Он продолжил: — Если это поможет тебе успокоиться, я назвал ее la bella matrigna (перев. с итал. красавица мачеха).

Это вызвало у меня смех. — Держу пари, она это возненавидела.

– Дай ей время, отец. За последние несколько месяцев она многого натерпелась.

– Я знаю. И я терплю. Даже несмотря на то, что это меня чертовски убивает.

– В конце концов, это будет того стоить. — Он похлопал меня по плечу. – По крайней мере, один из нас будет счастлив в браке, не так ли?

– Джулио...

Он поднял руки, как бы останавливая меня. — Пожалуйста, не говори мне, что брак не будет таким плохим. Я был влюблен, и я также видел тебя и Фрэнки. Я знаю, как выглядит настоящее счастье. То, что будет у меня, так далеко от этого, это просто шутка.

Он шел впереди меня, когда мы проходили через дверь подземелья, а я выбросил страдания сына из головы. У меня был Энцо, чтобы сосредоточиться на нем.

Франческа

– Подожди минутку, — сказала Джиа, тряхнув головой, как бы очищая ее. – Тебя похитили под дулом пистолета, держали неделю в Неаполе, пока Фаусто не ворвался, как герой боевика, и не спас тебя?

– Да, — сказала я. – Примерно так.

– Какого хрена, Фрэнки? — огрызнулась она. – Почему ты нам не рассказала?

Мы были в моей старой комнате, где спала Эмма, а Джиа находилась по другую сторону коридора. Я решила, после высказывания о Неаполе во время ужина, рассказать им правду об Энцо и похищении. — Я не хотела, чтобы вы волновались.

– Почему этот другой дон мафии похитил тебя? — спросила Эмма, всегда практичная и уравновешенная.

– Он пытался шантажировать Фаусто. Я не знаю точно, чем, но это похоже на долю в торговле наркотиками.

– Фаусто торгует наркотиками?

Это не могло быть сюрпризом ни для одной из моих сестер. — Он импортирует их, другие люди торгуют ими. Как наш отец.

– Ты меня разыгрываешь? — спросила Джиа. – Я думала, папа только заправляет казино и ограблениями банков.

– И наркотики, — добавила я. – Он потерял товар и задолжал Фаусто много денег, поэтому папа и обменял меня в первую очередь.

– Этот другой дон мафии причинил тебе вред? — спросила Эмма.

– Он напугал меня до смерти. Это считается?

– Мне нравится, что Фаусто пришел и спас тебя, — сказала моя милая сестра. – Это должно было быть, захватывающе.

Скорее ужасающе. Мужчины стреляли прямо на моих глазах, Энцо приставлял пистолет к моей голове. Конечно. Хорошие времена.

– Значит, они убили другого дона, того, который похитил тебя, — сказала Джиа.

– Вообще-то, нет. Он сейчас в темнице Фаусто.

У обоих отвисли челюсти. — У Фаусто есть темница, — сказала Джиа. – О, господи. Ты должна отвести меня туда!

Эмма толкнула Джию ногой. — Ты же знаешь, она не любит подвалы и погреба. Кроме того, тебе не нужно спускаться туда и видеть, как пытают кучу несчастных мужчин.

– Насколько я знаю, там только Энцо - и не надо его жалеть. Он запер меня в багажнике и засунул мне в рот гребаный пистолет. Он назвал меня шлюхой. Он ужасный человек.

– Я ничего не могу с этим поделать, — сказала Эмма. – Мне не нравится мысль о том, что какая-то беспомощная душа страдает там внизу, пока я здесь наверху пью вино и ем тирамису.

– Тогда не думай об этом, — сказали мы с Джией одновременно.

Эмма посмотрела на меня, нахмурив губы. — Наш отец никогда не приносил свою работу домой в таком виде. Как ты можешь это терпеть?

– В Италии все по-другому, — сказала я им. – Мы были ограждены от многого из того, что происходило в Торонто, хотя мы и выросли в этой жизни. Но мужчины здесь более жестокие, более женоненавистнические. Так что не вешайте головы. Не создавай проблем. Хорошо?

– Хорошо, — сказала Эмма.

–Я постараюсь, — сказала Джиа в то же время.

– Я серьезно. —Я указала на Джиа. – Оставь людей Фаусто в покое. Поверь мне, ты не захочешь связываться с одним из них.

