Без всякого предупреждения она отпрянула от меня и оттолкнулась от стола. — Извините. Отойду в туалет.

Мы с Тони остались, а Франческа поспешила прочь. Я напугал ее, и это было очень хорошо. Взглянув на стоявшего в углу Бенито, я жестом руки показал, чтобы он следовал за ней. Поскольку ресторан принадлежал мне, я не беспокоился, что кто-то может причинить ей вред. Они бы не посмели.

Но я беспокоился, что она может попытаться сбежать.

Франческа

Я была слабой.

Я ощущала, как моя решимость рассыпается, словно однодневный хлеб. Эти его темные глаза, этот сексуальный голос. Как будто Фаусто подключился напрямую к моим гормонам и мог по своему желанию дергать за струны, наполняя мой организм такой похотью, что я не могла дышать.

Между моими ногами был беспорядок. Мое предательское тело явно забыло все, что Фаусто сделал плохого, и никакие напоминания не могли уберечь меня от него.

Я прошла в женский туалет и вошла в пустую кабинку. После того как я облегчилась, я вышла, чтобы вымыть руки и побрызгать водой на лицо. Мне нужно было взять себя в руки. Я не могла простить его или снова начать спать с ним. И одно, и другое было ужасной идеей.

Господи, а выражение его лица, когда он увидел нашего одиннадцатинедельного ребенка во время УЗИ. Казалось, что это он был эмоциональным, его глаза стали стеклянными, когда он уставился на экран компьютера. Я едва не схватила его за руку, желая хоть на мгновение разделить с ним радость и волнение, но почему-то решила не делать этого.

Ты была моей шлюхой - и очень хорошей.

От этих слов все еще было больно. Он был так жесток, так холоден. Зачем говорить о том, что подобное не повторится, когда я сделаю что-то, что ему не понравится? Я не могла рисковать, когда у меня был ребенок, о котором нужно было думать. Я не могла больше никогда оказаться во власти Фаусто Раваццани.

Дверь в дамскую комнату открылась, и вошла пожилая женщина. Я вежливо улыбнулась ей и закончила сушить руки. Когда я собирался пройти мимо нее, она подняла руку. — Франческа Манчини?

Откуда она знает мое имя? — Кто вы?

Она достала карточку из кармана пальто. — Я Миа Ринальдо.

Я посмотрела на карточку. Guardia di Finanza (перев. с итал. финансовая гвардия). Ни хрена себе. Я даже знала, что это полиция, занимающаяся контрабандой и финансовыми преступлениями.

В общем, все, чем занимался Фаусто.

То, что они подошли ко мне, здесь, в женском туалете, не могло быть ничего хорошего.

Если бы не мой гнев на Фаусто, я бы никогда не встала на сторону полиции. Это было заложено во мне с рождения. Я бросила ей карточку и отступила на шаг. — Нет.

– Вы даже не услышали, что я хочу сказать.

Я попыталась обойти ее. — Это не важно, — шипела я. – Не хочу это слышать.

Она заблокировала мой выход. — Вы находитесь в очень опасной ситуации, мисс Манчини. И я подозреваю, что любовница Фаусто Раваццани не настолько счастлива, как вы об этом говорите. Особенно после того, как Энцо Д’агостино похитил вас. — Господи Иисусе. Откуда она все это знала? Она знала, что я беременна? – Прекратите шпионить за мной.

Агент рассмеялась. — Если вы находитесь на орбите Раваццани - за вами следят. Только глупая женщина будет считать иначе, а я подозреваю, что вы не глупа, мисс Манчини.

– Вы ничего обо мне не знаете.

– Я знаю, что вы были воспитаны в этой среде, хотя и в Торонто. Это делает вас для него ценностью, так как другие женщины были просто игрушками для рук. Он уделял вам больше внимания. Даже дошел до того, что оплодотворил вас.

Я не могла скрыть шок на своем лице. Да, они действительно все знают.

Она подошла ко мне, пока я стояла, оцепенев, и сунула карточку в мою сумочку.

– Вы этого хотите для своего ребенка? Целую жизнь гадать, когда отца арестуют? О крови, убийствах и наркотиках? Подумайте, мисс Манчини. Мы можем помочь вам, если вы поможете нам. Мы можем сделать все, чтобы вы и ваш ребенок были в безопасности. Мы можем упрятать Фаусто Раваццани туда, где он никогда не сможет до вас добраться.

Разве она всерьез думала, что это сработает? Я подняла голову и откинула плечи назад. — Вы знаете, что я умная, но все равно пытаетесь мне впарить эту чушь. Мы обе знаем, что безопасности нет, и даже если бы я хотела сотрудничать с вами - а я не хочу. Отвалите, агент Ринальдо.

Я толкнула ее плечом, чтобы отодвинуть с дороги, и захлопнула дверь. Бенито разговаривал по телефону в коридоре, ожидая меня и не обращая на меня ни малейшего внимания. Я усмехнулась его неуклюжести. Агент GDF (прим. от редакт. Guardia di Finanza - финансовая гвардия) только что пыталась заставить меня выдать Фаусто, а Бенито, видимо, искал себе пару на Tinder.

Я прошла мимо него и пошла по коридору. Как только я вошла в нашу отдельную комнату, Фаусто перевел взгляд на меня и обвел мое тело горячим взглядом, словно проверяя, все ли со мной в порядке. Во всем моем теле появилось покалывание, и в этот момент на меня обрушилась вся чудовищность того, чем я занималась.

Я выбрала Фаусто.

О мой чертов бог. Я выбрала этого человека, того, который причинил мне боль и бросил меня. Того, кто говорил ужасные вещи и вынуждал своего сына притворяться натуралом. Шанс сбежать представился через итальянское правительство несколько минут назад, но я отбросила его.

Что со мной было не так?

На затылке у меня выступил пот, когда я садилась. Я проигнорировала изгиб брови Фаусто и доела тирамису, все это время обдумывая свое решение в уборной. Действительно ли я хотела уйти от Фаусто или я обманывала себя? Чего я хотела?

Если бы мне действительно хотелось уйти от него, то, несмотря на ненависть к полиции или нет, я должна была бы ухватиться за эту возможность.

Но я этого не сделала. Почему?

В своей душе я была принцессой мафии. Я выросла в этом мире и понимала его. Даже будучи огражденной от повседневных дел отца, я знала, как работает эта организация и люди, которые ею управляют. Фаусто много раз говорил, что мне нравится опасность, называл меня кровожадной.

Никогда не пытайся сказать мне, что ты не создана для этой жизни, что ты не рождена для того, чтобы править как королева.

И хотя я сомневалась в этом, тем не менее, я бы никогда не опустилась до сотрудничества с полицией.

За это меня убьют быстрее, чем за что-либо другое. Фаусто не смог бы оставить это предательство без внимания, несмотря на беременность, а его влияние распространялось по всему миру. Не было такого места, куда бы я могла пойти, чтобы он не смог меня найти, будь то гвардия или нет.

Я отложила ложку, мне стало плохо от осознания этого. Из этого не было выхода, если только он не отпустит меня по своей воле. А учитывая, что сегодня утром он чуть не расплакался при виде ребенка, можно было с уверенностью сказать, что он этого не сделает, по крайней мере, пока ребенок не родится. Но я точно не собиралась оставлять ребенка одного в Италии под присмотром Фаусто, так что я застряла здесь.

Также существовала проблема моего либидо. Я пыталась сопротивляться ему - и безуспешно. Что это означало? Обманывала ли я себя, пытаясь держаться на расстоянии? Больше всего на свете мне нужно было, чтобы он страдал, чтобы он сожалел о своем поведении по отношению ко мне, чтобы это никогда не повторилось.

Что подразумевало, что я уже намеревалась простить его.

Черт.

Я потерла лоб, крайне измученная беспорядком в своей жизни.

Фаусто отодвинул стул и встал. — Мы закончим позже, Тони. Мне нужно вернуть Франческу в замок, чтобы дать ей отдохнуть.

Я подумывала возразить ему, но я устала. Поэтому я не стала протестовать, когда он вывел меня из ресторана и помог сесть в Range Rover. Он расположился рядом со мной, положив свою ногу рядом с моей. Я не стала отталкивать его. Моя голова была слишком туманной. Я просто закрыла глаза и позволила себе забыться.

Он положил что-то на мои колени.