Танцующие будто по команде обернулись к Меган. Хищные оскалы засияли на мертвых лицах.

— Иди к нам, — шептали они, протягивая к жрице бледные руки. — Иди к нам. Присоединяйся.

— К Рамону вас всех! — выругалась Меган.

Ей стало не по себе.

— А мы и так у него, — улыбались мертвецы. — Тебе самое место среди нас. Рамон ждет тебя. Ждет… ждет…

По центральной лестнице из темноты появился высокий мужчина. Нет, даже не мужчина. Это было истинное Зло. Мрачное, сутулое, в черном фраке и цилиндре.

Мужчина спускался по лестнице, опираясь на трость. Медленной, уверенной походкой отстукивал каждую ступеньку. Свист ветра, точно послушная собачонка, сопровождал каждый его шаг.

Черный мужчина приближался. Шел, не глядя на Меган, но девушка знала, что он видит каждое ее движение. Каждый жест. Он нутро ее чувствует. Всё знает. Всю. Каждую мысль.

И лицо у мужчины темное. Идет, а пары расступаются перед ним. Приседают в поклоне, взглянуть на него боятся.

Меган бы броситься бежать, кинуться из проклятого зала, а двинуться не может. Будто сила какая пригвоздила к полу.

И фонтан кровавый бурлит все громче и громче. Кровь выливается из чанов на пол, течет к ногам жрицы. Будто хочет схватить и утопить в кровавых чашах.

Меган бы прогнать морок. Ведь знает, что это не может быть Рамон. Это морок! Морок Лабиринта!

Морок!!!

Давай же! Развей его! Шепчи заклинание! Рассеивай, пока не схватил тебя этот человек. Пока не поглотил твой разум, пока не свел с ума от страха.

Проклятый Лабиринт! Знает, что больше всего на свете она боится Рамона. Знает и специально пугает!

Давай же! Развей! Ну же! Ну!!!!

А Рамон все ближе. Вот уже несколько шагов их разделяют. Руку свою черную к Меган тянет. Волос почти касается. И смрад от него исходит. Трупная вонь.

Хочет испить ее разум. Высосать все до дна.

Улыбается, видя, что Меган не сопротивляется. Что паника сковала каждую жилку, каждую клеточку.

Давай же! Прогоняй морок! Прогоняй!!!

Необъяснимая сила заставляет Меган шептать заклинание. Она и слов-то не помнит, а шепчет. А земли-то с собой нет! Ведь не поможет шепот.

Но жрица смотрит в темное лицо Рамона и говорит, говорит.

Пока образ не начинает таять.

Пока в диком вое не растворяются пары. Пока кровь из фонтана с рычанием не впитывается в пол. Пока весь зал, весь Собор не оседает прахом к ногам жрицы.

И вновь девушка стоит в коридоре Лабиринта перед аркой с говорящей мордой барана. И снова глаза каменного животного светятся огнями, а щупальца тревожно перебирают кладку.

— Я доволен, — усмехается баран. — Ты глупая девочка, жестокая, но в тебе есть сила. Как в Денее.

Меган не слышит его. Садится на пол, обхватив себя руками. Ее трясет.

Она и не знала, что способна так бояться.

Кажется, что сейчас сознание потеряет — настолько паршиво от пережитого страха.

Нервный озноб бьет все тело. Выть хочется. Неистово, дико, выкрикивая всю боль и ужас.

А Лабиринту все равно. Он продолжает говорить.

— Ты очень похожа на Денею… Я любил ее. Мою маленькую девочку. Пока она не приревновала меня к одной из смертных! Решила, что я ей изменяю. Дура! Тупая дура! Она убила мое тело, а разум навсегда заточила в каменном баране. Поместила в Лабиринт, заставив проникать в мозг жриц. Выуживать оттуда потайные страхи и пугать. Мстительная стерва!.. Моя Денеечка… Ненавижу ее! Ты похожа на эту суку. Такая же упрямая, горделивая, самолюбивая. Я уже вижу, как ты погибнешь. Но не скажу тебе этого. Зачем лишать тебя удовольствия неизвестности? А может быть скажу. Что, сказать тебе?

