— Хорошо, — все в том же простоватом стиле кивнула Меган.

— Вам понравилась столица? — поинтересовался Альберг, удивляясь: как девушка получила такую высокую должность, абсолютно не владея хорошими манерами?

Он не слишком вникал в тонкости отбора жриц, полагая, что Ордену лучше знать, кого назначать Верховной, и сейчас был несколько обескуражен выбором магистров.

«С другой стороны, — рассуждал император, — возможно, столь откровенная провинциальность и явилась ключевым моментом? Возможно, расчет был сделан на то, что откровенно простоватый образ окажется куда ближе простым людям и поможет сплотить подданных в столь трудное время?»

— Столица? А я здесь родилась, — улыбнулась Меган, выразительно посмотрев в сторону Собора. Отсюда, с балкона, открывался чудесный вид на белоснежные стены здания, подсвеченные прожекторами. В ночном освещении колонны казались еще более вытянутыми, величественными, а малахитовый купол точно корона венчал главное здание Собора.

— Кто ваши родители? — спросил император, понимая, что, так или иначе, придется налаживать общение с новой жрицей.

— Что мы все обо мне, да обо мне? — перевела тему Меган, стыдившаяся купеческого происхождения. — Давайте лучше поговорим о вас.

Альбрег едва не поперхнулся от столь прямолинейного заявления.

— Вам не бывает одиноко в этом огромном дворце? — кокетливо улыбнулась рыжая.

Император отметил, что девушка небрежно облокотилась на перила, и как бы невзначай выгнула спинку, выставляя напоказ ложбинку меж грудей.

— По счастью, у меня нет времени на одиночество, — холодно отозвался государь.

— Неужели у вас столько дел? — томно протянула Меган, проводя тонкими пальчиками по косе.

Альберг за свою жизнь повидал всякого. Некоторые придворные фрейлины готовы были выпрыгивать из платьев, лишь бы государь обратил на них внимание. Но наблюдать, как с тобой заигрывает Верховная жрица— это что-то новенькое.

— Здесь так холодно, — зябко поежилась Меган, не дождавшись ответа на предыдущий вопрос. Рыжая обхватила себя руками и призывно взглянула в глаза императора. Густые ресницы, отяжелевшие от толстого слоя туши, быстро-быстро захлопали.

— В таком случае, возможно, вам стоит вернуться в зал, — сухо отозвался Альберг. — Был рад знакомству.

Жрица остановила его, взяв за руку:

— Постойте, я хотела бы поговорить с вами о магии, — тон девицы резко изменился, став напугано-серьезным, но император не заметил этой перемены, будучи в негодовании от столь развязного поведения особы.

— В другой раз, — Альберг высвободил руку. — Прошу меня простить.

Мужчина даже не счел нужным договорить фразу и попрощаться, как того требовал этикет. Он спешно вернулся в общий зал, переполненный чувством возмущения.

Меган так и не поняла, какое чудовищное впечатление произвела на государя. Девушку занимали иные мысли: как донести до императора суть пророчества? Ей показалась удачной мысль сначала сблизиться с мужчиной, расположить к себе так, как она привыкла это делать с влиятельными магистрами, а уже после поведать о предстоящей угрозе для всего континента. Но из поведения императора Меган сделала вывод, что бал является не лучшим местом для приватных бесед. Жрица решила попробовать договориться об аудиенции, тем более что теперь, когда она официально представлена монарху, это не должно было стать проблемой.

Разговор с Меган отвлек императора от панического страха. Он и не заметил, как спокойно шел меж гостей, машинально кивая в знак приветствия, поглощенный мыслями об Ордене. Его откровенно удивил выбор магистров: почему отказались от кандидатуры Теи?

Альберг не раз встречался с молодой жрицей во время столичных служений, и всегда считал ее достойной кандидатурой на должность Верховной.

— Мой государь, — советник Эр преградил дорогу.

— О, ты очень кстати. Отойдем? — император кивнул в сторону неприметного закутка, находившегося на изрядном удалении от громыхающего оркестра.

Советник охотно подчинился.

