– Я тебе не мальчик, чтобы как в детстве давать оплеухи.

– Ты смотри-ка на него. Нет, правильное место длч схрона. Здесь научат тебя высказывать почтение Матронам, особенно старшим и высоким домам, тогда такие как Кор-Леонисы не будут нападать на "гнездо". Ладно не злись, – успокаивающе прошептала Тиссая. – И не фырчи. Хоть раз послушай, а? Пока действует соглашение, ты в их власти, и они могут делать все что угодно, но с ограничениями, которые были прописаны в договоре. Так что некоторые привилегии для тебя есть, на большее не надейся. Свой пыл растрачивай в боях, а не в спорах, потому и порекомендовала тебя как воина. Бой, кстати, был чудесным, выстоять против пятерых, двое из которых с опытом, не каждый сможет.

– Бой был слишком опасен! – прошипел Эшхар, ненароком касаясь тугой повязки на торсе. Лечение одхана было отвратительным и рана все еще ныла.

– Но ты выстоял! – остренько упрекнула она. – Не умер же? После отца и дяди, ты лучший боец на Севере, так что справишься. Тем более, слышала к тебе персонального лекаря приставили. А это знак особого расположения, так что не упусти шанс выбраться из барака, повышай свой статус, – подымаясь с колен, сказала Тиссая. – И я не смогу часто наведываться, чтобы не привлекать внимания, но за боями с твоим участиям с удовольствием понаблюдаю. А теперь, всего доброго.

– Подожди... Какого гшера вы...

– Тсс... Я пришла, лишь убедиться, что с тобой все в порядке. Отдыхай. – перебила его она, и стремительно скрылась за углом ниши.

Эшхар бросился за ней, но резкая боль в боку заставила его остановиться. Он отдышался и уже осторожнее продолжил путь, но не заметил препятствия, об которое споткнулся, и упал. Пока он вставал и распутывался от чужого одеяла, след Тиссаи давно простыл.

— Бездна тебя забери, — в отчаянии он пнул препятствие ногой, — какого ты тут разлёгся?

— Чего?.. — сонно ответили. — обязательно тут шастать и добрым одханам спать мешать.

– Огонёк?

В голове Эшхара пронеслись мысли: не услышал ли он разговор с сестрой.Да нет, видно же было, что он спал.

– Бесишь! — прошипел одхан. — Ещё раз так назовешь... И...

И рыжий вдруг пнул его по ногам; от неожиданности Эшхар рухнул на него. Снизу охнули, он же выругался от боли незажившей раны и задел глиняную миску, которая с громким стуком покатилась по полу.

– Ах ты… – Эшхар, разозлившись, прижал шею одхана локтем, а рыжий вонзил пальцы в повязку и сжал так, что заставил его чуть ослабить хватку. – Удушу, – прошипел он, пытаясь отодрать его руку.

– Попробуй, тупой слизень! – зло прошипел тот и вонзил пальцы в рану на бедре.Никто из них не заметил, как в барак вошли стражи; не долго думая, они окатили их водой. Эшхара отодрали от одхана, и охранник встал между ними. Оба тяжело дыша, гневно смотрели друг на друга.

Одхан потирал шею, а Эшхар зажимал кровоточащую рану.

– Вы чо творите? Живо по своим углам, еще раз начнете тут игрища устраивать, по десятке плетей всыплю.

– Чего?! – в унисон воскликнули оба и уставились на охранника.

– Ты чего там себе надумал, тупая морда? – первый оклемался Эшхар. А одхан, вдруг откинувшись назад сипло заржал.

Вокруг, вошедших рабов, вслед за охранниками, так же послышалось смешки. Кто-то тихо прошептал, что все асваны извращенцы и он теперь будет переживать за свой тыл.Охранник зло засопел, молча схватил Эшхара за кольцо ошейника и потащил к нише, где он спал, грубо бросил на топчан и прошипел.

– В следующий раз, я не посмотрю, что ты из наших и оприходую плетьми так что на задницу не сядешь. Понял?

Эшхар показав непристойный знак, закашлялся, разминая горло. Но охранник оскалившись, дал ему оплеуху и толкнув вышел.

– Убью, – вдогонку хрипло выкрикнул Эшхар. Откинулся на лежанку и с отчайной злостью застучал по стене.

