Рядом с ней был нарисован мощный статный мужчина. Он рывком сбросил простыню, которой были обмотаны его бедра и, поигрывая мускулами, опустился на колени перед девушкой и его голова склонилась над ней.

Я застыла в оцепенении, не в силах отвести взгляд от ожившего полотна. Щеки мои запылали, а в горле пересохло. Зрелище одновременно завораживало и... пугало.Движения девы на картине казались неестественно плавными. Ее глаза, прикованные к моим, казалось, излучали сияние, а взгляд словно опутывал сетями, затягивал.

Сердце зачастило в неровном, сбивчивом ритме, а ладони покрылись испариной. Внизу живота потяжелело, потянуло сладкой истомой.

Я нервно сглотнула пересохшим горлом. Разум метался между желанием продолжать смотреть и стремлением отвернуться от этого пикантного зрелища. Но сил оторваться от созерцания не было.

Рядом раздался тихий рык.

– Оближи ее всю... Помяукай ей на ухо!

– Няш! – прошипела, чувствуя, как краснею еще сильнее, не в силах оторвать взгляд от «взрослого кино».

Дарислав сзади тихо хрюкнул, кажется он, изо всех сил пытался сдержать смех.

– Что? Я просто пытаюсь помочь.

– Заткнись! – закралось подозрение, что магистр прекрасно понимает наши «переговоры». Надо спросить...

Ласковое, как трепетное дуновение ветерка, касание нежных губ тронуло мои набухшие складки и я вздрогнула от неожиданности. Нервно оглянулась по сторонам — из-за открытой двери сюда доносился приглушенный смех, тихие разговоры. Чья-то рука нажала на мой клитор и я задохнулась — острым удовольствием прострелило все тело и чужие теплые, нежные пальцы скользнули внутрь меня. Наружу. Горячий язык обвел мой клитор и пальцы снова скользнули внутрь... Потерли сосок.

Я как завороженная, следила за происходящим на полотне. Там мужчина выпрямился, подтянул к себе девушку за бедра, заставив ее обвить ногами свою талию и... Я задохнулась от острого чувства наполненности.

Я закусила изнутри до крови щеку, чтобы сдержать готовый сорваться с губ стон удовольствия. Белье стало влажным. Толчок...

Это МЕНЯ ласкали. Всё, что вытворяла парочка на картине, в полной мере чувствовала Я!– Ай! – Няш, паршивец, подпрыгнул и цапнул меня за пальцы и наваждение схлынуло.

Краем глаза заметила понимающую ухмылку владельца галереи, стоявшего поодаль, за порогом зала и явно наслаждавшегося моим замешательством. Собрав всю свою волю, я наконец смогла отвести взгляд от... варианта «местного порно», чувствуя головокружение и легкую дрожь во всем теле.

– Возб-буждающе... – заикаясь, нервно постукивая зубами, проскрипела я голосом, больше похожим на воронье карканье и стиснула в кулаке поводок.

– Хватай хозяина и в кусты! Я посторожу, – Няш усиленно тянул к выходу.

– Няш! – рявкнула я.

Внутри, там, где только что царили чужие пальцы и... «член», осталась сосущая пустота, Легкий озноб, охвативший меня, заставил поежиться. Тело, пылающее от оставшегося неудовлетворенным желанием, требовало разрядки.

Забытое в руке мороженое, казавшееся до этого изысканным лакомством – земной фруктовый лед ни в какое сравнение с ним не шел, – успело растаять и, казалось, стало горчить. Стаканчик мешался в руках и я судорожно поискала взглядом, куда бы можно было его пристроить.

Хотя больше всего сейчас хотелось запустить им в мерзко ухмыляющегося владельца галереи. Тварь! Он явно понимал, что я сейчас испытываю!

Внезапно накатила злость, я подхватила Дарислава под локоть и взмолилась:

– Давай уйдем?

Он одарил меня понимающим взглядом, согласно кивнул, вручил мой стаканчик служителю и мы буквально вывалились на улицу, где я жадно хватала ртом воздух. Няш словно взбесился, сделав круг он опутал нас поводком, и потянул за собой. Поводок натянулся и заставил нас с Даром прижаться друг к другу.

Соски, ставшие болезненно чувствительными, потерлись о ткань и я снова вздрогнула, пошатнулась — поводок попал под колени. Дар подхватил меня за талию, придерживая. Частое, тяжелое дыхание в мои волосы. Интересно, а что почувствовал он?