Эр был с одной стороны похож на императора (тот же проницательный ум, сдержанность, некая закрытость) и вместе с тем являлся его противоположностью. Тело Альберга, имевшее излишнюю худобу, доставляло немало хлопот портным — требовалось изрядное мастерство, чтобы пошитый костюм не смотрелся на правителе, как пустой мешок на жерди пугала. Тогда как Эр, обладая стройным, но крепким телосложением, в любом наряде выглядел привлекательно. Ежедневные зарядки, утренние пробежки, плавание и силовые нагрузки благотворно сказывались на внешнем виде.

Если император отдавал предпочтение уединенным кабинетам и библиотекам, то Эр напротив — стремился чаще проводить время на свежем воздухе. Иной раз казалось, что советник не может усидеть на месте: он принимал участие в охоте, читал лекции в университете, а на досуге работал над книгой «Государство: через справедливость к идеалу».

Даже лицом Эр отличался от императора: всегда гладковыбритый, улыбчивый. Темные волосы аккуратно уложены, густые брови подчеркивают красоту зеленых глаз. Мимика не эмоциональна, но выразительна.

Да и с людьми Эр сходился куда легче. Он, как и Альберг, тоже не являлся поклонником шумных мероприятий, но охотнее шел на контакт, быстрее заводил новые знакомства, да и по части дам являлся настоящим знатоком. Эр изобрел целую систему, разделив всех женщин на шестнадцать типов, и к каждому выявил свой подход.

К сожалению, должность советника не позволяла иметь семью и детей. Становясь личным помощником императора, человек был обязан полностью отдавать всего себя служению государству. В знак полного отречения советнику надлежало сменить настоящее имя на безликую букву алфавита.

Эр пошел на это не столько ради должности, сколько ради самого Альберга. Будучи его лучшим другом, Эр как никто другой понимал, насколько император нуждается в нем, и не мог отказать в поддержке.

— Тебе довелось познакомиться с нашей Верховной жрицей? — поинтересовался Альберг, скрываясь от любопытных глаз за колонной.

— О да! — криво усмехнулся Эр. — Я как раз шел, чтобы поговорить с тобой на эту тему.

— И как ты ее находишь?

Брови советника иронично приподнялись.

— Не удивлюсь, если ее святейшество вернет моду на платья с глубоким декольте.

Альберг подавил смешок.

— Быть может, стоит познакомить ее с учителем ваших племянниц? — предложил Эр.

— Тоже подумал, что ей не помешает пара уроков этикета? — с юношеским озорством отозвался император.

— О нет, мой государь. Я бы посоветовал ей прослушать весь курс.

Губы императора тронула улыбка, но весьма быстро угасла.

— У меня к тебе есть поручение, — произнес Альберг, переходя на шепот, — ты мог бы выяснить, почему выбор магистров пал именно на эту жрицу?

— Уже, — Эр уставился на свою руку, будто его вдруг заинтересовал маникюр на ногтях. — Орден с какой-то целью внес изменения в ход испытательной недели, и победительницу определял Лабиринт. Вероятно, вы помните — это древнее устройство с искусственным разумом. Судя по информации, которой я располагаю, Орден перемудрил: надеялись обеспечить победу Тее, но она не оправдала ожиданий.

— Я бы хотел навести справки о Меган Лейнц, — попросил император. — Интуиция подсказывает, что эта жрица принесет нам немало хлопот.

— Господа, позвольте прервать вашу беседу! — подошел министр военных дел. — Новости с границ, ваше величество!

— Прошу, говорите, — чуть поморщился Альберг: министр имел дурную привычку говорить громко, рублеными фразами, точно находился на плацу перед солдатами.

— Хорошее известие: нашим кораблям удалось оттеснить савенийцев! Но есть и существенная проблема — запасы почвы и кристаллов подходят к концу. Остатков хватит еще на пару месяцев, не больше. Если мы сейчас ничего не предпримем, то к зиме наш флот потерпит поражение.

Альберг обеспокоенно нахмурил лоб:

— Помнится, мы снаряжали корабли с грузом.

— Так точно, ваше величество, — министр чуть замялся, не решаясь озвучить сообщение. — Корабли были перехвачены савенийскими рейдерами. Груз подвергся грабежу, а суда затоплению.