В выходной день здесь было пусто, а учитывая, что многие покинули стены академии, ещё и тоскливо. Ребят из своей делегации я за сегодняшний день так и не увидела, и в столовой их не было. Люцина с остальными бастующими так и не вышла из дома, Верония ещё со вчерашнего вечера была в лекарском крыле. В последние дни она была слишком нервной, и мэтр Орно отправил её «отдохнуть» и подлечиться. Стефан ходил угрюмый, а остальные ребята просто старались вести себя тише воды, ниже травы.

Я взяла пару пирожков, отвар из диких ягод и села за наш обычный столик, раздумывая, чем заняться сейчас и что делать со всеми этими странными делами вообще.

Так, сейчас я могу пойти в библиотеку. Это странное пятно на груди стало приобретать более чёткие формы и теперь напоминало неизвестную мне руну, которую опоясывали письмена, образовывая идеально ровный круг. Письмена тоже были на неизвестном мне языке.

В последнее время она меня особо не беспокоила, лишь дома, когда я не могла уснуть, начинала немного жечься, да и в академии изредка. На перерывах в основном или когда я шла по улице. А так, просто рисунок на теле. Никаких изменений в поведении или здоровье я не заметила, так что смею предположить, что к проклятиям, болезням или иным воздействиям она не относится.

По крайней мере, я на это надеюсь.

Однако перепроверить всё же стоит, так что я решила запихнуть в себя пирожок и отправиться в библиотеку. Так увлеклась, что не сразу заметила, как соседний стул развернули боком к столу, а затем сели.

— Как успехи?

От неожиданности чуть не поперхнулась, а обернувшись, увидела куратора.

— Беон! А ты разве не должен быть…

Осеклась на полуслове и прикусила язык. Понятное дело, что сплетни по академии разнеслись быстро, но всё же официально об инциденте с Иратой и Дайроном не было объявлено. Как и то, что в разбирательстве участвует Беон.

Однако парень лишь шире улыбнулся и удобнее устроился на стуле, закинув ногу на ногу.

— Там уже всё закончилось.

— Да? И как, Ирата врала?

Бездна, опять не сдержалась. Ну кто меня за язык тянет? Сейчас ещё подумает, что я за Дайрона беспокоюсь. Хотя наверняка он уже это в моих мыслях прочитал.

Беон склонил голову набок, разглядывая меня и словно бы просматривая насквозь. Я до сих пор не знала, читает ли он мысли — вот так, неофициально и без разрешения, но на всякий случай мысленно начала напевать любимую мелодию, которую часто слышала, гуляя по дворцовой площади давние времена. До всех событий, которые перевернули нашу с сёстрами жизнь с ног на голову. Это помогало мне не думать обо всём подряд.

Парень усмехнулся, словно понял мой манёвр.

— Это конфиденциальная информация.

И почему я не удивлена?

— Но Дайрона не отчислили, — продолжил он. — Более того, не отобрали статус ментера и разрешили вести индивидуальные занятия.

— О!

А вот это… даже не знаю, хорошая новость или не очень. И снова я вернулась к своим метаниям.

— Ага. Как успехи в поиске постояльца в доме?

Боги. Который раз он так быстро меняет темы, что я сориентироваться как следует не могу. Пару мгновений поморгала и лишь потом переключилась.

— Никак, — ответила, тяжело вздохнув. — Дайрон сказал, что это долгий процесс, а учитывая все последние события, у него совсем на это не было времени.

Беон никак не отреагировал на это. Продолжа рассматривать меня, склоняя голову то на один бок, то на другой, чем невероятно нервировал.

— Вот как? Это он слукавил, — наконец ответил парень, вновь склонив голову на другой бок. — На самом деле вычислить адепта просто. Каждый из адептов может оставить свой след лишь на одной защите, исключений нет. Почти. Ты ведь помнишь, кто может входить в любые дома любых адептов?

Вопрос заставил меня напрячься. Я помнила. Ректор, деканы факультетов и… ментеры. Ректору закреплять свою ауру на моём доме совершенно ни к чему, как и деканам. Они вообще до поры, до времени практически не знали о моём существовании. А вот ментеры…

— Ты хочешь сказать, что кто-то из них закрепил на моём доме свою ауру? Но зачем? И кому это нужно?