Коридор исчез. Вместо него Меган оказалась в незнакомом кабинете. Высокие окна, раскидистые люстры со множеством свечей, алый ковер по центру, массивный стол с резными ножками. Возле него двое мужчин о чем-то беседуют. Одного Меган узнала довольно быстро: император Иривии. О втором догадалась из беседы — советник. Мужчины спорили о применении заклинания Черная земля. Советник настаивал, что это единственный выход спасти континент от вторжения савенийцев.

Затем из кабинета жрицу перекинуло куда-то далеко за пределы столицы. Она стояла на холме, рядом с императором. Внизу лежала долина, с трех сторон окруженная реками, а с четвертой огороженная рвом с водой. Через ров были перекинуты мосты.

— Что происходит? — обратилась Меган к императору, но тот ее не замечал.

Жрица вдруг отчетливо поняла, что сейчас случится. Это знание пришло само.

Император решил заманить савенийские войска в долину и уничтожить их при помощи заклинания Черной земли. Заклинание настолько древнее, что о нем почти не осталось сведений. Лишь то, что когда-то с его помощью сама богиня Денея победила иссеев, прогнав их с материка. Заклинание молниеносно расползается по почве, уничтожая все живое на своем пути. Единственное, что может остановить его — вода.

Поэтому император выбрал равнину, окруженную реками. И поэтому отдал приказ немедленно рыть канал, чтобы взять площадь в водное кольцо. Но сроки поджимали, никто из строителей не собирался работать сутками, из-за секретности плана об истинных причинах создания канала не сообщалось. Поэтому рабочие решили схитрить: частично прорыли настоящий канал, а частично — наложили морок, создав лишь иллюзию воды.

Меган увидела, как на равнине появились савейнийские войска. Как иривийские маги создали древнейшее заклинание. Чернота расползалась по земле, уничтожая все живое. Савенийцы, не знакомые с магией, первые минуты не понимали, что происходит. Смотрели как зачарованные на расползающуюся темень, не зная, как реагировать. А когда прозвучала команда «отступать», было поздно: чернота мгновенно добралась до солдат, выкашивая их сотнями. Только что стояли здоровые парни, и вот уже вместо них лишь обожженные угли. Вся равнина была усеяна человеческими телами, издали напоминая остывшие головешки костра.

Альберг стоял на возвышении, и смотрел в бинокль за происходящим. Чернота заполняла собой всю равнину, покрывая каждый кусочек земли. Деревья, трава, кустарники — все гибло, превращаясь в пепел. Несколько отрядов савенийцев успели перебраться через реку и спастись от заклинания, но на другом берегу их ждали иривийские войска, добивающие выживших. Всего-то и оставалось, что дождаться, когда заклинание достигнет водных границ и затихнет.

Но в тот момент, когда тьма столкнулась с мороком, что накладывали ленивые рабочие, произошло непредвиденное: заклятие спокойно миновало иллюзию и поползло вперед, вглубь континента.

Чем дальше оно проникало, тем сильнее разъедало почву, оставляя после себя глубокие трещины.

Советник императора, громче всех ратовавший за использование Черной земли, бежал первым. Боялся, что если его не убьет заклинание, то это сделает император. Следом рванули министры, главнокомандующие. Не убегал лишь император. Понимал, что бежать бесполезно.

Меган выбросило из погибающей равнины и перекинуло в спальню, где она увидела саму себя — лежащую на кровати в объятиях Клавия. Жрица замерла, боясь пошевелиться. Она смотрела как юноша сидит, облокотившись на подушки, а копия Меган лежит возле него, сложив голову на грудь библиотекаря. Любовник медленно поглаживает рыжие локоны, наматывая их на палец.

Неожиданно кровать ползет вниз, а вместе с ней на пол сыплются вазы и блюдца, шкатулки и книги. Стены трясутся с такой силой, что кажется вот-вот обрушатся.

Меган подскакивает к окну и буквально застывает, парализованная увиденным: с севера на Собор надвигается Черная земля, а вместе с ней, точно узоры на разбитом стекле, расползаются глубокие разломы. Клавий подскакивает к жрице, обнимая ее и пытаясь защитить.

Материк лихорадит. Истощенная почва больше не способна отдавать магическую энергию. Она рассыпается на части. Разломы становятся все шире и шире, раздвигая земную твердь. Дома и мосты, повозки и фонари, магазины и памятники проваливаются в расщелины. Весь материк раскалывается на куски, уходя на дно океана.