«Чёрт побери! Ну и соперничек у меня! — подумал Рэм и, уклонившись от повторного броска летающей псины, молниеносно выкинул правую руку. Встречный получился на отлично. Резоин, как подстреленный, шмякнулся на помост и больше не двигался. Нокаут! Трибуны захлестнуло раскатистым рёвом — скоротечный поединок произвёл впечатление. Пулей вылетел ведущий:

— Единогласным судейским решением победу одержал человек с планеты Земля!!!

Рэма охватило приятное, знакомое по спортивному прошлому чувство. Всё получилось как по учебнику: уклон в лево и встречный правой — классика! Он даже не вспотел, и когда на выходе юркий и прозрачный гуманоид, с копной малиновых волос, предложили поединок за сумму втрое больше прежней, Рэм не раздумывая согласился. Вместо подписи оставил отпечаток большого пальца на красном квадратике устройства, которое замигало значками и цифрами и выдало информацию: «Поединок категории «Б». Начало в 5 часов моулийского времени». Как пояснили, ждать было недолго.

Болтун, счастливый и важный, не пропускал ни одного встречного, чтобы не похвастаться: мой хозяин — великий сдохнин, если бы не поджимало время, пояс абсолютного чемпиона был бы у него в кармане. Выигрыш — нескольких блестящих пластинок — туг подбрасывал на пухленькой розовой ладошке и повторял как заклинание: «Мы богаты! Мы богаты!..» Увидев Рэма, растрогался и в порыве чувств обнял его.

— Хозяин — вы герой! Теперь мы можем подумать о ночлеге, да и подкрепиться пора. Послушайте только, какие рулады выводит мой ополоумевший желудок после пережитого стресса.

— Подожди-ка, дружок, — ответил Рэм, довольный собой и тем, как всё хорошо складывается. — Я тут подписался на ещё один бой. Представляешь, гонорар втрое больше!

— Какой-такой бой?

— Категории…кажется…би…

— Что?! Что вы сказали?! Я ослышался?!

— «Би». Вроде так называется.

Болтуна пожелтел, потом позеленел, потом посинел и, бухнувшись на колени, принялся долбить головой об пол:

— Ах, я несчастный, несчастный туг! Зачем надо было встретить доброго хозяина, чтобы снова его потерять! Кто виноват в этом? Кто? Только я один! Я вовлёк вас в эту авантюру! Я не предупредил вас! О, я ничтожный, ничтожный глупец!..

— Да что случилось! Что с тобой?

— Категория «Б», мой наивный, доверчивый, замороченный хозяин, это бой до конца…до смертельного исхода…

— Не понял, это как?

— Некоторые расы любят пожирать проигравших соперников.

— И такое здесь допускается?

— При обоюдном согласии сторон — вполне. Моулей — демократическая страна. Правда, распорядители часто обманывают простаков, сулят большую выгоду, те клюют на приманку и когда понимают, что жизнь не стоит денег, раскаиваются, но раскаянье приходит слишком поздно… Послушайте, хозяин, — Болтун понизил голос, скосив зрачки на входную дверь, — для них нет ничего святого. Главное — нажива. Нам надо бежать! Я всё устрою. Мы сделаем это незаметно…

— Нет, я не побегу. Да и куда бежать? По-моему, это невозможно.

В подтверждение сказанного в дверях тотчас появились два геркулеса в бронежилетах с оружием, каким сатикай пристрелил гигантскую змею на синей планете. Охранники не мигая уставились на Рэма, и идея с побегом сама собой отпала. Болтун от досады и горя снова приложился лбом, на этот раз о стену и так основательно, точно хотел раскроить себе голову или пробить в стене дыру. Но ни то, ни другое не получилось.

— Да погоди ты психовать, — поспешил успокоить его Рэм. — Я ведь выиграл первый бой. Может, повезёт ещё раз… Правда, жрать соперника я не собираюсь…

Выйдя на помост куба и увидев, с кем предстоит драться, Рэм пожалел, что позабыл старую как мир истину: Фортуна — дама капризная. Зелёная волосатая гусеница занимала три четверти пространства куба, когда вздымала жирное тулово и шевелила когтями-шипами, каждый из которых мог пробить человеку череп как яичную скорлупу. Когда же с дробным, пронзительным свистом чудовище всей массой обрушивалось на канвас, стенки куба звенели и готовы были разлететься вдребезги.

