Воспоминания о моих родителях, которые Неверленд скрыла от меня, всплыли на поверхность. Чем больше я сосредотачивался, тем отчётливее представлял себе их лица. Каждая последующая страница была очередной статьёй моего отца, посвящённой годовщине моего исчезновения. Примерно через пять лет я нашёл в газете другую статью — некролог моей матери. «Эбигейл С. Райдер, 37 лет, умерла в лечебнице Ханвелл, страдая от депрессии и истерии после потери сына. У неё остался муж, Престон Д. Райдер II».

Мои руки дрожали, когда я пытался сложить страницы вместе. Слёзы потекли из уголков моих глаз, когда я, не веря своим глазам, прочёл эти слова. Всё должно было случиться не так. У них должны были родиться ещё сыновья. Много крепких сыновей, которые продолжили бы фамилию. Предполагалось, что они будут счастливы. Вместо этого она умерла. В следующей записи моего отца говорилось, что она умерла от разрыва сердца. После этого я больше не мог читать. Я перевернул последнюю страницу. Последние слова, которые написал мой отец, разбили мне сердце:

«По мере того как мои дни становятся короче, меня утешает мысль о том, что я наконец-то воссоединюсь со своим сыном и его улыбка снова будет согревать мою душу».

Последней вырезкой в папке был некролог моего отца. «Престон Дэниел Райдер II, 74 года, скончался у себя дома. Ему предшествовали его жена Эбигейл и сын Престон Д. Райдер III».

Мне казалось, что я попал в кошмар, который сам же и создал. Я пожертвовал своим шансом на потрясающую жизнь, чтобы у них было всё, что они хотели, хотя, в конце концов, им нужен был только я. И я в одиночку уничтожил их. Я аккуратно закрыл папку и положил обратно в рюкзак. Не мог решить, чего мне хочется — уничтожить всё вокруг или свернуться калачиком на кровати Цыпочки и погрузиться в глубокую депрессию.

Я был ужасным сыном, а теперь ещё и ужасным любовником. Мне нечего было предложить Цыпочке. Скорее всего, я бы просто уничтожил и её, как поступил со своими родителями. И она это знала. Всё это время у неё в рюкзаке было доказательство. Может быть, она никогда не вернётся, поступив со мной точно так же, как я поступил со своими родителями, и это именно то, чего я заслуживал. Единственное, что я мог сейчас сделать, — это быть хорошим бойцом. Я мог выполнять приказы Пэна. Я мог бы рискнуть своей жизнью ради общего блага, и если бы я не вернулся… Что ж, я заставил своего отца ждать достаточно долго.

Вернув коттедж в прежний вид, я отправился в путь самостоятельно. Я решил выполнить эту миссию в одиночку. Небольшое отклонение от приказа Пэна, но я чувствовал себя безрассудным и отказался подвергать риску кого-либо ещё.

***

Я приземлился на окраине зловещего леса. Деревья раскачивались и скрипели на несуществующем ветру. Лес поглотил свет, и за первым рядом деревьев была непроглядная тьма. Виридианский лес всегда тревожил меня. Поток тёмной магии проклял это место, и я не хотел быть его частью. Но теперь я не мог повернуть назад. Мне казалось, что лес наблюдает за мной — ждёт, не перейду ли я черту.

Я глубоко вздохнул, пытаясь развеять свои сомнения, и пересёк границу. Не позволял себе слишком много думать, иначе вполне мог бы передумать. Я шёл по лесу, держа арбалет наготове. Прижал его к плечу, палец лежал на спусковом крючке. Я резко обернулся, когда позади меня зашуршала листва, но там никого не было. Я продолжал продвигаться вперёд. Единственный способ выманить их — это напасть на то, что они пытались охранять. Мое сердце бешено колотилось у меня в ушах. Как бы я ни старался контролировать свою реакцию, я не мог избавиться от чувства тревоги, которое всё сильнее сжималось у меня в груди. Это была пиздец какая плохая идея. Возможно, это худшее решение, которое я когда-либо принимал.