Кхм.. Вопрос снят. Животом я ощутила бугор, упирающийся мне в живот. Посреди улицы. М-да. Неудобно-то как...

– Эй, приятель, глазки повыше! – прорычал этот... Няш. Твою мать!.

Я мотнула головой, стараясь отогнать навязчивые мысли и потерянно огляделась: с виду все прилично, цивилизованно... Куда я попала?!

– «Когда ж постранствуешь, воротишься домой, и дым Отечества нам сладок и приятен...» – пробормотала всплывшие в памяти строки.

Мамочки...

Настроение гулять совершенно пропало.

– Хочу домой...

– Да! Там у меня кость завалялась! – запрыгал крысарик-Няш.

Глядя на радостно прыгающего Няша я задумалась: интересно, а отключить эту «функцию» можно? Или уже всё, результат необратим?

– Дар... Покажи мне тренировочный зал, пожалуйста.

Насколько помню спорт – самое лучшее средство сбросить напряжение. Все лучше, чем ничего...

До дома, как и до тренировочного зала, мы добрались только к вечеру. Следу.щего дня...

За обедом в уютном ресторанчике с неуютными ценами я задала мучивший меня вопрос:– А что будет, если кто-то попытается создать обычную картину и продать ее как магическую?Дар покачал головой:

– Это равносильно самоубийству. Существуют специальные службы, проверяющие подлинность магических артефактов. Обман карается смертью.

Мы замолчали, погрузившись каждый в свои мысли.

Няш дремал, положив голову мне на ноги под столом – он проглотил огромный кусок свежего мяса, чем очень удивил официанта. Молчит — и то хорошо. Я немного устала от его «мурчания».

Тоскливо вспомнила любимый Эрмитаж, Третьяковку... За окном начинал накрапывать дождь, и капли на стекле казались слезами, оплакивающими судьбу местного «искусства». Никогда больше не смогу смотреть на картины прежними глазами.

Глаза запекло. А все так хорошо начиналось! Дар прав: я как младенец, который только учится делать свои первые, неверные шаги. Стало неуютно и я обхватила себя руками, стараясь согреться: что ещё ждет впереди?!– Знаешь, – наконец произнес Дар, – иногда я думаю, что мы потеряли нечто невосполнимое. Способность видеть красоту в простых вещах, ценить талант художника, а не силу мага. Но, боюсь, пути назад уже нет. И..

Он гулко сглотнул, коснувшись моей лежащей на столе ладони, мотнул головой и будто что-то для себя решил, тихо сказал:

- Тереза... Мы через многое прошли вместе и я видел тебя разной. Я и так уже устал от всего этого. – он взмахнул ладонью, словно отметал что-то, – Все-таки в твоем мире условностей меньше. Мне сначала казалось все диким, а сейчас, стыдно сказать, я даже немного скучаю по времени, проведённому там. Оставайся собой, пожалуйста. Не уподобляйся... им.

Его пальцы нежно обхватили мою руку, после чего он бережно поднес ее к своим губам и оставил на ней легкий поцелуй, заставив мое сердце биться чаще.

Он расплатился по счету и мы вышли на улицу. Дождь едва смочил брусчатку, оставив после себя легкий запах озона и свежей травы. Снова светило солнце.

– Пойдем, потанцуем? – Дар потянул меня в сторону, откуда доносились звуки музыки. – Посмотришь на наши танцы...

– Что там?

– Ярмарка. Выходной же!

– Я не умею, – замотала я головой. – Если только посмотреть...

– Ничего сложного, – рассмеялся Дар, – Будем тренироваться дома, вместе. А пока просто расслабимся. М-м? – темная бровь взметнулась вверх и в глазах заплясали смешинки.

Несколько рядов одинаковых палаток, в которых продавались сладости и сувениры. Веселящиеся, неожиданно улыбчивые люди...

Город контрастов.

Вспомнился недавний разговор и я выпалила:

– Тогда может вернемся?.. – невысказанное «вместе» повисло в воздухе и я затаила дыхание, встретившись с недоуменным взглядом темных глаз. – Ты сказал, что у нас было проще.

Дар задумчиво жевал губу – он часто так делал, когда задумывался. Помолчал: