– Джелато в Риме лучшее, которое я когда-либо ела, — говорила она им.

– Ты, конечно, попробовала его вдоволь, — сказал мой сын с ухмылкой, отчего Франческа взяла булочку и притворно бросила ее в него.

Зия игриво отчитала их обоих по-итальянски, что вызвало всеобщий смех.

Я молча наблюдал. В столовой было оживленно и многолюдно, такого я не испытывал уже давно. Это было приятно. Если бы у меня была такая большая семья, как у Марко, каждый ужин напоминал бы такой хаос.

Мой взгляд метнулся к Франческе, сидящей справа от меня. Она родит мне ребенка следующей весной, и я с трудом мог ждать. Я хотел иметь столько детей, на сколько она согласится. Будучи сам единственным ребенком, я не планировал, что Джулио останется один, поэтому меня радовала перспектива, что по замку будут бегать еще сыновья и дочери Раваццани. Надеюсь, я проживу достаточно долго и не попаду в тюрьму, чтобы это увидеть.

Гвардия затихла после того, как подошла к Франческе. Как мы и предполагали, Ринальдо была никем, вероятно, надеялась сделать себе имя перед выходом на пенсию. Однако это не означало, что правительство не работало над делом против меня. Только вот дело наверняка было не очень весомым, если они оказались настолько глупы, что попытались склонить Франческу.

Босая нога скользнула по моей голени, и я постарался скрыть свое удивление. Мои мышцы сжались, и я старался не шевелиться, не желая напугать ее. Если моя dolcezza (перев. с итал. милая) хотела поиграть, то я был более чем готов.

Франческа наклонилась ближе, ее голос был низким. — Могу ли я взять своих сестер в Рим? Мы могли бы остановиться в твоей квартире для траха.

– Это может быть и твоя квартира, если ты наденешь кольцо.

Она прикусила губу и подняла ногу выше, дразня меня пальцами. Искры пробежали по моей коже. — Это не ответ на мой вопрос, — сказала она.

– Куда направлена твоя нога, piccolina (перев. с итал. малыш)?

– Куда бы ты хотел, чтобы она направлялась?

– Мой ответ зависит от того, злишься ты на меня или нет.

Она откинула голову назад и рассмеялась, от этого зрелища у меня свело живот, как у чайки на пляже. Мадонна, я любил ее. Я всегда хотел, чтобы она была такой счастливой. Я должен был пригрозить ее отцу несколько недель назад, чтобы Эмма и Джиа сели на мой самолет. Вместо этого я ждал до вчерашнего дня. Урок усвоен.

Я придвинул свою ногу ближе к ее ноге, отчаянно желая большего контакта. Отчаянно желая, чтобы она простила меня. Хотя я понимал причины этого, мне было неприятно, что она мне не доверяет. Но я бы измотал ее. На самом деле, это уже началось.

Еще несколько дней назад она не стала бы теребить меня пальцами ног и улыбаться мне.

Я должен был довольствоваться теми небольшими успехами, которых добивался каждый день.

В конце концов, я бы получил ее всю.

– Никаких поездок в Рим, — сказал я ей. – Частью моего соглашения с твоим отцом было то, что девочки останутся здесь, нигде больше.

– Черт. — Она убрала прядь волос за ухо. – Как тебе это удалось? Я не могу поверить, что он согласился.

У меня было много сведений на Роберта Манчини, которые он предпочел бы сохранить в тайне. Не говоря уже о том, что я могу лишить его дохода одним щелчком пальцев. Думаю, эта угроза пугала его больше, чем публичный позор из-за его привычки употреблять наркотики и оказывать эскорт-услуги. Проведя кончиком пальца по тонким косточкам ее запястья, я сказал: — Я могу быть очень убедительным. Или ты забыла?

Мурашки пробежали по ее коже, и мне захотелось лизнуть их, укусить.

Она прошептала: — Я предпочитаю называть это властностью.

– Это следствие того, что ты босс, — пробормотал я, завороженный формой ее губ. Я скучал по ее поцелуям. Ощущение и вкус ее губ не покидали меня весь день после нашего поцелуя в коридоре, и воспоминание об этом усиливало мой член в самые неподходящие моменты сегодня.

– Они хотят пойти в клуб сегодня вечером.

Страх и раздражение сжали мои лопатки. — Ни в коем случае, Франческа.

– Успокойся. Я уже сказала им «нет».

Я слегка расслабился. Мне придется следить за этими сестрами Манчини, особенно за Джией. Смутьянка, если я когда-либо видел такую. Она весь день строила глазки каждому из моих охранников моложе тридцати лет. Я не хотел, чтобы она расстроила Франческу.

– Отец, — сказал Джулио. – Эмма и Джиа хотели бы увидеть ночную жизнь в Сидерно. Я могу взять их с собой.

– Нет. — Я бы не разрешил Франческе пойти, и я не доверял сестрам в клубе.

– Может быть, завтра, — сказала Франческа Джулио, подмигнув ему. – Пусть сначала девочки отдохнут хотя бы одну ночь.

Я напрягся, готовый возразить, но тут я почувствовал, как ее нога обхватила заднюю часть моей икры и стала гладить взад-вперед по моим брюкам. Этот простой контакт заворожил меня, и я подумал, смогу ли я заставить ее подняться выше. Мой член так отчаянно нуждался в ее внимании.

Однако ее намерения не могли быть более очевидными.

– Я знаю, что ты делаешь, — тихо сказал я. – Это не сработает.

– Посмотрим, — сказала она с дразнящей улыбкой, от которой у меня пересохло во рту.

Хм. Возможно, она была права. Я бы согласился почти на все, если она встанет передо мной на колени еще один раз.

Скоро.

Если бы мы были одни, я бы притянул ее к себе на колени и целовал до тех пор, пока она не стала бы умолять меня заставить ее кончить.

– Жаль, что у тебя не было с собой телефона, когда ты отдыхала в Неаполе, — сказала Джиа Франческе. – Я хотела посмотреть фотографии. Ты ходила в катакомбы или в Помпеи?

Наступила неловкая тишина. Мне не хотелось лгать, но Франческа явно предпочитала держать похищение в секрете от своих сестер. Правда могла только разозлить и напугать их. — У нас не было возможности, — сказал я, когда никто не заговорил. – Allora (перев. с итал. тогда). В следующий раз.

Франческа подарила залу натянутую улыбку, которая не достигла ее глаз.

– Верно. Мы едва покинули пляж.

Вошел Марко и направился ко мне. Он ждал, когда проснется Энцо. Мой кузен наклонился и сказал мне на ухо: — Он говорит, что готов передать его тебе.

Удовлетворение пронеслось во мне. Это было то, чего я ждал, прежде чем убить его. Вся империя Энцо становилась моей. — Я иду.

Марко кивнул на стол, направляясь к выходу. Я встал и положила салфетку рядом со своей тарелкой. Наклонившись, я поцеловал Франческу в щеку. — Я должен идти.

– Но ты еще не ел десерт, — сказала она, сжимая мой галстук.

Я взял ее подбородок в руку и некоторое время ласкал ее нежную кожу.

– Ты его съешь. Увидимся завтра.

Выпрямившись, я поймал взгляд Джулио и поднял подбородок. Он встал и извинился перед Зией и сестрами, а затем последовал за мной из комнаты.

Мы вдвоем молча двинулись по старому дому. — Почему я не могу взять девочек в клуб? — спросил он. – Ты думаешь, я не смогу обеспечить их безопасность?

У него была такая же гордость, как у меня, поэтому мне пришлось действовать осторожно. — Конечно, думаю, но я обещал Манчини, что его дочери не покинут поместье.

– А. Ну, скажи мне в следующий раз. Ты выставил меня дураком перед всеми.

Старые инстинкты поднялись, но я подавил их. Он был прав, как бы я не любил объясняться с кем-либо. — Прости меня. Я постараюсь держать тебя в курсе.

Мой сын остановился, и я сделал то же самое. Он странно изучал меня.

– Что? — спросил я.

– Не могу поверить, что я добился от тебя извинений. Она действительно оказывает на тебя какое-то влияние, il Diavolo.

– Следи за языком, — прорычал я, а затем снова направился в подземелье. – Я все еще твой отец.

Он шел рядом со мной. — Она уже ответила тебе?

– Она сказала тебе, что я попросил ее выйти за меня замуж?

– Да.

– Что она сказала?

– Ты же знаешь, я не могу тебе сказать. Это было бы неправильно. — Раздражение сжалось в моем нутре. Мне не нравилось, что он так охотно принимает ее сторону вместо моей, как это сделала она, когда скрывала от меня его секрет. Но мне нужно было смириться с этим. Эти двое были близки, они были частью моей семьи, и я напоминал себе, что должен быть благодарен за то, что они есть друг у друга. Преданность семье была важна, даже если она не включала меня.