— А теракт в церкви? И министры? — спросила жрица.

— Что? Это здесь причем?

Меган многое бы отдала, чтобы понять, кто стоит за гибелью тех, кто окружает императора. Возможно, у них общие мотивы и получилось бы договориться ради спасения материка?

— Хочешь забавный факт? — Меган вдруг развеселилась. Ей показалось забавным то, что она собиралась рассказать Ярену.

Магистр заинтересованно приподнял бровь и даже убрал кинжал обратно в ножны. Смерть жрицы пока что откладывалась.

— Я тоже получила пророчество. Тебе Зафрэль не рассказывал? Нет? Лабиринт показал, что если мы не откажемся от промышленной добычи магии, то это разрушит Иривию. Особенно, если не сможем отговорить императора от заклинания Черной земли.

Видя, что Ярен не спешит отмахиваться, как это было с Зафрэлем, а продолжает внимательно слушать, жрица подробно рассказала о видении. О том, как наступали савенийские войска, как Черная земля поглощала все живое, как это в один момент высушило магический континент, рассыпав его на части.

Ярен не перебивал, слушал вдумчиво. Но по лицу было заметно, что рассказ жрицы вызывает какие-то сомнения.

— Ты в курсе, что Лабиринт хитрит? Он дает три вида пророчеств: то, что реально, то, что возможно и то, чего никогда не случится.

— Что? — Меган не знала об этом. — Но у меня было всего два пророчества. Про Черную землю, которая разрушит материк, и про юношу в библиотеке с необычной книгой. Лабиринт сказал, что юноша каким-то образом может помочь спасти Иривию. Но как я поняла, это как раз возможная линия событий, и не факт, что она осуществится.

Магистр встал, убрав руки за спину. Он принялся мерить комнату шагами, явно не довольный ответом:

— Должно было быть еще одно предсказание. Подумай. Лабиринт всегда показывает три пророчества.

— Да нет же, было всего два.

— Думай, — Ярен вновь начал сердиться, но уже без тьмы в глазах, скорее, как обычно сердился Баргос, когда Меган чего-то не могла понять. — Вспоминай, это важно. Должно быть что-то еще. Пойми, если окажется, что гибель материка — обман, а ты бросишь все силы на предотвращение Черной земли, то может статься, что нас захватят савенийцы. Или погоди. Про Черную землю и про то, что промышленная добыча магии приведет к развалу континента — это тебе Лабиринт в двух разных предсказаниях сказал?

Жрица на какой-то момент почувствовала, точно общается с Баргосом. Даже появилась какая-то небольшая симпатия в адрес Земельщика.

— Нет. Это все в одной картинке было. Ну точнее… Лабиринт показал, как император соглашался на применение заклинания, как Черная земля расползалась по равнине, как я сама погибала от ее воздействия. Про то, что будет, если продолжать использовать промышленную магию, у меня не было видений. Про это я сама уже догадалась. Что это также разрушит материк, просто не так быстро, как от одного мощного заклинания. Потом меня Лабиринт выдернул из этих картиной и сказал, про маловероятную линию, показав парня в библиотеке.

— А что было после?

— Ничего, — Меган не хотелось рассказывать Ярену о личных переживаниях, связанных с тем, что Лабиринт открыл ей глаза на то, как к ней относятся.

А затем жрица остановилась, пораженная еще одной догадкой.

— Ярен, пророчества всегда связаны с будущим? Или Лабиринт может показать и про настоящее? И могут ли предсказания касаться лично меня одной?

— Так, говори.

По тону Ярена было понятно, что Меган нащупала верный след.

Жрица пересказала о том, как Лабиринт показал ей разговоры с Шедеком, Баргосом и Клавием. Причем, когда пересказывала, уже сама начала понимать, что это, похоже, и было третье пророчество. Оно было сплошной картинкой, жрицу не выкидывало из видений. Вероятно, это и был обман. К тому же, Баргос доказал, что он не предавал Меган, не собирался от нее избавиться.

Ярен подтвердил, что это обманное пророчество. Рассказал, что вел наблюдение за Клавием и тот был верен жрице. Он не ходил на сторону и не заигрывал с другими. Так же сообщил, что и у Шедека не было планов убивать Верховную, потому что это было бы глупостью. После смерти Меган провели был новую испытательную неделю и тогда уж точно победила бы Тея. И вместе с этим голоса Ордена распределились бы совершенно иначе. Шедек, даже имея два голоса, все равно оставался бы в меньшинстве.

— То есть, выходит, что давнее предсказание о развале Ордена не зло, а наоборот, благо? — размышлял Ярен. — Либо ты сознательно мне врешь, выставляя все так, чтобы я поверил в гибель материка и своими руками развалил Орден?

— Я не собираюсь тебя ни в чем переубеждать, — Меган вдруг поняла, что дает спокойное состояние. Это не безразличие к ситуации, а непоколебимая вера в то, что цель будет достигнута. И вера совсем иного рода. Жрица почувствовала, что спасет Иривию. Что это свершившийся факт, пусть он еще и не произошел. А раз так, то не за чем переживать и пытаться что-то доказывать. Все, что будет происходит, сыграет ей на руку. Лабиринт — порождение магии. И принципы, по которым он действуют, такие же. Можно идти через силу, через свою волю, и не получать должной отдачи. А можно расслабиться и тогда дорога к цели начнет сама проявляться. Точно так же, как проявляется магия, когда призываешь ее в расслабленном состоянии.

Быть может, если бы Меган старалась убедить Ярена, он и дальше бы подозревал ее в дурных замыслах. Но тот факт, что ей ничего не нужно было от магистра, заставлял верить в правдивость слов.

Земельщик попросил еще раз пересказать во всех подробностях правдивое и возможное пророчества, а выслушав Меган, предложил окончить распри и заняться вопросом спасения Иривии совместно. Жрица даже успела обрадоваться. Она была готова забыть обиды ради общей цели. То, что Ярен являлся убийцей, ее мало волновало. Она и сама, пусть и невольно, но дважды убивала. Сначала в детстве, а затем, когда Шедек отдал ей пузырек с лекарством для старшей жрицы, в котором оказался яд.

Но именно в этот момент в библиотеке появился Зафрэль. И не один. Он шел вместе с Клавием и Теей.

Было достаточно одного взгляда на юную Валоренг, чтобы понять: она слышала каждое слово, сказанное Яреном. И про его чувства, и про то, что это он погубил ее возлюбленного Аджа.

Слышал это и Зафрэль.

Ярен бросил хмурый взгляд на Меган.

«Прости», — прошептала она одними губами. Ей и впрямь было жаль, что они с Яреном поговорили так поздно. Попробуй она достучаться до него чуть раньше, сразу после Лабиринта, не пришлось бы лишаться столь могущественного союзника.

— Мы можем отложить арест? — спросила она у Зафрэля, и сама поразилась, как пытается выгородить того, кто чуть не убил ее.

Зафрэль Керин молча покачал головой.

Утреннее солнце лениво тянуло лучи сквозь пелену тумана, гладя сонные улицы. Горожане точно мухи после зимней спячки, вяло брели на работу, чтобы обменять часть своей жизни на цветные бумажки, именуемые деньгами. А те в свою очередь потратить на то, чтобы не умереть. Тратить жизнь на продление жизни, которую вновь придется потратить… замкнутый круг.

Центр столицы впервые за долгие недели вкушал безмятежное спокойствие. Благодаря инициативе бывшего советника Эр, новый лидер демонстрантов, тайно работающий на службе у Альберга, сумел задать новый вектор для выплеска недовольства протестующих. Палаточный лагерь перестал напоминать место боевых действий и стал похож на ярмарочную площадь. Повсюду стояли лавки с горячим чаем, ароматными пирогами, золотистыми лепешками. Проходили бесплатные мастер-классы по вышивке, гончарному делу, садоводству, живописи. В лагерь приходили поэты, проводились лекции, устраивались игры и конкурсы. А по вечерам регулярно организовывали концерты: артисты приезжали поддержать демонстрантов и спеть для них задушевные песни.

Все реже раздавались требования об отмене налогов и все чаще возникали разговоры, что в целом Альберг не такой уж и плохой император: от савенийцев защищает, дает возможность свободного волеизъявления. Дескать, в той же Савении попробуй кто из горожан пикнуть против государя — сразу бы в тюрьму загремел, да и налоги… ведь не ради себя старается, а для общего блага, чтобы защитить от врага. Если савенийцы к власти придут, так они такие налоги задерут, что мало не покажется.