– Ты говоришь о них так ужасно. — Эмма указала жестом на мой живот. – Но у тебя будет ребенок от одного из них. Они не могут быть совсем плохими.

– Господи, у тебя такое чистосердечное сердце, — сказала Джиа своей близняшке. – Тебе лучше надеяться, что твоего мужа нет в этой жизни. Он съест тебя живьем.

Эмма подняла плечо. — Это не моя вина, что я думаю, что все заслуживают сострадания и понимания. Посмотри на Фрэнки. Она простила Фаусто после всего, что он с ней сделал.

– Стоп, — сказала я, подняв руку. – Я не простила Фаусто.

Джиа хихикнула. — Конечно, да. Вот почему вы двое шептались и прикасались друг к другу весь ужин, ты все еще злишься на него.

– Именно, и я видела, как вы смотрели друг на друга, — добавила Эмма.

– Он влюблен в тебя.

– Может быть, но я не могу ему доверять. Откуда мне знать, что он не причинит мне боль снова?

– Ты не знаешь. И никогда не будешь. Доверие - это не то, что можно показать или купить. Оно здесь. — Эмма указала на свою грудь, затем на голову. – И здесь.

– Он попросил меня выйти за него замуж, — пробормотала я.

Мои сестры завизжали и захлопали в ладоши. — Где кольцо? — сказала Джиа, приподнявшись на коленях. – Мне нужно увидеть камень.

Я подошла к шкатулке, которая еще не была убрана в комнату Фаусто.

Я достала коробочку с кольцом и вытащила из ткани кольцо с бриллиантом и платиной. — Оно принадлежало его матери, — сказала я и передала его Джии.

– Ох, Фрэнки, — сказала Эмма со вздохом, положив руку на сердце. – Это красиво и сентиментально.

– Бриллиант мог бы быть и побольше. — Джиа надела кольцо на палец. – Хотя на мне оно смотрится хорошо.

– Отдай мне его, — сказала я, снимая кольцо с пальца Джии. – Бриллиант идеального размера. Я не Кардашьян, черт возьми.

– Почему ты его не носишь? — спросила Эмма.

– Потому что. — Я плюхнулась на кровать. – Я еще не определилась с ответом.

– У тебя будет его ребенок. Ты должна выйти за него замуж, — сказала Эмма. – Пусть даже только ради ребенка.

– Так романтично, — пробурчала я.

– Ты любишь его? — Джиа сузила свой пристальный взгляд на меня. – Действительно любишь его?

Хотелось ли мне отвечать на этот вопрос? Я смотрела в потолок и думала об этом.

Как могла полюбить человека, причинившего мне такую боль? Что со мной было не так, если я все еще жаждала его прикосновений и доминирования?

Я не могла объяснить это. Единственное, что я знала, это то, что я его люблю.

Я закусила губу. — Да, это так.

– В таком случае собирайся с духом и выходи за него замуж, — сказала Джиа. – Для себя и своего ребенка.

– Тебе легко говорить. Брак означает навсегда. Я никогда не думала, что останусь здесь навсегда.

– И для него это тоже навсегда, — добавила Эмма.

Зазвонил телефон Джии. Она разблокировала его и начала писать кому-то сообщение. — Я все понимаю, но раз ты не можешь заставить себя уйти, позволь ему надеть кольцо и наслаждаться благами.

Хм. Возможно, они правы. Я могла многое выиграть от брака с Фаусто. Деньги, статус, защита... он. Ты действительно принадлежишь мне. И если ты согласна с этим, то я тоже принадлежу тебе. Мне так хотелось принадлежать ему, я просто не хотела, чтобы снова было больно.

Прошлым вечером в спортзале мучения и сожаления Фаусто были настоящими. Если верить Джулио и Зии, Фаусто страдал все время, пока я была в пляжном домике, не говоря уже о том, как меня похитили.

– Тебе хуже всех удается принимать решения, — сказала Джиа, изучая мое лицо.

– Жизнь так коротка, Фрэнки.

– Ты не умеешь принимать решения, — добавила Эмма. – Поэтому мы с Джией всегда выбирали, в какой ресторан пойти поесть в Торонто. Тебе нравится, когда кто-то другой принимает решения.

Правда? Может, поэтому меня привлекала властность Фаусто?

Хотя на этот раз он позволил мне решать. Это, должно быть, убивало его.

Он не был человеком, привыкшим ждать. Вместо этого он быстро принимал решения и жил с последствиями.