился арбалетный болт.

Король оглянулся в ужасе. Увидел Брута, вырвавшегося из кольца крестьян. Он пробежал несколько метров, глядя в сторону товарищей с надеждой, мольбой и страхом, а затем… Болт пробил его грудь. Полукровка всхлипнул и рухнул как подкошенный. Его кожа начала сереть.

— Валим, — выдала Латиэль.

Они неслись, куда глаза глядят. Петляли меж деревьев, как трусливые зайцы, жались к стволам и ныряли в заснеженные овраги, чтоб потом, матерясь, вытряхивать из-за шиворота снег и снова бежать.