К гшеру все, он не собирался исполнять роль бесправного низшего, что бы там не говорила сестрица. Спрятала она его? Да они просто избавились, чтобы не создавал проблем. Мало ему унижений? Еще и слухи пойдут из-за придурка одхана, а каково будет если он вернется домой и там прознают, где он был. К гшеру, здесь он не задержится!

Эшхар пару раз глубоко вздохнул, прогоняя гнев, клокотавший внутри. Поднялся, с осторожностью размотал, намокшие от крови бинты. В плошке еще оставалось немного воды и он промыл рану. Взяв свою рубаху без жалости разорвал ее на полосы и перевязал себя, стараясь сделать это как можно аккуратнее.

Тихое сопение у уха и поглаживания по плечу, заставили её вынырнуть из беспокойного сна. Не хотелось просыпаться и она отпихнув нарушителя покоя, перевернулась на другой бок.

Вставать совершенно не хотелось в такую рань, снова плестись в храм, слушать заунывные пения младших жрецов, затем наставления тетушек и ненавистное вышивание.

Раздался тихий смешок и она почувствовала легкое касание в висок. Она не была дома. Она рабыня, игрушка для высокопоставленного жреца, адепта Бога кошмарных сновидений — Ашерона.

Это заставило резко открыть глаза. Перед собой она увидела жуткие, абсолютно чёрные глаза хозяина. Его ладонь по свойски накрыла ее оголившееся бедро, двигаясь вверх он начал отодвигать прозрачную ткань платья, подбираясь к внутренней части бедра. Она не была в настроении терпеть ласки и отбросив руку хозяина, демонстративно отодвинулась подальше от него.

– Прошло больше двух сезонов, а ты до сих пор меня боишься?

Да, он до сих пор ее пугал до тошноты, а его касания были омерзительны, при мысли что пока она спала, эти пальцы, прежде чем ласкать, с наслаждением ковырялись во внутренностях какого-то несчастного.

Проблема свыкнутся со своим положением была не только в этом, но и в его тёмном даре, с которым у неё возник резонанс. В тот день, когда жрец привёз её в свои владения, он с нетерпением набросился на неё, не успев переступить порог. Веревок блокирующих дар уже не было, и она по незнанию хотела применить обратный поток, чтобы убить его. Но ничего не вышло. Она не знала тогда что жрец подстраховался, одев на неё как она думала обычные узорные браслеты и тонкий золотой ошейник. Оказалось они имеют свойства такие же как и у тех веревок, чтобы были на ней всю дорогу, вот только нити дара в них ощущались, но применить их она не могла. Жрец лишь ухмыльнулся, почувствовав импульс её энергии и с ещё большим остервенением набросился на её тело.

Агнесс не так осязала физическую ласку как чувствовала его тёмную силу, которая окутывала и подчиняла ее себе и эта сила несла что-то отвратительное. Его тёмные щупальца дара подбираясь к её нитям без усилий рвали их от чего ее энергия рассеивалась и была готова выйти из под контроля и полностью разрушить так бережно создаваемую многие годы всю конструкцию.

На такое варварство её сила сама ответила внезапно обратным потоком, но он не убил, а отшвырнул хозяина прочь от её тела, и даже блокирующие дар браслеты не помогли, тогда он удивился, потом разозлился при попытке повторить. Она никогда не забудет его залитые тьмой безумные глаза, думала что уж и пришёл её конец. Когда его снова отбросило он хлопнув дверьми ушёл, затем вернулся с колбой, в которой плескалась темно-синяя жидкость. Схватив за руку он с наслаждением поцеловал пальцы, а затем внезапно прокусил, кровь закапала в колбу, раствор моментально поменял цвет. Наблюдая за этим, жрец расхохотался. Его взгляд вдруг изменился и он совсем по другому теперь на неё посмотрел.

– Вот оно что! Надо же, ниаханэ! Никогда не подумал бы что это будет одханка.

После, дальше ласк и порой нескольких глотков крови, из прокушенных пальцев не заходило. Её это несомненно радовало, но даже такое внимание со стороны жреца вызывало у неё отвращение. Если бы не представленые две служанки, которые денно и нощно за ней следили, то она бы давно стояла у врат Самаша.

– Молчишь, моя ниаханэ? Разве я дал тебе недостаточно времени привыкнуть? Сколько я ещё должен наблюдать на твоём милом личике гримассу отвращения? – спросил ненавистный асван. — Может тебя одолжить моей правой руке, жрецу Менахему? Он научит тебя смотреть с любовью на своего хозяина.