Король ощущал себя собакой на поводу. Это раздражало, но он едва ли выказывал своё фи.

Бывало и хуже.

Иногда Кейран так его наказывал… Приковывал к стенам подземелья, как узника, морил голодом и истязал плетьми да обливаниями ледяной водой. Наружу Далеон выходил, как «шёлковый»: раздавленный и покорный. Но только с виду.

В душе его теплился гнев и жажда мести.

Так и сейчас он изобразил смирение и послушание и без резких движений спустился в снег. Брут напряжённо наблюдал за ним, как за гадюкой, готовой кинуться на него в любой момент.

«Нееет, дорогуша. Ещё рано», — подавил усмешку король и опустил взгляд.

— А ты ниже, чем я думал, — с удивлением отметил он. Макушка Брута доходила ему до плеча.

Полукровка скривил тонкие губы и дерзко вздёрнул подбородок.

— Мал да удал.

— И то верно, — согласился Далеон и коротко осмотрелся: не идёт ли Латиэль? Нет. Ухмылка наползла на уста. — Но скажи мне, «удалец», как с такими руками, — он тряхнул сцепленными за спиной запястьями, — мне справлять нужду? Или ты любезно расстегнёшь мне портки?

Брут оскалился.

— Я смотрю, вы мечтаете, чтоб я это сделал, лэр.

Лицо Далеона вытянулось, а затем он громко рассмеялся.

— Туше! Но проблему всё ещё нужно решить.

Брут закатил глаза и зашел ему за спину. Далеон уже подрагивал от предвкушения. Вот-вот он обретёт свободу, хотя бы только рук, а там!..

— Я вижу все твои планы насквозь, — тихо сказал рыжий умник. — Сбежать не получится, даже не думай.

Он дернул за цепь между его запястий, она засияла и начала переплавляться прямо на глазах. Растянулась патокой на ширину плеч, уточнилась в мизинец, защёлкала звеньями и снова обрела цепеобразную форму.

— Теперь ты можешь перекрутить руки вперед, — с гордостью выдал Брут.

— Магия металла! — благоговейно выдохнул Далеон. — Я думал, она доступна только гномам, а специализация спригган — тьма.

— А я и есть гном! — надул грудь колесом террин. — Наполовину. А на вторую — спригган. Но больше — гном. Гены папаши победили. Потому я рыжий и низкий.

— Вооот как, — протянул Далеон, разминая запястья перед собой. — Ясно.

Он ударил Брута кулаком в кадык. Полукровка упал навзничь, схватившись за горло, и захрипел, а Далеон без раздумий сорвался с места в лес. Чувство вины запоздало укусило его за пятки: королю не хотелось становиться убийцей.

Но не успела мысль оформиться, как сильный порыв ветра сбил его с ног. Далеон поскользнулся на ледяной ветке и упал на четвереньки, отчаянно дернулся вперед, и его ноги арканом охватила цепь. Обычная, железная, но словно живая.

Юноша обернулся: позади, у телеги стоял красный от злости Брут и тянул за второй конец пут. Дело шло туго — всё же король не пушинка — но неумолимо; аркан затягивался на щиколотках Далеона, как удушливые объятья змея.

Он дернул ногами и вцепился чёрными когтями в липкий снег.

Он мог бы вырваться.

Это обычная железка!

Сцепил зубы, и!..

Над головой прозвучал противный голос Латиэль:

— Надеюсь, ты успел посикать перед сном, малыш?

И в лицо полетел блестящий порошок.

Зимой в Ригеле темнее быстро. И пусть Люция выжимала силы из Отряда по максимуму, им пришлось в сумерках сбавить темп, чтоб ничья уставшая лошадь не оступилась на коряге, притаившейся под снегом, а всадник не сломал шею.

Утомлённые воины быстро расседлали животных и соорудили палаточный лагерь вокруг костра. Заночевать решили в лесу, неподалёку от тракта: так и быстрее и безопаснее.

Будь воля Люции, она бы гнала всю ночь без остановок, без отдыха, без сна, пока бы не нагнала гнусных похитителей и не убедилась, что Далеон в её надёжных лапках, под чутким присмотром. Но понимала, что силы зверей и терпение нелюдей не бесконечны, и за отчаянные — да откровенно глупые — решения её никто не похвалит, скорее — устроят бунт и свяжут, объявив безумной.

Если не прикопают по тихой в лесочке.

Тогда о спасении короля можно будет забыть.

Последний луч солнца умирал на горизонте, когда над лагерем закружил сокол. Но прежде чем лучники наложили стрелы на древко, он с криком сорвался вниз и подлетел к деснице.

— Отбой ребята! — скомандовала она, а птица приземлилась ей на руку и стиснула когтями кожаную перчатку. — Ну, покажешь, что принес мне, дружочек? — ласково спросила и получила довольный «курлык» в ответ.

К лапке зверя была привязана скученная в трубочку записка. Люц отвязала её, раскрыла и под ноги упала ещё одна бумажка, точнее — отрывок. Пришлось быстро поднимать, пока чернила не расплылись.

«Дорогая сестра!

В замке пока что спокойно, всё идёт по плану: Рафаэля в Бальном зале перед всеми придворными и гостями объявили «временно исполняющим обязанности короля», поскольку коронованный брат его удалился в поездку по осмотру земель Ригеля. Все удивились, пошумели, но приняли нашу ложь. Твой запоздалый отъезд связали с тем, что ты заканчивала важные дела, прежде чем отправиться вслед за королём.

Из подозрительного (как ты просила, я пригляделся к реакции чужаков на объявление): полное равнодушие со стороны амфибий и нервные переглядывания со стороны гномов. Но не знаю, можно ли связывать это с похищением Его Величества. Обе делегации спрашивали, куда делись сильфы, пришлось сказать, что уехали. Не думаю, что послы поверили.

Рафаэль ведёт себя в рамках должности, с делами и прошениями справляется, пусть и не без помощи меня и Меридии. За ничем подозрительным замечен не был — Меридия ходит за ним тенью, как телохранитель и бдит. Я через Изу и её доверенных служанок слежу за ними двумя.

Руби расстроился, что вы, «даже не предупредив», уехали без него и потерял аппетит. Стоит ли рассказать ему правду? Я в сомнениях. Напиши мне, что думаешь.

С волнением,

Ви

P.S. Прилагаю к письму клочок записки, найденный в столе короля при обыске покоев.»

— Эй! — Люция крикнула подчинённым, что возились с костром, и подошла ближе. — У кого-нибудь есть угольная палочка? Или просто уголёк? От бумаги тоже не откажусь.

Ей дали подходящую для письма обугленную щепку, а вот бумаги ни у кого не нашлось, но Люц не расстроилась: напишет ответ на обратной стороне листа. Брат поймёт.

А вот что там с запиской из покоев Далеона?..

Ночная тьма сгущалась. На небе не сияло ни звёздочки, всё закрыли густые мглистые тучи. Десница распорядилась, чтоб сокола покормили, села на длинное бревно напротив огня и принялась читать убористые буквы.

Первые же строки повергли её в шок.

«Если ты читаешь это письмо то, скорее всего, я пропал.

Не знаю от кого ждать удара, но уверен — он состоится. Рано или поздно мне не миновать беды. Быть может, я уже мёртв. Что ж, не буду растекаться соплями по бумаге и выдавливать слезливое прощание: ты не любишь нытья, а я даже письменно не способен солгать. Хах!

В общем, я был хреновым правителем и создавал тебе проблемы. Кучу. Всё время. Прошу простить. Во многом я косячил не специально — по глупости и по не знанию. Но теперь меня нет, и, я знаю, ты найдёшь достойного кандидата на место правителя. Я же рад, что больше не принесу тебе неприятностей, не огорчу и не отниму драгоценное время.

Уверен, без меня ты вздохнула с облегчением, но всё равно скажу — спи спокойно и не ищи меня, лю…».

Письмо обрывается чернильной кляксой.

Люц уставилась на текст невидящим взором, бежала глазами по словам и строчкам, пыталась отрицать очевидное, но не выходило. Манера разговора его. Почерк его.

Без сомнений — послание оставил Далеон.

И… неужели, он правда так считал? Считал себя недостойным трона? Считал, что ей будет лучше без него? Считал, что приносит одни неудачи?

Конечно, отчасти всё это правда, но… Она выбрала его! Все дела она взвалила на себя ради него! А он!..

— Идиот! — прорычала она и скомкала листок, глядя на костёр.

— Ой, ли? — раздалось издевательское над головой.