Обедать дома Трэйвор отказался и привёл меня в маленьких уютный ресторан. Мне было одновременно и приятно, и неловко, и странно... На миг я почувствовала себя «содержанкой» и стало тошно. Настроение плавно катилось к уровню плинтуса.

– Тереза? – мою ладонь, лежащую на столе, стиснувшую салфетку из мягкой ткани, накрыла теплая мужская ладонь. – Тереза, попробуй расслабиться и получить удовольствие.

Я криво улыбнулась:

– Звучит как-то … двусмысленно. Не находишь?

Трэйвор лукаво сверкнул глазами и серьезно заверил:

– Если ты переживаешь о деньгах, то напрасно. Платить за женщину — это нормально. Поверь, мы в деньгах не нуждаемся. Уверен, Дарислав чувствовал себя ещё хуже: ведь он до мозга костей консерватор в некоторых вещах.

После обеда я ужасно захотела вернуться «домой».

Слишком много новых впечатлений навалилось разом. Новые туфли натёрли ноги и я переживала за Няша: кто знает, что он может начудить?

А еще хотелось узнать, его такого особенного мне поведает Трэйвор.

Я догадывалась, что в книгах упускают что-то важное. Люди всегда найдут, что делить.

В книгах я встречала упоминания о конфликтах, переворотах Все не то.

Историю пишет победитель и вряд ли в этом мире скачут пони в розовых кружевах.

Уверена: Трэйвору есть, чем меня удивить. И не ошиблась...

Няш, оставшийся в саду, дремал на излюбленном дереве и, при нашем появлении, стал вокруг нас наматывать круги, скаля зубы на Трэйвора.

Перестал рычать на мужчину после того, как аккуратно, губами, великодушно «принял» от него «подношение» в виде булочек, кося на меня глазом. Словно спрашивая: «Можно?», Я кивнула и он их взял.

– Умница моя, – почесала-погладила я лобастую башку, ткнувшуюся мне в грудь.

В принесенных мне покупках я нашла легкое длинное платье, быстро переоделась и спустилась вниз.

Мы запаслись покрывалами, я разжилась самогреющися чайником, Трэй прихватил пузатую бутылку с бокалами и мы, втроем, перешли в облюбованную мной беседку в саду.

На столе, лавках и на перилах беседки я оставила книги и немного смутилась, когда Трэйвор, с укоризной, на меня посмотрел.

Я вскинула подбородок и молча все собрала и сложила в несколько небрежных мелких стопок.

Замерла, настороженно наблюдая, как Трэйвор встал, широко расставив ноги, размял пальцы и раскинул руки.

Несколько шипящих слов. Широкий жест, и нас накрыло голубым, едва заметным. прозрачным широким куполом. Закрывшим всю беседку.

– Защитаот подслушивания. Защита у брата хорошая, но ее много не бывает, особенно для таких разговоров,

Няш лениво поднял голову, открыл один глаз, чихнул и снова задремал.

Трэй молча наблюдал за мной, со смешинкой в глазах. Пожевал губу, сцепил пальцы и положил на них подбородок. Встретил меня прямым пристальным взглядом

– Ощутив силу однажды отказаться от нее сложно. Не знаю, рассказывал тебе Дарислав или нет... Что ты знаешь о передаче?

– Ничего. Я прочитала, в той куче книг, – махнула в сторону на книги, лежащие в беспорядке – Что в вашем мире...

– В твоем Тереза. В нашем

Протестующе помахала рукой:

– Не перебивай. Так вот — в мире есть маги, не-маги - те кто лишился дара, и простые люди. Дар можно утрать и передать, утрата происходит в силу обстоятельств...

Я пересказала всё, что смогла почерпнуть из книг, оставленных мне магистром. Когда выдохлась и замолчала, застыла с открытым ртом.

Оказывается ситуация обстоит несколько иная, и об этой особенности «культурно» умалчивают — такие вещи в «свете» не обсуждают.

Трэйвор красочно и очень эмоционально, вполголоса, расписывал «радужные» перспективы, и я все больше мрачнела.

По его рассказу вырисовывалась следующая картина: магический дар проявляется в раннем возрасте. В основном — в три-пять лет.