Казалось, всё было в порядке, пока я не почувствовал на себе чей-то взгляд. Я замер, ожидая какого-то сигнала, какого-то знака, что на меня вот-вот обрушится последний удар, а не плод моего сверхактивного воображения. В лесу было совершенно тихо, слишком тихо. Когда мои инстинкты подсказали мне обернуться, я не стал задавать вопросов. Я развернулся на пятках, когда черная смерть обрушилась на меня. Гончая фейри была уже в прыжке, широко раскинув крылья, когда я спустил курок арбалета. Я целился в розовую вспышку в его разинутой пасти, в ряды зубов, готовых разорвать мне горло. Отравленный заряд попал точно в цель. Тварь коротко взвизгнула, прежде чем рухнуть на меня сверху, придавив своим массивным телом.

Я изо всех сил пытался сделать вдох, но на меня давил мертвый груз. Густая фиолетовая кровь хлынула из туши, заливая мою грудь и лицо. Я даже почувствовал серебристый привкус, когда она попала мне в рот. Я извивался под ним, отчаянно пытаясь сбросить его с себя, пока не услышала низкое рычание. Я замер. Остальная часть стаи нашла нас. Я лежал совершенно неподвижно, пока две другие гончие кружили вокруг, обнюхивая своего мёртвого товарища. Они несколько раз толкнули мёртвого зверя, и я затаил дыхание, когда тело на мне покачнулось. Когда он не двинулся с места, группа издала коллективный вой. Их траур был прерван, и две оставшиеся гончие подняли головы, как будто кто-то окликнул их. И, слава моей счастливой звезде, они убежали в лес. Я смотрел им вслед, отмечая, куда они направляются. Только что они бежали, а в следующую секунду полностью растворились в воздухе, как будто прыгнули в портал. Я всё ещё мог видеть проблеск магии, когда граница снова закрылась.

Вот дерьмо. Я знал, что в Виридианском лесу много необъяснимого, но никогда не слышал о чём-то подобном. После колоссальной борьбы и множества нескромных ругательств мне, наконец, удалось оттолкнуть от себя этого урода. Я был весь в его вонючей крови. Я мог только представить, какой взгляд был бы у Цыпочки, если бы она увидела меня таким, и усмехнулся про себя.

Я уставился на мёртвую гончую, испытывая противоречивые чувства. Я выполнил свою задачу. У меня был нужный Амаре образец, но я видел, куда они делись. Возможно, это наш единственный шанс выяснить, что они охраняли. Тёплое покалывание поселилось у меня в животе. Я быстро сплюнул, вспомнив о крови, которую проглотил. Моя слюна была окрашена в фиолетовый цвет, и я мог сказать, что кровь начала действовать на меня. Порция виски с этим не сравнится. Магия, которая текла в крови, усваивалась в моём кишечнике. Магия обострила все мои чувства, и по моим мышцам пробежала дрожь. Не было лучшего времени, чтобы отправиться за оставшимися гончими, чем прямо сейчас, когда их заимствованная магия укрепляла меня.

Я чувствовал себя в некотором подчинении. Что-то взывало к магии, и я решил последовать за ней, позволив ей привести меня к моей добыче. Я осторожно приблизился, чувствуя статический заряд магического барьера. Темный лес передо мной был не более чем миражом. Я шёл сквозь него, ощущая силу барьера, который испытывал меня, решая, позволено ли мне пройти. Я не знаю, была ли это заимствованная магия или кровь, покрывавшая меня, но я соответствовал требованиям, и барьер пропустил меня.

На другой стороне я оказался в знакомом месте. Расщелина в массивной скале. Вход в жилище Костяной фейри. Мы уже бывали здесь. Мы прочесали всю округу, когда пропала Цыпочка. Раньше этой границы определённо не было. Сила продолжала манить меня вперёд, и я позволил ей направить меня в каменный проход.

Когда я вышел с другой стороны, я был совершенно не готов к тому, что увидел. Небольшая поляна, на которой раньше стоял домик Костяной фейри, исчезла. Деревья были вырублены, оставив после себя огромное пространство земли. В центре начинался за̀мок, чёрный камень стен сиял, как обсидиан. Все местные жители Неверленда, которые пропали без вести, работали как рабы, длинными рядами таская камни и возводя замок с нуля. Их были сотни, и все они спокойно шли, как безмозглые зомби, выполняющие свою задачу.

— Это довольно красиво, тебе не кажется?