— Все они могут входить в свои дома, не закрепляя на них ауры, — сказал куратор, проигнорировав мой вопрос. — У них особая система защиты, которая и позволяет им ходить везде, где только пожелают. На своих не закрепляют, а вот на других могут.

Вроде ответил на мой вопрос, и в то же время опять о чём-то другом говорил. Да что ж с ним нормально поговорить даже не удаётся? Теперь сиди, гадай, кто это может быть.

Дайрон?

Вполне возможно. На тот момент мы ещё не были как следует знакомы, и он помнил только ту нелепую встречу в человеческой кофейне, когда мы повздорили просто из-за ничего. Ведь, правда, ничего особенного не произошло, но я просто как с цепи сорвалась. Всего-то не освободил столик…

Тогда это казалось грубостью, невоспитанностью и ещё боги знают, чем, а сейчас я понимаю, что в тот момент на меня просто что-то нашло, и я не отдавала себе отчёт в словах и поступках.

Сейчас я бы сказала, что на меня воздействовал какой-то запах, но его ведь не было. Или был? Остро ощущать запахи я стала только здесь, в драгхарской академии, а там могла его и не заметить.

Боги. Снова куча вопросов и ни одного ответа.

А может, свою ауру оставили другие ментеры? Понятия не имею, зачем, но откуда ж мне знать, что у них на уме.

— Так ты думаешь, что кто-то из них мог закрепить свою ауру на моём доме? — всё же спросила у парня. — Но зачем?

Беон встал, размял плечи, словно сидел в неудобной позе и направился на выход.

— Я лишь дал тебе пищу для размышлений, — бросил он через плечо и ушёл, даже не обернувшись.

Вот… зараза. Пищу он мне дал. Да после неё я теперь ночами спать не буду, боясь внезапного вторжения. Может, мэтру об этом сообщить? Хотя нет, лучше спрошу сначала у Дайрона, как продвигается поиск. Маловероятно, что он ответит, но хотя бы на реакцию его посмотрю. Вдруг смогу что-то подметить? Но это потом, когда найду его. Сейчас у меня есть другое важное дело.

С этой мыслью встала из-за стола, намереваясь пойти, наконец, в библиотеку, но не смогла сделать и шага. На груди, на месте странной руны, полыхнуло огнём с такой силой, что у меня потемнело в глазах…

Едва успела ухватиться за край стола, чтобы не упасть.

Боль была такая яркая, жгучая, нестерпимая, что на глаза навернулись слёзы, в ушах звенело, а я сама не могла сделать вдох.

Что это? Что случилось? Никогда раньше эта руна не доставляла такой боли. Неужели это всё же проклятие или болезнь?

Я не услышала, почувствовала, как меня кто-то поддерживает и помогает сесть на стул, а затем прислоняет к губам стакан с чем-то холодным. Машинально делаю пару глотков, но большая часть проливается на форму. Затем, кажется, кто-то кричит, и моих висков касаются холодные, прямо-таки ледяные руки. Теперь уже их простреливает острая боль, и… мне стало легче.

Боль в груди постепенно утихала, и я смогла сделать судорожный вдох, как будто вынырнула на поверхность. Звон в ушах тоже стал тише, а ко мне вернулись звуки, запахи и свет, который я видела даже с закрытыми глазами.

На мгновение я почувствовала странный, незнакомый запах, который напомнил мне… Я не могла понять, что именно он мне напоминал, но в этой обстановке он казался чужеродным и неуместным. Но прежде, чем я успела разобраться, что он здесь делает, он уже исчез, как будто его и не было. Может быть, мне это только показалось? В таком состоянии возможно всякое.

Чувствую себя параноиком.

Вокруг кто-то суетится, ходит, переговаривается. То и дело до меня доносятся вопросы от: «Кто-то пошутил магией над человечкой?» до: «А это не заразно?».

Насчёт того, заразно ли это, я и сама ничего не знала, а вот фраза с магией меня зацепила. Может, это и не болезнь вовсе, а чья-то злая шутка?

Наконец, мне стало лучше, и я смогла открыть глаза, чтобы снова удивиться. Передо мной вновь стоял Беон. Именно он держал руки у моих висков и, судя по его яркому, светящемуся взгляду, который был направлен точно на меня, вливал магию. Или забирал…