Раньше, столетия назад, все сильные одаренные должны были учиться управлять своим даром, и могли работать, кем хотели, сытое будущее им было обеспечено. Но, как обычно, обучение стоило дорого, и родители, которые не могли оплатить обучение, «запечатывали» дар детям. Для этого была «специально обученные люди». На слабых никто внимание не обращал – слишком не существенно было значение их магического дара.

У аристократов, старавшихся блюсти чистоту крови, магов с каждым поколением рождалось все меньше и реже, императорская семья исключением не стала.

Несмотря на закон императора «о наследии дара» знать в лоно своих семей одарённых простолюдинов принимать не спешила.

Темные маги, которые смело экспериментировали, разработали ритуал передачи силы, дара, как хочешь — так и называй. Но для соблюдения равновесия нужно было заплатить и размер платы, которую запросили, должен быть равноценен и удовлетворен в полном объеме.

Этим открытием заинтересовались, темные разработку «зажали», и даже на повеление императора ответили отказом.

В семье не без урода, и, как бы ни старались сохранить секрет, ничего не вышло: в один, далеко не самый прекрасный момент, разработанный темными магами ритуал, вернее большая его часть, попала в руки аристократов и началась «охота»: слабым простолюдинам дар ни к чему. И плевать, что при насильной «передаче» дара пострадавший станет овощем или вообще умрёт.

А если магический дар сильный...

Темные взбунтовались и, по-началу, потребовали остановить беспредел.

Император Кагал, власть которого опиралась в основном на аристократов, отмахнулся. Ещё бы: сильный дар позволяет жить и выглядеть молодым дольше, маги почти не болеют. Про многократно увеличившиеся возможности уже молчу.

Императору было плевать: сам он вернул молодецкую прыть и его «пустой» наследник, Галлер, наконец, обрел магию. Хоть и сопротивлялся.

Начались бунты простолюдинов, а всю вину спихнули на темных, дескать они разработали, они и крайние.

С молчаливого одобрения императора Кагала темные подверглись гонениям. Темные, не желая лишнего кровопролития, стали сниматься с мест, но и это уже не спасало: их «блокировали» тем самым семигармом, которого в стране в избытке.

Началась гражданская война.

Император отправил на погашение бунтов свое войско, в составе которого были больше частью светлые маги, светлые под шумок выполняли приказ о зачистке и били «темных», а простолюдины – били всех.

Без разбора.

Темные, светлые, аристократы... Вчерашние друзья и добрые соседи стали врагами.

– Когда число погибших стало ужасающим, «темные» предложили заключить договор. Об этом молчат, из официальной истории это стерли: не найдешь ничего в книгах, учебниках и прочих научных трудах. Я даже не уверен, что это сохранилось в секретных архивах канцелярии. Этот постыдный факт истории передается из уст в уста, от отца к сыну. Не каждый учиталь расскажет ученику-магу. как напоминание, что нельзя пересекать черту...

Я сглотнула сухим горлом и проскрипела:

– Чем тогда всё закончилось?

Трэйвор отвел взгляд, наклонился и нервно сорвал травинку, пожевал её и выкинул.

– Старый ко... Император Кагал назначил встречу в Лапманде, Тогда это была одна из крепостей на самой границе, а теперь самое сердце пустыни... У магов проблема с рождаемостью и дети – огромная ценность...

Любой нормальный родитель пойдет на всё ради своего ребенка. Если собрать в кучу перепуганных детей... Там, в Лапманде, были собраны потомки магических семей «всех оттенков». Наступило тревожное временное «затишье».

Темные и светлые маги объединились, доработали ритуал и предложили его в обмен на жизни и неприкосновенность для своих детей...

Трэйвор надолго замолчал, а я похолодела. Кожа покрылась мурашками, к горлу подкатил мерзкий ком. Во рту стало кисло. Нарушить тягостное молчание, повисшее между нами, не решилась.

Трэйвор шевельнулся, уставился невидящим взглядом в одну точку и тяжело ронял слова:

– К тому моменту война шла очень долго. У обретшего дар наследника Галлера родился сын – Сталлет, «Пустой». Несмотря на все усилия, надежды императорской семьи не оправдались: «дар», полученный силой, по наследству не передается...