Бить кулаками такую тушу не имело смысла. Четверть часа Рэм метался на помосте, уклоняясь от гусеницы и усиленно соображая, что предпринять. Один раз ему почти удалось достать до глаз монстра — самого уязвимого места, не хватило только пары сантиметров. Расплата за промах последовала мгновенно: острые как бритва когти рассекли Рэму правую голень.

При виде крови трибуны заорали. Болтун обхватил голову руками, упал на дорожку у кромки поля и, свернувшись калачиком, застыл — словно умер от страха. Между тем положение Рэма становилось всё хуже и хуже. Силы уходили, движения замедлялись, из раны хлестала кровь, и было ясно, что долго он не продержится.

Над ареной сотни осветительных приборов образовали плотный световой купол, благодаря которому никто не мог видеть, как узкую щель над Моулеем прошили две кометы и, прочертив длинный огнедышащий след, с тугим нарастающим звуком устремились вниз. За четверть минуты они преодолели расстояние до земли и упали с трескучим грохотом на площадь вблизи арены. Всё в радиусе полутора километров — все здания, лавки, магазины, стоянки такси, толкучки, рынки, склады — подскочило вверх, как от увесистого пинка. Над площадью поднялся столб дыма и пыли, посыпались камни, куски арматуры, бетона, вспыхнуло пламя.

Трибуны охватила паника. Зрители с воплями, сбивая и давя друг друга, перелезая через ограждения, устремились к выходу. Завыла сирена, добавив переполоха. В сутолоке никто ничего не понимал: что происходит? что делать? А вверху, над головами обезумевших моулийцев, будто чья-то гигантская рука чиркала спичками, озаряя сектора кроваво-красными всполохами, и где-то совсем рядом гремели взрывы.

На Моулей сыпались дождём фотонные бомбы и ракеты. Удивительно, что паника, захлестнувшая зрителей, никаким образом не коснулась сдохнинов, продолжавших драться в ограниченном пространстве парящего куба. Ни Рэм, ни его соперник не видели и не слышали происходящее вокруг: стенки куба были звуконепроницаемы. Между тем поединок близился к концу. Рэм чувствовал: ещё две-три минуты, и он упадёт на помост. Однако не испытывал ни отчаяния, ни растерянности, ни страха, в нём исподволь вскипала и разрасталась остервенелая злоба. Сдаваться? Никогда!

Гусеница, тоже заметно подустав от бесплодных попыток раздавить прыгающую под ногами блоху, вздыбилась, но уже не так резво, ощетинилась шипами — своим главным оружием. Рэм упёрся спиной в стену, чтобы, оттолкнувшись, уйти от удара, но стена неожиданно исчезла. До той минуты куб летал над полем как заговорённый: вокруг дыбилась земля, рассыпались трибуны, лопались экраны и прожектора, но ни одна из прозрачных граней не пострадала, пока пачки выпущенных ракет не поразили какие-то механизмы, и стенки куба отпали автоматически — хорошо, что это случилось невысоко над землёй. Рэм упал на газон в объятия обезумевшего от счастья Болтуна. Гусеница вывалилась с противоположной стороны куба и вмиг была изрублена осколками.

— Хозяин! Хозяин! Слава Тобу! Вы спасены!!!

— Ты в этом уверен?..

Рэм морщился от боли, стараясь остановить кровь, которая заливала голень от колена до пятки — шип гусеницы распорол ногу до кости. Болтун отвёл руки хозяина, приник к ране и стал слизывать кровь.

— Ты что?! Рехнулся? — Рэм попытался отпихнуть Болтуна.

— Не обижайте меня, хозяин! Слюна туга обладает целебными свойствами. Об этом знают все в Бериане!

— Это правда?.. Никак не перестану удивляться. Хотя, наверное, давно уже пора…

Болтун снова высунул длинный тонкий розовый язык и заработал им вокруг рассеченной мышцы с ловкостью котёнка, лакающего молоко. Когда он закончил, кровь на самом деле перестала сочиться и боль как будто поутихла. Рэм встал на обе ноги. Ну и чудеса!

— Хозяин, теперь вы сможете двигаться! — довольный результатом, объявил Болтун. — После я повторю процедуру. Но сейчас надо бежать. И как можно скорее…

В подтверждение сказанного раздался противный сухой свист. Рэм схватил Болтуна и нырнул с ним под днище куба. Земля качнулась, вблизи вырос чёрный гриб. Камни и стекла с дребезгом посыпались на разлинованный помост, где ещё недавно под восторженные вопли трибун бились доблестные сдохнины. Дым не успел осесть, а Рэм уже вытолкнул Болтуна из укрытия и скомандовал: